Мсье Ле Труадек, предавшийся распутству - Жюль Ромэн

Старая рулеточница. Ах! Сперва — ставки, вроде моих. Пять франков, десять франков. Ах! Совсем вроде моих. Воображаю, что у него там! (Хлопает себя по лбу). И манера играть тоже вроде моей. Ах! У вас нет нюхательного табаку?

Мадам Трестальон. Нет.

Старая рулеточница. Вот уже неделя, как я нигде не могу достать. Божественный старик! Вот это-то меня и потрясло. Мне казалось, что это я. Подумать только, что я вот уже двадцать лет, как изучаю! И ни разу мне не удалось выиграть больше, чем триста двадцать пять франков в один сеанс, 29 февраля 1912 года, и то еще благодаря влиянию високосного года. Ах, изумительный старик! Не будете ли вы добры слегка расстегнуть мне сверху корсаж! (Мадам Трестальон неохотно подчиняется). Вот, благодарю вас. Может быть, я умру сегодня вечером или ночью. Но перед смертью я видела в двух шагах от себя гениального человека. Что за лоб! Что за глаза? Раз мне удалось тронуть его за локоть. Как вы думаете, это может принести счастье?

Мадам Трестальон. Но я совершенно не понимаю, о чем вы говорите.

Старая рулеточница. Это правда. Вас там не было. Но вы никогда его не встречали?

Мадам Трестальон. Кого это?

Старая рулеточница. Этого божественного старика. О, его легко узнать. Глубина глаз! Лоб, ах! Рост почти сверхчеловеческий. Да, вот именно. В целом нечто скорее всего сверхчеловеческое.

Мадам Трестальон. Это мне ничего не говорит.

Старая рулеточннца. Мне бы надо было отрезать у него пуговицу. Но у меня не было ножниц. Ах!

Мадам Трестальон. А что такого необыкновенного сделал ваш старик?

Старая рулеточница. Что он сделал? Ха! Ха! (Дикий смех). Он сделал то, что выиграл, может быть, сто тысяч франков в течение часа, начав со ставки в пять франков.

Мадам Трестальон. Ну и что?

Старая рулеточница. У меня не хватило сил следить дальше. Если он продолжал играть, то до чего он теперь дошел? (Она оборачивается). О, вот он! Вот он!

Мадам Трестальон. Да где же?

Старая рулеточница. Вот он! Божественный старик!

Мадам Трестальон. Как? Мсье Песмес! Не может быть.

Старая рулеточница. За ним идет народ. У вас нет ножниц? Ах! Он вам кланяется? Вы с ним знакомы?.. Попросите у него пуговицу, попросите для меня. Пожалуйста.

Она понемногу отходит, но остается поблизости. Входит Ле Труадек, за ним на некотором расстоянии несколько человек.

Мадам Трестальон, Ле Труадек.

Ле Труадек, вид у него удрученный. Здравствуйте, мадам Трестальон. Я очень устал, но чрезвычайно рад вас встретить, мадам Трестальон.

Люди, следовавшие за Ле Труадеком, продолжают бродить неподалеку.

Мадам Трестальон. Что это я слышу? Что вы выиграли в рулетку целое состояние?

Ле Труадек. И не говорите! Мне больно от карманов. Всюду жмет. Ах! От всех этих потрясений я, кажется, сойду с ума. А где ваш милый муж?

Мадам Трестальон. Он только что ушел.

Ле Труадек. Мне бы так хотелось его повидать, узнать о его впечатлении. Я не заметил, когда он от меня ушел. Я так плохо соображал. Вообразите себе, я ставлю монету куда попало. И вот какой-то господин придвигает ко мне кучу денег. Я не стал их трогать. Я оставил кучу там, где она была. Через какую-нибудь минуту этот господин, что-то прокричав, придвигает ко мне новую кучу денег, по меньшей мере вот такую и делает мне знак, словно говоря, что это мне. Я убрал добрую половину, а остальные раскидал по ковру.

Мадам Трестальон. По ковру? Как так? По полу?

Ле Труадек. Нет, по такому ковру с квадратами и цифрами.

Мадам Трестальон. Ах, так!

Ле Труадек. Потом все время таким образом, до самого конца.

Мадам Трестальон. Как, таким образом?

Ле Труадек. Да, я каждый раз убирал приблизительно половину, а остальное раскидывал по ковру, то есть по этому ковру с квадратами.

Мадам Трестальон. Позвольте! Позвольте! И значит… что за история!.. И значит, вы все время выигрывали?

Ле Труадек. Я не берусь утверждать, но мне кажется, что да. Я едва успевал собирать деньги. Вы себе представить не можете, как эта штука быстро действует. Наконец, я набрал столько, что больше не лезло в карманы; я обменял их на тысячефранковые бумажки; и потом продолжал.

Мадам Трестальон. Но тогда почему же вы ушли?

Ле Труадек. Мне некуда было больше совать тысячефранковые бумажки. В этом костюме у меня неудобные карманы. Кроме того, у меня разболелась голова.

Мадам Трестальон, почти в сторону. Ей-богу, он… А сколько вы выиграли всего?

Ле Труадек. Я не считал, но один господин мне сказал, что я выиграл больше ста тысяч франков.

Мадам Трестальон. И вы выиграли больше ста тысяч франков, даже не… Но я тоже хороша! Знаете, мсье Песмес, когда мой муж мне говорил, что нет второго такого мастера морочить людей, как вы, я думала, он немного преувеличивает. Но надо сознаться, что вы ловкач. Вы хоть кого проведете. Вам бы следовало быть актером.

Ле Труадек. Уверяю вас, я действительно выиграл эту сумму; разница, может быть, в несколько тысяч франков.

Ле Труадек. Что вы хотите сказать?

Мадам Трестальон. Вы не желаете, чтобы к вам приставали, выпытывая ваш секрет, а также, чтобы управление казино не стало смотреть на вас косо и, чего доброго, не запретило вам вход. Самое лучшее — прикинуться простачком; я вас понимаю. На вашем месте я действовала бы так же, только едва ли так удачно. Но меня вы напрасно остерегаетесь. Я не настолько глупа, чтобы думать, что вы поднесете мне ваш метод, над которым вы работаете, может быть, пятнадцать лет, как подносят лепешку от кашля.

Ле Труадек. Смею вас уверить…

Мадам Трестальон, встает. Хорошо! Хорошо! Только не думайте, пожалуйста, что я сержусь! До вечера, мсье Песмес.

Уходит, покинув Ле Труадека, задумчиво сидящего на скамье. Приближается Старая рулеточница.

Ле Труадек, Старая рулеточница.

Старая рулеточница, садясь рядом с Ле Труадеком. Извините… вы позволите… я сижу здесь уже двадцать лет… Ax! Вам, должно быть, холодно. Здесь к вечеру такая вредная свежесть. Как это вам дали выйти без кашне?

Ле Труадек. Благодарю вас. Мне не холодно.

Старая рулеточница. Кажется, что не холодно, а на самом деле холодно. Догадаются ли напоить вас дома горячим? Ах! Может быть, вы совсем одиноки?

Ле Труадек. Но, сударыня…

Старая рулеточница. Ах, это ужасно — быть совсем одиноким. Я вам сочувствую. Особенно в ваши годы. Вам нужна горячая привязанность, нужен человек, который бы за вами ухаживал, лелеял вас… Ах!

Ле Труадек. Вы ошибаетесь, сударыня, мне ничего не надо.

Старая рулеточница. Нет, нет! Вам нужен хороший теплый фуляр, горячий липовый чай, пара хороших мягких туфель, нарочно согретых, нарочно. Я уверена, что у в нас нет хороших туфель.

Ле Труадек. Сударыня…

Старая рулеточница. Вам нужна великая преданность. Не доверяйте молодым женщинам. Они только и думают, как бы обобрать человека. Кто вам нужен, так это опытная женщина, женщина, разделяющая ваши вкусы… (Ле Труадек встает) женщина, способная вас оценить; женщина… (Он хочет идти; она продолжает, крича во все горло). Послушайте, я ничто в сравнении с вами, но я следила за вашей игрой; я не все поняла, но поняла, что это было замечательно… во всей зале никто вас не понял, как я… (Он отходит от нее; она немного успокаивается). Скажите, не дадите ли вы мне одну из ваших пуговиц?

Ле Труадек делает еще шаг дальше. Но Шарль-Огюст Жослэн вырастает перед ним в останавливает его.

Старая рулеточница пользуется этим, чтобы проворно оторвать у Ле Труадека пуговицу с фалды, потом исчезает.

Ле Труадек, Шарль-Огюст Жослэн.

Жослэн, говорит чрезвычайно отрывисто. Милостивый государь, два слова. Имею честь. Шарль-Огюст Жослэн, кавалерийский офицер в отставке, автор нескольких нашумевших сочинений об искусстве выигрывать в рулетку. Наиболее известные? «Рулетка, объясненная в двадцать уроков», «Чет и нечет», «Ментор игрока в рулетку» и особенно «Мой секрет, сочинение Жозефа, изгнанного из казино за чудовищные выигрыши». Последнее продается в запечатанном вощеном конверте; цена пятьдесят франков.