Там, где течет молоко и мед (сборник) - Елена Минкина-Тайчер

Ух, отец орал! Думал, совсем убьет. Носится со своим постояльцем, «не кричи, не шуми, не прыгай, не мешай человеку работать», а постоялец и не работает совсем! Арончик точно знает, потому что, если перегнуться с крыши, всю комнату видно. Сидит их замечательный постоялец и часами глазеет в окно, будто там что интересное показывают. А никого за окном и нет, кроме его сестры, той самой Сорки-предательницы, носится туда-сюда по двору, как веник. И ножик постояльцу совсем не нужен, сколько лежал на столе без дела, аж запылился. Теперь хоть из дома убегай, никакого выхода, отец кражу не простит! Хотя почему никакого выхода? А если залезть на крышу и хорошо перегнуться? Да если хорошо перегнуться, то запросто можно закинуть ножик обратно в комнату, например, под стол. Пусть докажут, что Арончик именно этим ножиком играл! А может, ему Славик дал? Идите, проверьте! Славик – друг верный, не выдаст!

Тут главное – не спешить. Комната хорошо видна, хоть уже и темнеет. А постоялец на кровати лежит спиной к окну, он не заметит. Три-четыре – Арон опирается на раму, и вдруг, о Господи, дверь в комнату открывается. Сорка! Опять ее черт принес. С полотенцем. А то этот барин сам не может полотенце взять! И он тоже хорош – лежит, как их парализованный сосед Хаим, только глазами хлопает в темноте. И Сорка, корова, стоит столбом, давно бежала бы по своим делам, что Арону, целый день на этой раме висеть?! Наконец постоялец поднимается, медленно-медленно так поднимается с кровати, будто ноги его и впрямь отказали, и вдруг опускается на колени. Прямо перед Соркой опускается на колени, прямо на неметеный пол, да еще прижимается лицом к ее юбке!

Тр-рах-х!.. Чертова рама уходит в сторону, нога скользит по карнизу, и Арончик понимает, что летит, со страшной скоростью летит прямо в комнату постояльца! Мама-мамочка! Громко хлопает входная дверь, звенит разбитое стекло, испуганно вопит Сорка, но сквозь шум и гвалт Арон явственно слышит только одно – как отвратительно и жутко хрустит его правая рука.

Глава 7. Давид Блюм – старший сын

Какой невозможно счастливый день! И даже погода соответствует – вместо скучного октябрьского дождика сумасшедшее солнце выкатилось на полнеба, словно на дворе разгар июля.

Давид сбросил куртку и радостно зашагал в одной рубахе к остановке районного автобуса. Ха, так и до служебной машины недалеко! Нет, дело не в машине или собственном благополучии, а в огромном доверии. Да, именно так, партия и Родина доверяют ему, вчерашнему пацану Давиду Блюму, работу государственной важности! Значит, все не зря – учеба в гимназии из последних родительских денег, издевательства мальчишек над его картавым акцентом и бедной одеждой, насмешки красивых надменных девушек. Спасибо революции, избавила от неравенства и унижений. В университете уже много еврейских ребят училось, из самых глухих местечек приехали – кто на рабфак, а кто и прямо на математический факультет, как сам Давид.

Говорят, у них в семье все любили учиться. Еще дед Абрам, местечковый ребе Абрам Раппопорт, считался большим мудрецом и книжником, жаль, Давид его почти не помнит. Зато отца вспоминает почти каждый день. Милый смешной добряк, всеми уважаемый Иосиф Блюм. Если задуматься, хоть и учитель, и кантор, но ведь бедняк из бедняков был, орава детей на шее, а никогда ни руки не поднял, ни куском не попрекнул, день и ночь требовал только одного – учиться! И все повторял – ты старший сын, тебе без образования никак нельзя, отвечаешь за семью! Как они с мамой накопили денег на гимназию? Да, что гимназия, отец еще пару лет назад ему потихоньку двадцатки слал, дипломированному инженеру! И вот не дожил. Не дожил, не узнал о триумфе старшего сына! Хорошо, пусть не триумф, но ведь победа, настоящая серьезная победа.

И когда вызвали в наркомат, догадывался, но боялся поверить. Как это они сказали? «Перспективный молодой ученый, надежда нового советского производства…»

Сразу главным инженером! Понятно, он уже не мальчик, месяц назад исполнилось тридцать два, но сразу главным!

Отец бы гордился. Какая ужасная невезуха – крепкий сильный человек, а умер в одну минуту, во сне. Сердце – страшная штука! Что ж, теперь Давид должен отвечать за семью. Как раз зарплата прибавится, нужно будет купить Арону новые ботинки, весь оборвался, мамин любимчик! Вот мамзер так мамзер, один футбол в голове!

Да, отец бы гордился. А мама не понимает, ей главное дети да здоровье – то Рахель рожает, то Соня простудилась. Теперь вот за его жену переживать взялась – мол, слишком нежная и слабенькая.

Алина тем более не оценит, еще и плакать станет, что его дома совсем не бывает. Никогда не думал, что так непросто обращаться с женщинами. В чем-то мама права, Алина слишком нежная для сегодняшней жизни – плечи тоненькие, как у подростка, волосы вьются золотой копной, так и хочется обнять, заслонить. Как это Арон заявил? – «Если женщина блондинка, значит уже красавица». Вот мамзер, так мамзер! Давид в его возрасте ничего, кроме учебников, не видел и не понимал.

Да, волосы вьются, но невозможно же все время только любоваться. Когда человек после двадцати часов рабочего дня приходит домой, а его встречают слезами, то какая должна быть причина? Умер кто-нибудь, пожар случился? Нет, оказывается, он цветы забыл купить! Серьезный повод для обид и переживаний!

А с другой стороны, сам виноват, мог бы и купить ей несколько цветочков, на каждой остановке старухи с букетами стоят! Нет, все-таки глуповато и смешно, разве цветы определяют отношения между людьми? Разве Алина не знает, что она единственная на всю жизнь? Но женщины устроены иначе, сестра Соня тоже обожала разные колокольчики и ромашки собирать, все стаканы в доме перетаскает.

С сестрой отдельная история! Кто мог представить, что эта малявка, отцовская баловница, вдруг станет москвичкой, женой абсолютно взрослого серьезного ученого? Вот вам и постоялец! Писал-писал диссертацию, а заодно и невесту приглядел. Но если серьезно – Яков замечательный человек и прекрасный специалист, его недавно пригласили работать в группу Тухачевского. Правда, Давид так и не решился расспросить, не исключено, что речь о закрытом проекте, не стоит провоцировать человека. Да, было б здорово рассказать Якову про назначение, но ведь не станешь звонить по телефону в Москву, кричать про свои успехи на весь переговорный пункт!

Кого действительно не хватает, это братьев! Сейчас бы посидеть всем вместе, отпраздновать, отметить по-мужски! Арончик, ладно, пацан, что с него взять, но Семен с Мишей оценили бы в полной мере! Верные его подчиненные, Шмулик и Меер, как ни гонял в детстве, лучше товарищей не найти. Но братья еще дальше, чем Яков, – оба в офицерском училище, один на Дальнем Востоке, другой в Средней Азии. Семен Блюм и Михаил Блюм, отчаянные будут красные командиры!

А здорово это придумали, имена менять. Страна равных возможностей, новая жизнь, новые имена! И сестру так хорошо стали звать. Сонечка, просто аристократическое имя. И сколько великих женщин его носили – Софья Ковалевская, Софья Перовская…

Но сам Давид в подобные игры не играет. Неудобно как-то. Да и мама огорчится, всю жизнь вспоминает, как они с отцом выбирали имя для ненаглядного первенца. Царское имя! Небось дед посоветовал, ребе Раппопорт был слаб до всего великого – город Давида, башня Давида. Забавно, что подобные глупости до сих пор сидят в голове. Крепко вдолбили!

Какое все-таки счастье, что произошла революция! Кем бы Давид работал сейчас? Учителем в хедере, сапожником, портным? Дед Абрам, до чего талантливый человек, а что он знал, кроме Торы? Нелепые отжившие сказки! Хорошо, что жизнь так изменилась. Их с Алиной сынишка вовсе не поймет, чем занимался прадед. И слово «ребе» уйдет, конечно, как поп или ксендз. Вместо опиума для народа – настоящее светлое будущее!

Жена хотела дочку. Даже имя приготовила – Любочка. Нарочно не придумаешь! Нет уж, Давид Блюм будет растить настоящего нового человека. Марлен, вот как он назвал своего сына – в память Маркса и Ленина, двух главных вождей пролетариата! Только мама опять все портит. Приспособилась малыша Мариком звать. Ну ничего, Давид эти глупости прекратит, должна же мама понять, что наступили новые времена.

Да, теперь ведь зарплата увеличится. Почти в два раза! Можно маме посылать рублей тридцать, чтобы ни в чем себе не отказывала на старости лет. И Арону не отвертеться, поедет их мамзер учиться в Ленинград! В мединститут! Мама только об этом и мечтает. Снилось ли деду Раппопорту, что его младший внук станет настоящим образованным врачом? А Мишу недавно рекомендовали в военную академию. Так и до генерала недалеко. Генерал Блюм!

Только одного и жаль, ужасно жаль, что отец не дожил! Он почему-то никогда не верил, что возможна такая прекрасная справедливая жизнь.