Ёлка на 'отлично' - Марина Дианова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
- Катерина, пора заканчивать. Мне нужно закрывать этаж и кабинет, - сказал Павел Олегович, выглядывая из своего кабинета.
Кивнув, я сложила все свои труды в отдельную папочку и, попрощавшись, пошла домой.
Мелькнула мысль о том, что с Павлом Олеговичем я работаю уже больше года, но за все время он, прекрасно зная, что идти мне через парк, ни разу не предложил подвезти, в отличие от Ильи Юрьевича.
Отогнав непрошеные мысли, я поспешила домой, молясь, чтобы никакая неадекватная личность не привязалась.
Так продолжалось до конца недели. Потом один день перерыва, и все по новой. Утром выступления, а вечером работа. Обязательное общение с историком, который раз за разом удивлял меня своей эрудированностью и подкованностью в абсолютно различных областях.
- Катерина, соберись. Сегодня последнее выступление, а дальше все – считай свобода, - напутствовал меня Дед Мороз, когда я присела отдохнуть на мягкое кресло, проваливаясь в сон, которого за эту неделю стало катастрофически мало.
- Да-да, я помню, - попыталась взбодриться я. – Еще чуть-чуть посижу и готова к новым свершениям.
А через десять минут меня аккуратно трясли за плечо, подсовывая под нос ароматный кофе.
- Если ты сейчас не проснешься, то я выпью его сам, обещаю, – знакомый голос все продолжал угрожать, а я старалась схватить добычу, пока кто-то жадный и совершенно беспринципный не выпил мой кофе сам.
- Спасибо, - просипела я, когда волшебный напиток был все-таки пойман и был сделан первый глоток. – Спасибо большое, Илья Юрьевич.
- Не за что, Катенька. Просыпайся, а то нам скоро на сцену.
- Я не хочу туда, - с трудом разогнувшись, сказала я. – Давайте сбежим отсюда? – совершенно без какого-либо намека предложила я.
- Катенька, тебе говорили, что взрослым дядям нельзя задавать такие вопросы? – уточнил Илья Юрьевич, сидящий рядом с креслом на корточках. – А то взрослые дяди могут и согласиться.
Совершенно не контролируя свое тело, я неожиданно облизнула губы, копируя движение историка.
- Снегурочка проснулась? – уточнила Алена, заставляя нас разорвать зрительный контакт. – Отлично, готовься. Скоро на сцену.
Щеки заалели, я подхватила шапку от костюма и, в очередной раз покосившись на мужчину, что так и продолжал сидеть на корточках у кресла, вышла на сцену.
Сегодня играть было куда сложнее. Мысли раз за разом разбегались, заставляя судорожно вспоминать последовательность действий.
Когда дети, наконец, вызвали Деда Мороза на сцену, я несколько стушевалась, но все равно продолжила свою партию, стараясь лишний раз не смотреть на историка.
- …Крикнем дружно, с Новым годом! – прозвучали последние слова нашего выступления, и мы дружно поклонились.
Последние выступление перед школьниками было дано. Завтра последний раз мне предстоит облачиться в костюм Снегурочки и можно считать, что все мои обязательства выполнены. Я могу смело требовать свою "тройку" по истории и больше никогда не встречаться с Соломоновым. Да, так будет правильно, а то в последнее время мои мысли далеки от того, как должна вести себя приличная девушка рядом со своим преподавателем. Чего только стоит мое сегодняшнее поведение? Мама бы была недовольна…
С этими мыслями я практически сбежала на свою уже ненавистную работу.
В офисе было пусто. Многие брали дни за свой счет, кто-то оформлял отпуск на последние дни уходящего года. А я… мне, как всегда, предстояло провести время до поздней ночи, делая совершенно бессмысленную работу, которой, несомненно, нагрузит меня Павел Олегович.
- О, Катерина, наконец, явилась, – голос у непосредственного начальства был пьяным.
- Добрый день, Павел Олегович, - произнесла я, с опаской заглядывая в кабинет, где на директорском столе уже стояла пустая бутылка коньяка, а в кресле для посетителей сидел наш глава юридического отдела. Он, как и Павел Олегович, был пьян. Махнув мне бокалом, Семенов опустошил его залпом, закидывая в рот половинку лимона.
- Сваргань нам закусочки, - отдал распоряжения Павел Олегович, усаживаясь обратно в свое огромное кресло.
Приказ есть приказ. Быстро прикинув, что из имеющихся запасов могло бы послужить закуской к коньяку, я, плюнув на все, вновь нацепила пуховик, отправляясь в магазин.
В корзинку летело все, что могло бы стать закуской: маринованные огурчики, колбаса в нарезке, пара лимончиков, баночка икры, сырная нарезка, пара шоколадок и бутыль с соком. Просто, чтоб была.
Дотащив все до своего кабинета, я, скинув в очередной раз свой злосчастный пуховик, пошла к директору, споро расставляя на столе незамысловатые закуски.
- А девка она у тебя толковая, - пьяно протянул юрист, когда я выкладывала соленья на пустую тарелку. – Наверно, жаришь ее по ночам? – совершенно неожиданно предположил Семенов. – Я же вижу, как вы поздно ночью вдвоем выходите.
- Эту пожаришь… как же, - отозвался директор, поглядывая на меня сквозь очки. – Я к ней и так, и сяк, а она никак… Фригидная, наверное, – предложил Райко, словно меня не было поблизости. Стараясь не привлекать к себе лишнего внимания, я открыла упаковки с нарезкой, намереваясь в кратчайшие сроки покинуть кабинет. Все равно, видимо, мои услуги, как секретаря, здесь сегодня больше не понадобятся.
- Фригидная говоришь, - изумился Семенов, поглядывая на меня снизу вверх. – Ты, наверное, ее неправильно пользовал. Они же, секретарши, именно для этого и идут в помощницы, чтобы задом подмахивать. Смотри, стоит и не возражает.
Я промолчала и в этот раз, выставляя на стол сок. Как только пакет опустел, меня дернули со всей силы, усаживая на коленки к юристу. На мои попытки вырваться, лишь сильнее зафиксировали на собственной туше.
- Им боль нравится. Они начитались своих там БДСМных книжек, а теперь текут только от того, что их имеют жестко и сильно. Да, Катенька?
- Пустите меня, пожалуйста, - прошептала я, чувствуя, как слезы собираются в уголках глаз, а мои попытки высвободиться остаются абсолютно бесполезными.
- Иди, - Семенов неожиданно ослабил хватку, а я рывком высвободилась. Иллюзия свободы продлилась ровно пять секунд, а потом Семенов прижал меня к столу и начал по-хозяйски оглаживать мое тело, не
