От шнурков до сердечка (сборник) - Евгений Клюев

– Вы мечтаете быть звездой? – с надеждой спросило тогда Ночное-Окно-без-Штор, а в ответ услышало:

– Не отвлекайте меня, пожалуйста: я освещаю лестничную клетку!

Ночное-Окно-без-Штор чуть не разбилось от такого ответа. Но разбиться не разбилось – просто влюблённость исчезла вся, как не бывало! И пришло Большое Одиночество, а Большое Одиночество – неприятная штука. Оно копится, копится, копится… и в конце концов вдруг – ррраз! – в доме почему-то перегорают все лампочки до единой.

Так и случилось – правда, сначала Ночное-Окно-без-Штор вспыхнуло, да настолько сильно, что Одна Далёкая Звезда заметила его. Заметила и сказала:

– Привет!

– Здравствуйте, – смутилось Ночное-Окно-без-Штор, полыхая на весь мир.

– Как Вас зовут? – спросила Одна Далёкая Звезда.

– Никак, – призналось Ночное-Окно-без-Штор.

– Так не бывает, – засмеялась Одна Далёкая Звезда. – У каждой звезды есть имя.

– Я не звезда. Я всего-навсего окно. Я окно одного небольшого здания на одной незаметной улице, и от этого мне невыносимо.

– Почему? – удивилась Одна Далёкая Звезда.

– Я бы хотело быть звездой! – прокричало Ночное-Окно-без-Штор, не в силах больше гореть так ярко. И, уже угасая, услышало:

– Звезда – это тоже окно. Только это окно Очень Большого Здания.

Говорят, с тех пор Ночное-Окно-без-Штор гораздо веселее светится по ночам. Хотя есть мнение, что теперь в комнате просто более мощная лампочка…

Деловое письмо

Уж до такой степени это письмо было деловым – просто хоть стой, хоть падай!

– М-дааа, – сказала Свежая Газета, – видала я на своем веку деловых, но такого делового никогда ещё не встречала!

И, между прочим, правильно она сказала: едва лишь Деловое Письмо бросили в ящик, оно тут же принялось всех расталкивать. Кстати, всех расталкивать ему было трудно – такому тоненькому. Тоненькое, а напористое, значит…

– Вы там поосторожнее… во мне! – проворчал Почтовый Ящик: он не любил когда в нём возятся. Самым неприятным его воспоминанием был тот день, когда в нём собралась вить гнездо какая-то совсем дурная птичка: она даже начала туда всякий хлам таскать, от чего Почтовый Ящик чуть не вывернуло наизнанку. К счастью, потом дурная птичка передумала, сочтя Почтовый Ящик всё-таки не самым пригодным для гнезда местом, – и свила своё гнездо просто на дереве. Но Почтовому Ящику и того уже хватило, что она в него несколько раз залетала и там, внутри, возилась. С тех пор ему даже снилось иногда, что дурная эта птичка так и сидит у него в печёнках!

Потому-то сегодня, стоило только Деловому Письму начать всех расталкивать, как Почтовый Ящик сразу вспомнил дурную птичку и решил положить конец безобразиям. Только не тут-то было.

– Вы, что же, не понимаете, что я не просто письмо, а письмо де-ло-во-е! – раздавалось из глубины Почтового Ящика, где, похоже, многие были недовольны. – Это же невооружённым глазом видно. посмотрите, как я строго оформлено. На мне даже адрес не рукой написан, а напечатан! И не на конверте, а на самом письме – посмотрите, посмотрите, как он выглядит в таком специальном окошечке, защищённом прозрачной плёнкой!

Призыву его никто в Почтовом Ящике не внял: в почтовых ящиках обычно темно – хоть глаз выколи. Фонарика же ни у кого из присутствующих не нашлось – так что деловое письмо могло рассказывать о себе всё, что ему заблагорассудится: проверить-то, в любом случае, было никак нельзя.

– А вы знаете, зачем нужна такая прозрачная плёнка? Чтобы на адрес, не дай Бог, дождь не капнул: размажет адрес – и потом непонятно, куда меня доставлять! Между тем доставить меня совершенно необходимо – иначе случится непоправимое: я, как вы уже поняли, деловое.

– Да уж… – откликнулась Квитанция-за-Телефонные-Переговоры, – что Вы деловое, это мы тут все сразу поняли. Я, между прочим, тоже деловая бумага, но вести себя так, как Вы, никогда себе не позволю: я воспитанная деловая бумага, Вы же, хоть и деловое, а нахальнее некуда.

– Да они, деловые, все такие, – вздохнул Толстый Журнал. – Думают, земля вокруг них вертится!

– Вы вот сказали, что, если Вас не доставить, может случиться непоправимое. это какое непоправимое? – полюбопытствовала Простенькая Рекламка.

– Страшное непоправимое! – охотно ответило Деловое Письмо. – Такое непоправимое, которого потом никому не поправить.

– Звучит жутко. – отнеслась Свежая Газета. – Может быть, если Вас не доставить, весь мир рухнет?

– Может быть, – холодно согласилось Деловое Письмо. – Я, правда, точно не знаю, что именно случится, потому что само в себя не заглядывало. Деловые письма имеют кон-фи-ден-ци-аль-ный характер!

– Это что ещё за зверь? – обалдела Простенькая Рекламка. Даже в темноте было понятно, что Деловое Письмо усмехнулось.

– Кон-фи-ден-ци-аль-ный характер – это значит, что меня никто вообще не имеет права читать, кроме того, кому я послано! Даже я само не имею права знать, что во мне написано – понятно?

Никто всё равно не понял, но решили на этот раз смолчать.

– Странно, – нарушила наконец молчание Квитанция-за-Телефонные-Переговоры, – что Дедушке могут такие письма приходить. Мне кажется, он совсем не деловой – судя по тому, сколько по телефону болтает!

– Ещё какой деловой! – не согласилось Деловое Письмо. – Вы его просто по-настоящему не знаете. А что по телефону болтает… так и не болтает он вовсе – он деловые переговоры ведёт!

– Вы-то откуда знаете? – спросил Толстый Журнал.

– Оттуда и знаю! – загадочно ответило Деловое Письмо. – Если бы он не деловой был, ему бы меня никогда не послали. Меня только деловым людям посылать можно. Если не деловому послать, он во мне просто ни слова не поймёт, а только будет смотреть на меня как баран на новые ворота – и блеять.

– Ну уж нет! – не на шутку рассердился Толстый Журнал. – Дедушка блеять никогда не будет. У Дедушки, чтоб Вы знали, правильная и грамотная речь – иначе бы он меня не выписывал!

– И меня бы не выписывал! – присоединилась Свежая Газета.

– А меня бы не получал! – добавила Квитанция-за-Телефонные-Переговоры. – Потому что, если бы он блеял, с ним бы так долго по телефону не разговаривали, просто сказали бы: «До свиданья, всего хорошего!» – и повесили бы трубку. И больше никогда не позвонили. Но ему же звонят!

– Это как раз и значит, что Дедушка – деловой. Как я, – напомнило Деловое Письмо и опять давай проталкиваться на самый верх, чтобы его, стало быть, раньше всех остальных увидели.

– Я же просил не возиться во мне! – снова заворчал Почтовый Ящик и даже встряхнулся: дескать, цыц!

Тут раздался звон ключика – и вся почта вывалилась к Дедушкиным ногам, потому что Почтовый Ящик как раз в эту минуту встряхнулся.

– Ох. куча мала! – сказал своей грамотной и правильной речью Дедушка и принялся подбирать то, что упало. Сначала, конечно, Толстый Журнал: Дедушка его уже очень долго ждал. Потом – Свежую Газету, в которой его интересовали последние новости. Потом – Квитанцию-за-Телефонные-Переговоры. тут он даже очки надел, чтобы цифры получше разглядеть: от этого Квитанция-за-Телефонные-Переговоры ужасно смутилась и покраснела. Наконец Дедушка поднял с пола Простенькую Рекламку, прочитал, сложил вчетверо и сунул за пазуху. Не ожидавшая этого Простенькая Рекламка прямо так и просияла во внутреннем кармане пиджака.

А в самую последнюю очередь Дедушка поднял давно истомившееся от ожидания Деловое Письмо. Взглянув на него и покачав головой, Дедушка опустил Деловое письмо в соседний почтовый ящик: оно оказалось не Дедушке, а жившему рядом с ним Деловому Человеку.

Правда, тот как раз уехал в длительную деловую поездку, забрав с собой своих Деловых Детей, а также свою Деловую Жену, Деловую Собаку и Деловую Кошку. А в его огромном почтовом ящике за несколько месяцев скопилась уже чуть ли не сотня деловых писем, так что там-то уж нашему Деловому Письмо было определённо некому и незачем начинать рассказывать о своей важности!

Бикфордов шнур, который задумался

Если хотите знать, бикфордовы шнуры никогда не задумываются.

Подожгут в них порох с одного конца, и они бегут себе сломя голову – до тех пор, пока не добегут до того места, где можно что-нибудь взорвать. Можно, конечно, взорвать праздничную ракету-хлопушку, а можно и пушечное ядро или целую бомбу: смотря куда прибежишь. Кстати, обычно бикфордовы шнуры этого не знают. Да особенно и не интересуются. Жизнь у них, видите ли, короткая: подожгли – побежал – взорвался – спасибо за службу! Порох – штука быстрая, глазом моргнуть не успеешь – сгорел.

А этот Бикфордов Шнур припустился было бежать сломя голову – и остановился.

Прямо посреди леса.

– Ты чего? – спросила его Сороконожка, до которой он как раз добежал. – Так браво вроде начинал!