Скромница в ловушке - Сара Крейвен
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Если да, то это было ненарочно, — тихо ответила она.
— Надо признать, этот случай стоит внимания, поэтому действовать будем соответствующе. — Голос ее крестной был тверд. Она взглянула на дверь: — Думаю, граф Манзини со мной согласится.
«Без разрешения тихо заходить в чужую комнату — один из его талантов», — с горечью подумала Элли, ведь она и в этот раз не заметила, как появился Анджело. Но вот и он — стоит, прислонившись к дверному косяку, фигура расслаблена, а лицо невозмутимо, пока он слушает, о чем идет речь.
«Но почему именно я? — мысленно спрашивает его она. — Ведь я ни в чем не виновата, и ты об этом знаешь».
— Я очень сожалею, синьорина Блейк. — Его губы наконец разомкнулись. — Это непростительная ошибка с моей стороны, и я хотел бы сделать все, чтобы исправить урон, нанесенный мной.
— Мой дорогой Анджело, — сказала его бабушка, — учитывая известные нам нравственные принципы князя Дамиано, у тебя только один выход. Завтра, мой дорогой, чтобы избежать дальнейшего скандала, ты объявишь всем — вы с синьориной Блейк помолвлены!
Глава 3
Рука Элли дрогнула, и оставшийся бренди вылился на ее халат.
— Нет. Я не могу, я не пойду на это. Какое-то безумие! Я же говорю вам — между нами ничего не было!
— Я тебе верю. — Лукреция Дамиано взяла из ее рук бокал. — И если бы вас видели только мы с графиней, все было бы в порядке. — Она вздохнула. — Но мой дорогой Чезаре, боюсь, воспримет случившееся несколько иначе… Обручившиеся возлюбленные, которых захватили эмоции, — это он еще может понять, хотя и не одобрит. Но встреча, основанная лишь на физическом влечении? В его доме?! — Ее передернуло. — Это нестерпимо. — Она замолчала и потом добавила: — Непростительно.
Элли чувствовала, как напряжение в комнате сгущается.
— Я поговорю с ним, — отчаянно предложила она. — Может, князь поймет меня…
— Но, дорогая девочка, — перебила ее княгиня, — что ты можешь сказать?
В эту же минуту Элли поняла: и ее крестная, и графиня отлично знали, где и с кем должно было состояться свидание Анджело. И они уже какое-то время контролировали ситуацию.
— Ничего, — дрожащим голосом ответила Элли.
— Весьма благоразумно, — отметила графиня и спокойно взглянула на внука: — Ты еще не высказался.
В его голосе слышался лед.
— Может, я потерял дар речи.
— Уверена, ты оценишь необходимость таких действий. Твои переговоры с князем Дамиано пройдут удачнее, если ты будешь участвовать в них в качестве жениха синьорины Блейк, а не ее соблазнителя. Ты непременно согласишься.
— При таких условиях у меня нет особого выбора, — бросил Анджело с нескрываемой горечью, и Элли удивленно взглянула на него. — К тому же помолвка — это еще не свадьба.
«Извините, — негодующе хотела сказать Элли, — но кто кому оказывает услугу? Граф Анджело Манзини, пусть и в подарочной упаковке, вы мне не нужны!»
И тут же на нее нахлынули жгучие воспоминания его потрясающе чувственных поцелуев и собственной неожиданной реакции на них…
— Значит, мы договорились, — живо заявила княгиня и поднялась. — Теперь предлагаю остаток ночи все же отдохнуть. — Она замолчала и с особым выражением добавила: — Надеюсь, никаких тревожных событий уже не произойдет.
* * *В оставшееся до утра время Элли так и не смогла отдохнуть. Ее вещи были уже перенесены в новую комнату, за что стоило благодарить весьма расторопного Джованни, которому Элли боялась смотреть в лицо. Стоило признать — новое ее пристанище оказалось роскошнее, чем в башне. Здесь была огромная и очень удобная кровать.
Но расслабиться она так и не могла. Ей надо было многое обдумать.
Во-первых, было совершенно ясно: ее и Анджело Манзини подставили, причем явно сама Сильвия. Но зачем?
Во-вторых, когда Элли обернулась, чтобы пожелать всем спокойной ночи, она увидела, как граф смотрит на нее — с презрением и негодованием, которые жгли ее кожу.
«Все решат, — зло думала она, поднимаясь наверх, — что это я завела недозволенный роман, а не Анджело!»
Не давала ей покоя и ирония всей ситуации. Первый мужчина, который попал в ее постель, оказался там по ошибке.
«Полное унижение», — думала Элли.
Она уснула, лишь когда горизонты осветили первые лучи восходящего солнца.
Поздним утром Элли разбудила служанка, принесшая поднос с завтраком: чай с лимоном, теплые рогалики, ветчину и сыр. Элли съела, что могла, быстро приняла душ и оделась.
Прежде чем спуститься вниз, она остановилась и оценивающе осмотрела себя в зеркале: обычная темно-зеленая льняная юбка и такая же обыкновенная белая футболка.
«Этим все сказано», — подумала Элли, строя рожицы своему отражению.
Никто в здравом уме не поверит, что такой человек, как Анджело Манзини, сделал ей предложение или крался в ночи, чтобы предаться страсти в ее объятиях.
Как бы то ни было, именно так была представлена вся эта история, и теперь Элли надо было как-то ее придерживаться. «Но только на четко обозначенное время», — сказала она себе, гордо подняв подбородок.
Когда она спустилась вниз, ее встретил Джованни. Поклонившись, мажордом сообщил: княгиня хочет поговорить с ней в своей личной гостиной.
«Неудивительно», — подумала Элли. Это было уединенное местечко, выдержанное в бледно-розовом цвете, который ее крестная описывала как «самый успокаивающий нервы цвет». Сюда никому без специального приглашения нельзя было входить. А значит, их беседу никто не прервет.
Подойдя к дверям, Джованни постучал и, открыв створку, пропустил Элли.
Она вошла, решительно улыбаясь, но замерла посреди комнаты, когда единственный посетитель повернулся к ней лицом.
На нем были темно-серые брюки и подходящая к ним рубашка с расстегнутым воротом. На фоне пастельных цветов гостиной Анджело выглядел так же мрачно, как безлунная ночь. Элли сразу ощутила — эта милая комната перестала быть святилищем, а превратилась в логово пантер.
— Я думала, меня позвали поговорить с моей крестной, граф Манзини.
— Она решила, что у нас должна быть возможность поговорить наедине. — Его голос звучал так буднично! — А раз мы должны убедить всех, что мы уже несколько недель близки, будет лучше, если ты будешь называть меня Анджело. А я буду звать тебя Еленой.
На его лице не было ни тени улыбки, но, по крайней мере, сейчас он не смотрел на нее так, словно она гусеница в его салате. Легкое безразличие — вот подходящее описание его поведения. И она должна ему соответствовать.
Элли подняла голову:
— Значит, ты действительно собираешься притворяться?
