Враг Империи - Антон Медведев

Добравшись до своего корпуса, он торопливо прошел в семьсот десятую комнату — не хотел ни с кем встречаться. Закрыв дверь, облегченно вздохнул, затем с неприязнью взглянул на кристаллы видео. Сегодня их очередь…

Тем не менее, начинать не хотелось. Ким подошел к окну и несколько минут задумчиво смотрел на стены центрального корпуса, ничего другого отсюда видно не было. Даже солнца не было, все заслоняла эта мрачная серая коробка.

Наконец он отошел от окна, взял в руки кристаллы. Три штуки, на каждый входит до десяти часов записи. Оставалось надеяться, что они записаны не полностью.

Взяв первый кристалл, Ким вставил его в гнездо видео, затем сел в кресло и с затаенным страхом стал глядеть на экран.

Фильм был учебным, об этом ему сразу сообщила заставка. Предупредили Кима и о том, что фильм предназначен для служебного пользования, поэтому любая попытка несанкционированного копирования повлечет за собой суровое наказание.

Дальше на экране появился лысоватый пожилой человек, в котором Ким без труда узнал Голана. Не тратя времени на разговоры вокруг да около, тот сразу приступил к делу.

Пациентом был мужчина лет сорока. Его подвели к блистающей кафелем стене, раздели, затем приковали специальными наручниками, рядом поставили стойку с инструментами. Мужчина дрожал — то ли от холода, то ли от страха. Сухой и бесстрастный голос комментатора начал объяснять Киму, что происходит на экране.

Когда Ким читал книги, это было одно. То была теория, достаточно отвлеченные сведения о том, что и как надо делать, чтобы добиться такого-то результата. По крайней мере, Ким старался воспринимать их именно так. Но вот перед ним на экране живой человек. Живой и здоровый. Наверняка он на что-то рассчитывал, во что-то верил. Строил какие-то планы. И вот теперь он кричит от боли, рвется со своих цепей, затем бессильно виснет на них. Оператор дает крупный план, Киму хорошо видно искаженное болью лицо. В этот момент Голан трогает рычажок на пульте управления, цепи медленно ползут вверх, поднимая человека. Когда он едва дотягивается до пола пальцами ног, привод выключают.

Голан берет скальпель, делает на бедре пациента глубокий надрез, комментатор объясняет, зачем это нужно. Все остальное напоминает Киму кошмарный сон. Невыносимо медленно тянутся минуты, так проходит час, другой, третий. От пациента ничего не хотят узнать — скорее, на нем просто демонстрируют основные приемы работы. Он еще жив, введенные в нужное время и в нужном количестве препараты делают свое дело. Тем не менее это уже не человек. Нельзя назвать человеком то, что осталось от него после этих бесконечных часов.

Наконец запись кончилась, экран померк. Ким подождал несколько минут, но продолжения записи не было. Подойдя к стойке, Ким вынул кристалл, вставил новый, но включать запись сразу не стал и долго стоял у окна, думая о том, почему в этом мире столько жестокости. Затем, вздохнув, вернулся к стойке и включил запись.

Новый фильм, в качестве пациента средних лет женщина. Ее раздевают, кладут на металлический стол — Ким уже видел такой, фиксируют зажимами руки и ноги. Камера на этот раз укреплена сверху. Голос оператора за кадром объясняет, что и как будет происходить.

На первом кристалле было пять часов записи. На втором всего три, но эти три привели Кима в еще больший ужас. Не укладывалось это в его голове. Ким не мог понять, как можно делать такое с женщиной — а главное, ради чего. Шел уже шестой час вечера, когда он взглянул на последний кристалл. Он мог оставить его на завтра, но слишком велик был соблазн досмотреть все сейчас, а последний день из отведенных ему трех провести подальше отсюда. Поэтому Ким сунул кристалл в гнездо видео и нажал кнопку.

Этот фильм был достаточно долгим, однако не вызвал у него таких чувств, как два предыдущих. Возможно, Ким уже просто привык к человеческим страданиям, привык к виду крови. А может, дело заключалось в том, что здесь демонстрировались в действии разные* технические приспособления, поэтому руки Голана не касались своих жертв непосредственно. Здесь было все, начиная от банальных тисков до жуткого вида машины, ножи которой медленно, но неуклонно превращали человека в кровавое месиво. Все это работало, что Голану удалось весьма наглядно продемонстрировать. Когда арсенал технических средств был исчерпан, фильм закончился.

Шел десятый час. Еще раньше Ким предупредил дежурного, что задержится, поэтому его появление у выхода на стоянку не вызвало у охраны особого интереса. Забравшись в свой глайдер, Ким с места взял вверх, чувствуя радость от того, что улетает от этого мрачного уродливого здания. Если бы сюда никогда не возвращаться…

Ким летел над ночной Москвой, в сознании царил абсолютный покой. Не было мыслей, не было ничего — лишь безмолвная, ничем не нарушаемая тишина. И ему это нравилось. Мысли несли боль, заставляли мучиться и переживать. Без них он чувствовал себя гораздо лучше.

Это не могло длиться долго, и вскоре Ким осознал, что думает о Шейле. Точнее, о том, что больше ей звонить не будет. Недостоин он ее. Кроме того, он представить не мог, как теперь сможет дотронуться до женского тела — после того, что видел на экране.

Коротко пискнула система навигации, напоминая о том, что пора снижаться, Ким сбросил газ и плавно отжал ручку управления. Заложив вираж, глайдер скользнул вниз, чтобы через минуту неподвижно застыть в гараже. Выбравшись из машины, Ким медленно провел рукой по полированному боку машины. Ему казалось, что бескрылый аппарат тоже рад возвращению, рад тому, что серые корпуса Департамента Наказаний остались далеко позади.

Пройдя в дом, Ким не торопясь разделся, затем, подумав, достал пакет с едой и поужинал. Поел просто так, без аппетита — просто надо было есть. Потом прошел в спальню, завалился на кровать и выключил свет. Снов в эту ночь у него не было, чему Ким был только рад.

Глава 2

Фельдмана он встретил на посадочной площадке. Увидев Кима, тот махнул рукой в сторону большого штурмового глайдера.

— Ким, залазь. Есть работа… Сюда, на переднее сиденье…

Едва они забрались в глайдер, машина взмыла в воздух. Вел глайдер сурового вида пилот со шрамом на правой щеке, Фельдман сидел рядом. Ким устроился ближе к двери. Сзади, за отделяющей салон матовой переборкой, сидели бойцы штурмового батальона.

— Вычислили еще одну шайку. — Фельдман наклонился к Киму. — Попробуем взять, если еще не разбежались.

— А могут? — спросил Ким с затаенной надеждой. Просто хорошо понимал, что будет, если Фельдману удастся очередной захват.

— Вряд ли, — усмехнулся Рик. — Их уже караулят. Кстати, если что, старайся стрелять по ногам, мне они нужны живыми.

Ким молча кивнул. Еще бы, зачем им с Голаном мертвецы…

Минут через десять глайдер начал снижаться и вскоре опустился на крышу большого небоскреба.

— Здесь? — удивился Ким. Мысль о том, что преступники могут жить в таком доме — вероятно, очень дорогом и престижном, показалась ему нелепой.

— Это здание, — Фельдман с усмешкой взглянул на Кима, — лет десять назад выкупил по дешевке Генри Хорн, слыхал о таком? Перестроил его, понаделал клетушек, теперь здесь живут его рабочие.

О Хорне Ким слышал, и не раз. Негодяй из негодяев, невероятно богат. Вот с кем стоило бы разобраться.

Пока Ким размышлял о миллиардере, четверо штурмовиков выбрались из глайдера. Их встретил внешне неприметный человек, он что-то сказал старшему этой группы, затем все они быстро скрылись в глубине входного портала. Глайдер качнулся и снова взмыл в воздух.

— А мы? — Ким взглянул на Фельдмана.

— Мы войдем с другой стороны… — Фельдман расстегнул кобуру и вынул пистолет, Ким последовал его примеру. — Опусти переборку!

Пилот кивнул, нажал клавишу на пульте. Матовая перегородка, отделяющая салон от пилотской кабины, плавно ушла вниз. Фельдман перебрался к оставшимся в машине штурмовикам, Ким полез следом.

— Войдешь после нас, — строго сказал ему Рик. — Сейчас просто смотри, как это делается. Ясно?

— Да, — тихо ответил Ким. Ему не хотелось отсиживаться, но время для спора с Риком было не слишком подходящим.

Глайдер поднялся над небоскребом, описал плавную дугу. Фельдман взглянул на часы, затем тронул пилота за плечо.

— Пора…

Пилот все так же молча кивнул, глайдер накренился и ухнул вниз.

Похоже, пилот уже знал, куда именно надо лететь. Выровняв машину метрах в трехстах от земли, он аккуратно подвел ее боком к стене небоскреба. Штурмовики крепче сжали оружие, готовясь к решающему броску.

— Начали! — Голос Фельдмана дрожал от нетерпения. Повинуясь команде, пилот рывком поднял машину выше, к интересующему их этажу. Тут же откинулась тяжелая боковая аппарель, выбив своей массой окно, в образовавшийся проем первым прыгнул Рик, за ним ринулись бойцы штурмового отряда. Ким выбрался из глайдера последним.