Мечты не умрут - Бренда Джойс

— Фейт отключилась на всю ночь. Снотворное. По рекомендации доктора. Я хочу с тобой поговорить. Накинь что-нибудь и давай встретимся на кухне.

Джейк повернулся и вышел, не закрыв за собой дверь.

Блэр в ужасе уставилась на нее. Она не хотела с ним говорить. Она не хотела оставаться с ним наедине. Ни теперь, ни когда бы то ни было еще.

Потому что была влюблена в него с детства, и до сих пор ничего не изменилось.

Блэр все-таки натянула майку и джинсы и спустилась вниз, в кухню.

Кухня тоже была переделана. Это было огромное помещение с двумя холодильниками, морозильной камерой, плитой и четырьмя мойками из нержавеющей стали. Стойки были из черного гранита, а полы из серой с белым плитки. Джейк стоял, прислонясь к центральной стойке. На стойке стояла бутылка кентуккийского бурбона. В руке Джейк держал полный стакан. На нем тоже были джинсы и красная майка без рукавов. Ноги его были босыми.

Джейк взял второй стакан:

— Выпьешь? Судя по твоему виду, тебе бы это не помешало.

Блэр покачала головой:

— Нет, спасибо. Из меня плохой выпивоха.

Еще не закончив фразы, она пожалела о своих словах.

— Да-а, — помедлив, согласился Джейк.

И Блэр поняла, что он тоже помнит.

Она опустила голову. Все это было слишком мучительно.

— Блэр, она моя?

Его слова врезались в нее как нож.

Блэр с вызовом посмотрела на него:

— Нет, она моя. Я девять месяцев вынашивала ее, Я родила ее и работала в двух местах, одновременно учась по вечерам, чтобы обеспечить ей достойную жизнь. Я вырастила ее. Я люблю ее. Линдсей — моя дочь.

Джейк отхлебнул из стакана:

— Пару лет назад Фейт и я решили обзавестись ребенком. Но пока что результат нулевой. — Его ореховые глаза впились в нее. — И я гадаю, кто в этом виноват.

Блэр облизнула пересохшие губы:

— Вы обращались к врачу?

— Да нет, все откладывали. А теперь… — Он вздохнул. — Возможно, мы должны благодарить Бога за то, что у нас нет ребятишек.

Блэр боялась спросить, что он хочет этим сказать. Джейк посмотрел ей в глаза:

— Мы ведь были еще детьми, когда поженились. Между нами не было ничего общего. И теперь нет ничего общего. Ничего, кроме этого ранчо и любви к Рику.

— Я не хочу слышать о ваших проблемах.

Блэр подошла к холодильнику. Она не была голодна, и пить ей не хотелось, но, заметив там кувшин с чем-то ледяным, она вытащила этот кувшин, нашла стакан и налила в него жидкость, оказавшуюся яблочным соком. Блэр повернулась спиной к Джейку, стараясь отделаться от мучившей и не отпускавшей ее мысли: «Неприятности в раю». Эта мысль, облеченная в слова, жужжала в ушах, как муха.

Когда Джейк заговорил, оказалось, что он уже стоит у нее за спиной. Его дыхание щекотало ей шею:

— Это я попросил Теда Уильямса позвонить тебе. Я понимал, что Фейт и не подумает это сделать. Она не знает, что Рик поддерживал связь с тобой, что он приезжал к тебе. Рик не рассказывал мне об этом, но я догадался. Откровенно говоря, мотивы моего поступка не были чистыми. Все эти годы, Блэр, я думал о тебе.

Блэр была настолько напряжена, что боялась лопнуть и распасться на две половины. Она обернулась, и они оказались стоящими грудь к груди, колено к колену. Джейк прижал ее спиной к стойке.

Улыбка его была загадочной. Ничто не могло смутить Джейка Каттера. Он делал то, что хотел, и всегда добивался своего. Блэр знала, что должна презирать его. Но не могла, потому что его самоуверенность была лишь фасадом. Она говорила себе, что он давно уже не мальчик, которого она знала, а взрослый мужчина, обеспеченный, защищенный, имеющий жену, которая случайно оказалась ее единокровной сестрой. Но он был также отцом ее дочери и ее первой любовью и первым мужчиной, которому она позволила обладать собой.

К сожалению, похоже, последний момент перевешивал все остальное. Похоже, что это было важнее всего.

— Чего ты хочешь, Джейк? — спросила Блэр, не пытаясь освободиться. Она старалась не смотреть на его губы. За последние десять лет у Блэр было два романа. С ее коллегами, которых она изо всех сил пыталась полюбить. Но этого не случилось — любви не было.

Все было совсем не так, как это произошло с Джейком.

— Не знаю. Возможно, я снова хочу попытать счастья с тобой. Возможно, я хочу узнать все о Линдсей.

Сердце Блэр сжалось от его первого заявления. Второе напугало ее еще больше, и она выпалила:

— Она не твоя дочь! Когда я уехала в Нью-Йорк, я была не в себе и стала легкой добычей, Джейк. У меня была связь с человеком, работавшим вместе со мной.

Он внимательно изучал ее лицо. Взгляд его был непроницаем, и трудно было понять, о чем он думает. Блэр старалась не выдать себя.

Она не могла позволить Джейку снова ворваться в ее жизнь.

— Ладно. — Его губы тронула легкая улыбка. — Пока что я сделаю вид, что поверил тебе. Как долго ты здесь останешься, Блэр?

— Недолго. У меня есть работа, которая не ждет.

— Линдсей здесь нравится. Это ведь и ее наследство. Ты не думаешь, что могла бы воспользоваться случаем и предоставить ей другой образ жизни?

— Моя сестра не в восторге от нашего приезда.

— Ну, не думаю, чтобы теперь это могло тебя остановить, — мягко сказал Джейк.

Блэр выскользнула из-под его руки и обогнула стойку.

— Ты прав, но мне не доставляет радости наша встреча. И едва ли ты вправе меня осуждать.

Его глаза потемнели, и он подошел к ней вплотную:

— Танго танцуют двое. Не сваливай вину за то, что произошло, на одного меня. Ты не меньше меня хотела, чтобы мы были вместе.

— Мне было всего восемнадцать, и я была пьяна. Напилась твоего пива.

— Откуда мне было, черт возьми, знать, что прежде ты не пила даже пива? Ты сама пришла ко мне, — сказал он с жаром, — я не искал общества. Черт возьми! Мне хотелось побыть одному.

— Я вовсе не приставала к тебе! — с яростью зашипела Блэр. — Но ты казался таким одиноким. Сидел пригорюнившись на крыльце дома своего отца. Я поняла, что ты расстроен. Я только пыталась по-дружески поддержать тебя.

— На тебе были самые короткие шорты, какие мне только доводилось видеть в жизни, — решительно возразил Джейк.

— Но на улице было градусов сто по Фаренгейту и чертовская влажность. Была самая середина сезона муссонов!

— Ты все лето пялилась на меня, а если говорить точнее, то и всю жизнь!

Тон Джейка был язвительным и резким. Его слова жалили Блэр. Потому что это было правдой.

— Не стану отрицать, что была влюблена в тебя, Джейк. Но ты был на четыре года старше меня и помолвлен с Фейт. И ваша свадьба состоялась через четыре дня после этого.

Он продолжал смотреть на нее. Наконец сказал:

— Я готов это признать. Ты всегда оказываешь на меня какое-то странное воздействие. А я ведь мужчина, Блэр, я не святой.