Протоколы сионских мудрецов - Владимир Бурцев

В «Протоколе» № 3 мы читаем:

«Когда народ увидел, что ему во имя свободы делают всякие уступки и послабления, он вообразил себе, что он — владыка, и ринулся во власть, но конечно, как и всякий слепец, наткнулся на массу препятствий; бросился искать руководителя, не догадался вернуться к прежнему и сложил свои полномочия у наших ног» [55].

Место Наполеона заняли сионские заговорщики.

Далее Маккиавели говорит о непрочности строя в современных обществах, без идеала и без возвышенных стремлений:

«Это общество с холодной душою и в состоянии декаданса, в которых нет другого культа, кроме культа золота, и где меркантильные нравы напоминают нравы евреев, которых они взяли за образец… Вы думаете, что низшие классы стремятся овладеть властью из-за любви к свободе, как таковой? Нет, они это делают из-за ненависти к тем, которые обладают собственностью» [56].

Конец 4-го «Протокола» гласит:

«Напряженная борьба за превосходство, толчки экономической жизни создают, да и создали уже разочарованные, холодные и бессердечные общества. Эти общества получат полное отвращение к высшей политики и религии. Руководить ими будет только рассчет, т.е. золото, к которому они будут иметь настоящий культ, затем, материальные наслаждения, которые оно может дать. Тогда тоне для служения добру, даже не ради богатства, а из одной ненависти к привилегированным, низшие классы гоев пойдут за нами против наших конкурентов за власть — интеллигентов-гоев» [57].

Интересно, что у Жоли приведенное место — единственное, пожалуй, место книги, в котором упоминается о евреях.

Подделыватели не сочли нужным «планировать честно» и опустили слова, относящаяся к евреям, ибо они не соответствовали в данном случае «гармонии подлога». Они себя вознагради ли тем, что два раза вставили слово «гоев» там, где у Жоли этого слова, конечно, не было.

Маккиавели рисует у Жоли план государственного переворота так, как он действительно был совершен Луи Наполеоном Бонапартом. В Диалоге 8-м он говорит, что народ ему простить его преступление:

«Вы знаете, народы чувствуют какую-то тайную любовь к гению, крупному по грубой силе. При каждом акте насилия, отмеченном талантом и искусством, вы услышите, как все будут говорить, с выражением удивления, в котором совершенно забудется порицание: это, конечно, непохвально; но как это ловко сыграно и великолепно сделано» [58].

В номере 10-м «Сионских Протоколов» мы читаем:

«Народ питает особую любовь и уважение к гениям политической мощи и на все их насильственные действия отвечает: подло-то подло, но ловко… Фокус, но как сыгран, столь величественно нахально» [59].

Маккиавели иллюстрирует затем у Жоли факт создания престижа правителя, после применения системы беспощадного террора, примером Суллы:

«После страшного кровопролития, произведенного им в Италии, Сулла смог появиться снова в Риме в качеств простого частного человека. Никто не тронул волоса на его голове» [60].

В номере 15-м «Сионских Протоколов» мы читаем:

«Вспомните пример того, как залитая кровью Италия не коснулась волоса с головы Суллы, который пролил эту кровь» [61].

Французское слово Sylla из текста Жоли было при этом переведено «Силла», а не «Сулла», [62].

Для нас теперь выясняется, почему политическая программа Царя Иудейского в «Сионских Протоколах» так сильно напоминает политику абсолютизма или бонапартизма. Подделыватель копировал «Диалоги» Жоли, которые, хотя и саркастически, рисуют нравы бонапартистской реакции.

В 17-м Диалоге Маккиавели рисует чудовищную, всезнающую, всюду проникающую бонапартистскую полицию, которую он сравнивает с богом Вишну:

«Вы имеете сто рук, как индийский идол, и каждый из ваших пальцев держит пружину» [63].

Этому месту соответствует 17-й «Протокол», в котором мы читаем:

«Наше царство будет аналогией божка Вишну, в котором находится олицетворение его — в наших ста руках, будет по пружине социальной машины» [64].

Сравнение с богом Вишну делается у Жоли еще второй раз, а именно в 12-м Диалоге [65], где Маккиавели говорит о правительственной печати:

«Как бог Вишну, пресса моя будет иметь сто рук, который она будет протягивать всем нюансам общественного мнения на всей поверхности страны».

Соответственно этому второе сравнение с богом Вишну имеется в 12-м из «Сионских Протоколов»:

«Они, [66], как индийский божок Вишну, будут иметь сто рук, из которых каждая будет щупать пульс у любого из общественных мнений [67].

Маккиавели влагает в уста своего правителя-узурпатора требование об отожествлении политических и уголовных преступлений.

«Я более не допускаю различия между преступлениями общеуголовными и политическими… Общественное мнение, видя, что конспиратор ставится на одну доску с уголовным преступником, приучится к тому, чтобы относиться с одинаковым презрением к обоим» [68].

«Протокол» № 19 говорит:

«Чтобы снять престиж доблести с политического преступления, мы посадим его на скамью подсудимых наряду с воровством, убийством и всяким отвратительным и грязным преступлением. Тогда общественное мнение сольет в своем представлении этот разряд преступлений с позором всякого другого и заклеймит его одинаковым презрением» [69].

Маккиавели, у Жоли, иронически напоминает своему собеседнику Монтескье определение понятия «свободы», которое последний дал в своем l'Esprit des Lois, XI, 3 :

«La liberte est le droit de faire ce que les lois permettent».

(Свобода, это — право делать то, что разрешает закон).

И он прибавляет:

«Я охотно принимаю это определение, которое я считаю правильным, я могу вас уверить, что наши законы разрушат только то, что надо будет разрешить» [70].

В «Сионских Протоколах» [71] подделыватель плагиирует не только замечания Маккиавели, но и цитаты из l'Esprit des Lois Монтескье:

«Свобода есть право делать то, что позволяет закон. Подобное толкование этого слова в то время послужит нам к тому, что вся свобода окажется в наших руках, потому что законы будут разрушать или созидать только желательное нам по вышеизложенной программе» [72].

В ряде «Диалогов» Маккиавели излагает новую конституцию, форму организации палаты, сената, государственного совета, контрольной палаты, выборов, всеобщего голосования и проч. Все эти учреждения будут функционировать так, что фактически в руках правителя будет сосредоточена неограниченная власть. Это — остроумная пародия, изображающая политику Наполеона III после совершенного им переворота. Надо ли говорить, что подделыватели копируют в существенных речах всю программу узурпатора в «Сионских Протоколах» [73]? В одном месте оставлено даже упоминание о «введении новой республиканской конституции» [74]. Это — при иудейском-то царе!

Маккиавели дает целый план реформ суда, адвокатуры, школы, законодательства о печати, финансов в соответствии с идеей бонапартизма [75]. Подделыватели не отступают от Маккиавели и шаг за шагом списывают его с надлежащими изменениями, не всегда заботясь о приведении плагиата в соответствие с политикой «царя иудейского» [76].

Потом наступает момент апофеоза монарха. Подделывателю плагиатору, после Гужено де Муссо и Шаботи, приходит на помощь безвинный Жоли. В инсценировке Божества маленький Наполеон превращается в царя-патриарха иудейского «Сионских Протоколов».

В памфлете Жоли, жестокий тиран, по рецепту Маккиавели, начинает становиться популярным и симпатичным. Маккиавели говорит о необходимости видимого общения правителя с народом ради усиления престижа первого:

«Когда несчастный испытывает притеснения, он говорит: если бы это знал царь! Когда чувствуется потребность мести, когда жаждут помощи, говорят: это станет известным царю» [77].

«Сионские Протоколы» много говорят об окружении царя народом и о мистическом ореоле, который создается вокруг царя:

«Ореол власти требует для своего существования, чтобы народ мог сказать: „Когда бы знал об этом царь“, или „царь об этом узнает“ [78].

Цикл плагиата-подлога этим закончен.