Свой против своих - Фридрих Незнанский

— Ладно. Все-таки одиннадцать закрытых банков только в Москве. Каждый из них пышет ненавистью, готов прихлопнуть эту Преснякову. Одиннадцать подозреваемых человек проверить сложно, а тут банки. С ними мороки побольше.

— Личные связи погибших тоже нужно проверять. Преснякова — разведенка, женщина еще в соку, богатая. Сурманинов тоже развелся, тоже, надо полагать, не жил монахом. Молод он был.

— Тогда я сейчас посмотрю, кто у меня свободен, и нагружу их Пресняковой. Охранником уже Курточкин вплотную занимается, вчера уже с бывшей женой разговаривал.

— Ишь ты! Не поленился?

— Да, он такой молодец. Потащился в Медведково на ночь глядя. Выяснилось, раньше у Сурманинова был приличный бизнес, а потом что-то произошло с совладельцем. Не исключено, напарник его кинул. Иначе чего ради коммерсант уйдет в охранники. Тем более что раньше сам с презрением относился к такой профессии.

— Да? Что это он?

— Считал, холуйское занятие.

— Конечно, холуйское. Поэтому у нас их и много.

После ухода Грязнова Александр Борисович позвонил в МВД и договорился с первым заместителем министра о коротенькой аудиенции: мол, позарез требуется помощь специалиста в финансовой сфере. Генерал-полковник сказал, что сможет принять следователей в интервале с половины пятого до пяти.

Пройдя по кабинетам, Турецкий узнал, что Светлана Перова и Яковлев находятся на задании. Решил позвонить в Департамент угро. На месте застал Галину Романову и Володю Поремского. Вызвал их к себе. В принципе хотелось привлечь к следствию фантастически везучего Яковлева. Однако тот сейчас заканчивал расследование сложного дела «оборотней в погонах», которые в тесном сотрудничестве с узбекскими коллегами шантажировали азиатских торговцев, занимаясь вымогательством. Содрали с тех деньги за целый контейнер электрических утюгов. Поэтому Володе сейчас приходилось регулярно мотаться в Ташкент, придется обойтись без него.

Вчера вечером Турецкий уже разговаривал по поводу этого двойного убийства с Галиной, ввел ее в курс дела. Поремскому же, несмотря на титанические усилия, дозвониться не сумел ни по домашнему телефону, ни по мобильному.

— Где тебя вчера весь вечер черти носили? — с напускной строгостью спросил у него Александр Борисович.

— Дома, — со злостью ответил тот. — Дома безвылазно сидел. У нас начался ремонт, причем не во всей квартире, а только в прихожей. Мастера стали убирать телефонный провод под плинтус — порвали его в десяти местах. Кошмар! Вы же знаете эти идиотские провода — тонюсенькие, ломкие, место разрыва найти невозможно. Семь потов сошло, пока связь восстановили.

— Ну а мобильный почему был отключен?

— Я так нервничал с обычным, что про мобильный начисто из головы вылетело. Его надо было подзарядить, а я забыл.

— Ладно, не заводись, — сказал Александр Борисович, видя, что Поремский вновь готов сорваться из-за вчерашней неурядицы. — Обошлось ведь, бывает и хуже. Бывает, у людей вообще телефона нет.

Он вкратце рассказал своим оперативникам о двойном убийстве, которое им придется расследовать.

— С нами будет работать Курточкин из городской прокуратуры, который первый приехал на место преступления. Он занимается охранником. Уже был у его бывшей жены, сегодня разыскивает бывшего компаньона, с которым они вдрызг рассорились. Вам же нужно разузнать про личную жизнь Пресняковой: допросить сотрудников, знакомых, друзей, соседей. Короче говоря, спрашивать до тех пор, пока не получится ясной картины. В первую очередь нужно разузнать про сына — где он сейчас находится, сообщить ему о гибели матери.

— Обыск в ее квартире делать?

— Погоди, Володя. Сперва хорошенько пошарьте на рабочем месте. Там ведь тоже наверняка есть какая-нибудь записная книжка. Нужно проверить людей оттуда. Сотрудники подскажут, на кого обратить внимание в первую очередь. Кстати, мы ее кабинет опечатали. Сорвите пломбу, потом опять опечатайте.

— Я думал, может, у нее дома телефон с определителем, проверить звоночки.

— Может, сын объявится, тогда пустит нас. Сегодня нам в квартире делать нечего. Полно других дел. Грязнов и я поедем к пяти в министерство. Займемся там финансовой стороной дела. Только в Москве Преснякова прикрыла одиннадцать банков, тоже придется проверять каждого обиженного…

В приемную первого заместителя министра внутренних дел следователи вошли с точностью английских лордов — ровно в шестнадцать тридцать. Генерал-полковник сразу принял их, выслушал, после чего передал директору Департамента экономической безопасности Самойленко. Виктор Алексеевич зашел за следователями и провел их в находящийся на том же этаже кабинет.

Моложавый на вид Самойленко был безупречно выбрит и подстрижен, благоухал дорогим одеколоном. О том, что с легкой руки «Сердца России» всю банковскую систему страны лихорадит, он, разумеется, знал. Про гибель же Пресняковой впервые услышал от следователей.

— Насыпала она им соли на хвост, — сказал Виктор Алексеевич. — Шутка ли — лишить лицензии. И все же — убийство! — Он с сомнением покачал головой. — Вроде бы раньше банкиры не шли на откровенную уголовщину. Они люди другой ментальности. Тем более большинство из них лицензии восстановит.

— Каким образом?

— Исправят ошибки, возвратят кредитные деньги, компенсируют потери. Однако, разумеется, те банки, которые понесли самые крупные потери, близки к отчаянию. Тут уже придется проверять каждого по отдельности. Мы прикрепим к вам специального человека, пусть потрудится с вами в одной упряжке. — Он нажал на кнопку селектора и, услышав женский голос, спросил: — Троекуров на месте?

— Да, Виктор Алексеевич.

— Попросите зайти ко мне. Это наш старший оперуполномоченный, — объяснил он следователям, — опытный специалист в финансовой сфере. Такой способный — на ходу подметки режет.

Через несколько минут в кабинете появился майор Троекуров — черноволосый, похожий на цыгана человек лет сорока. Когда все присутствующие перезнакомились, хозяин кабинета обратился к нему:

— В субботу вечером произошел трагический случай…

— Если вы про Преснякову, товарищ генерал-лейтенант, то я в курсе.

— Не может быть! Вот какие у меня подчиненные — все узнают раньше меня.

— Так ведь не на облаке живем, тесными узами связаны с народом, — улыбнулся майор. — Утром я разговаривал с одним банком, от них и узнал.

— Какой банк сказал вам об этом? — спросил Грязнов.

— «Русский стандарт».

— Они-то откуда узнали про убийство?

— Чего не знаю, того не знаю.

Самойленко спросил следователя:

— А вы что, предупреждали Вострикова или его кадровичку, чтобы они про это помалкивали?

— Нет.

— Тогда чему тут удивляться. Все же связаны между собой и проволочным, и беспроволочным телеграфом. Конечно, молва о таком происшествии мигом разнеслась среди своих.

Турецкий обратился к милиционерам:

— В рамках этого дела необходимо провести финансовую экспертизу.

— Вот майор вам и поможет. И сам, и других экспертов найдет. Даниил Андреевич, командирую вас на время расследования в следственную бригаду.

От директора департамента следователи перешли в кабинет Троекурова, где Александр Борисович в очередной раз объяснил, что удалось им узнать в «Сердце России» о последней работе Пресняковой. Собеседник попался понятливый, все схватывал с полуслова, и ничего удивительного в этом не было — экономист по первому образованию, он сразу представил весь объем предстоящей работы.

— Оптимальный вариант, если все соответствующие документы, которые имелись в банке у Пресняковой, проштудирует Поликарпов со своими людьми.

— Прекрасно! — одобрил Александр Борисович. — Я хорошо его знаю.

Эксперт Владислав Александрович Поликарпов — доктор экономических наук, видный специалист в области финансирования и бухгалтерского учета. Действительно, несколько раз получалось так, что группе Турецкого приходилось обращаться к этому неподкупному финансисту за помощью. Заключения экспертиз, проведенных Владиславом Александровичем, всегда были точны, объективны и безукоризненно корректны. Его педантичность в работе не могла не подкупать окружающих. Ко всему прочему, у него был легкий, незлобивый характер, что тоже привлекало к нему людей. Турецкий даже бывал у Владислава Александровича в гостях — один раз в Москве и несколько раз в его подмосковном загородном доме, где тот проводил львиную часть года. Научный сотрудник Поликарпов выходец из крестьянской семьи. Он утверждал, что под старость в нем проснулись гены крестьянских предков — к земле потянуло. Поэтому у себя в деревне он выращивал картофель и помидоры, ягоды и фрукты, разводил цветы и держал пчел. Своих гостей он в любое время года осыпал дарами. Один раз супруги Турецкие уехали от него с такой тыквой, которая едва поместилась в багажнике их «Жигулей».