Ненасытный - Мэг Кэбот

— Это можно считать предсказанием?

— Можно, — твердо сказала Мина.

— Ладно, запомню. Удачи тебе с князем. Я бы надела черное — это всегда к месту, даже при встрече с особой королевских кровей.

Мина, закусив губу, повесила трубку — она терпеть не могла врать Лейше.

Прорвемся, как же.

Лейша утверждает, что родит через два месяца. Может, ей врач так сказал, да только он ошибается. Каждый раз, когда Лейша говорила, что Томас появится через два месяца, у Мины сжималось сердце.

Она точно знала, что ребенок родится через месяц, если не раньше.

Да еще и Томас! Странноватый у них получится Томас Вейнберг, учитывая, что это девочка.

Но как сказать будущей матери, что ее доктор неправ? Особенно если твои слова основаны на предчувствии, и все твои прежние предсказания относились к смерти, а не к рождению?

Ответ: никак. Ты попросту молчишь в тряпочку.

С монитора на Мину все также смотрело письмо Мэри Лу. Иногда ей трудно было поверить, что есть люди, которым на жизнь зарабатывать не приходится. В родне у них князья. Всех забот — планировать изысканные приемы и ходить по магазинам с кредитной карточкой мужа.

В то время как девушек вроде Елены похищают подонки вроде Джеральда, и полиция ничего с этим не может поделать…

Но они есть, эти люди. Они живут в ее доме, фактически в соседней квартире.

Мина решительно нажала Delete, открыла новый документ и взялась за работу.

Глава девятая

23.00 по Гринвичу, 13 апреля, вторник.

Где-то над Атлантикой.

Лучан Антонеску не любил пассажирские лайнеры по собственным, не сходным с общечеловеческими, причинам. Проблем с самоконтролем, не считая вспышек ярости, у него не было, и погибнуть в катастрофе он, конечно же, не боялся.

Но что за манера у этих авиалиний — запихивать пассажиров в железные коробки, называемые теперь самолетами, и часами держать в тесноте, без движения и свежего воздуха!

Он старался летать только на собственных воздушных машинах. Его «лирджету», к сожалению, недоставало мощности для перелета через Атлантику, поэтому все приглашения на заокеанские конференции и презентации книг Лучан вежливо отклонял. Он вообще избегал всякого рода рекламы.

На этот раз он, однако, летел. Первым классом. Здесь располагались как в отдельных купе, и тех, кто сидел спереди, сзади и сбоку, он просто не видел.

Очень симпатичная стюардесса — теперь их называют бортпроводницами, напомнил себе Лучан — предложила ему меню с обширным выбором блюд и вин, в том числе вполне приличных итальянских бароло.

Позже, когда пилот выключил свет, стюардесса спросила, не постелить ли ему постель. Он дал согласие больше из любопытства — что за постель? Оказалось, его кресло, стоит лишь нажать кнопку, автоматически раскладывается в кровать, довольно удобную (не для тех, правда, у кого рост под метр девяносто).

Заботливая стюардесса извлекла из неких потайных мест матрас, настоящие простыни, стеганое одеяло. Аккуратно застелила кровать, взбила подушку.

Под конец она вручила Лучану матерчатый мешочек с пижамой большого размера, зубной щеткой, пастой, маской-наглазником. Улыбнулась, пожелала спокойной ночи. Он улыбнулся в ответ. Переодеваться в пижаму и ложиться он не намеревался, но весь этот процесс и сама девушка его прямо-таки очаровали.

Девушка вспыхнула. Она развелась со сволочным мужем, изменявшим ей все восемь лет брака, и растила маленькую дочку одна. От жизни ей хотелось немногого: лишь бы бывший муж вовремя платил алименты да иногда навещал ребенка. Лучан знал об этом, хотя она, естественно, и не думала ничего говорить. Тайные мысли людей всегда передавались ему. За долгие годы он привык к этому и порой даже получал удовольствие, снова чувствуя себя человеком.

Почти.

Извинившись, она занялась другим пассажиром, тучным бизнесменом, сидевшим за широким проходом на месте 6J. Он в отличие от Лучана был всем недоволен: подушка недостаточно мягкая, пижама тесная, щетка слишком жесткая, шампанское наливают не в ту же секунду.

По наблюдениям Лучана, он нажимал кнопку вызова каждые пять минут, нервируя не только стюардессу, но и сидящую впереди него даму. Та, сдвинув наглазник, пыталась рассмотреть, в чем дело на этот раз. Утром ей предстояла важная встреча, и дама хотела выспаться.

Когда стюардесса ушла за другой подушкой, Лучан встал и нанес визит пассажиру 6J.

— Что вам нужно? — осведомился субъект с мыслями не глубже наперстка.

Стюардесса, вернувшись, с удивлением обнаружила, что 6J стал очень бледен и спит крепким сном, чуть ли не в кому впал. Тревожно оглядев салон, она встретилась глазами с Лучаном, достававшим книгу с багажной полки.

— Перепил шампанского, я полагаю, — подмигнул тот. — Не привык потреблять столько алкоголя на большой высоте.

Девушка, помедлив, робко улыбнулась и предложила Лучану вторую подушку.

— О, — сказал он. — Благодарю вас.

Пока самолет летел по ночному небу к Нью-Йорку, Лучан бродил по темным салонам, вслушивался в дыхание спящих, дегустировал их сны, смотрел на их голые незащищенные шеи. Надо бы авиалиниям сделать полеты комфортабельными для всех, думал он, — не только для немногих привилегированных из первого класса.

Глава десятая

18.30 по североамериканскому восточному времени.

13 апреля, вторник Парк-авеню, 910.

Нью-Йорк, штат Нью-Йорк.

Мина, вызвав лифт, оглянулась по сторонам. После долгого утомительного дня она надеялась хотя бы на одну маленькую поблажку: доехать до одиннадцатого этажа в тиши и спокойствии, не напоровшись на Мэри Лу.

Дом у них был шикарный, со швейцаром у сияющих стеклом и медью дверей. Мраморный вестибюль, хрустальная люстра, подземный гараж (парковочные места за дополнительные 500 долларов в месяц). Мина предпочла бы потратить эти деньги на сумку с дракончиком — будь у нее, конечно, лишние 500 долларов.

Ее квартира не дотягивала до общей роскоши и срочно нуждалась в ремонте: лепнина сыпалась с потолков, паркет требовал циклевки, старинные камины бездействовали. Двери на мини-балкон с видом на террасу Мэри Лу (величиной примерно как вся квартира Мины) вечно заедало, недостаток стенных шкафов чувствовался все больше.

Ладно, это все не смертельно. Главное, что это ее квартира — или будет ее, когда она наконец выплатит Дэвиду его долю. С этой квартирой им повезло: рынок недвижимости был тогда в полном упадке, предыдущие владельцы разводились и спешили продать собственность, а Мина как раз получила маленькое наследство от двоюродной бабушки Вильгельмины, в честь которой ее и назвали (мать выбрала сокращенный вариант, боясь, что полное имя соученики и учителя в жизни не выговорят).