Царевна-лягушка или как оно на самом деле было - Александра Астос

группы, в противовес другим, были поистине уникальным и несравненным зрелищем с какой стороны не глянь. Стены повсюду были исписаны разными витиеватыми узорами, с вкраплениями золотых и не очень металлов, колонны высились вверх, что аж даже увидеть, где они кончаются нельзя было. А от того, насколько все так монументально и дорого-богато смотрелось, невольно кружилась голова, что нет-нет да плохие мыслишки о Царевиче и их семейном достоянии то и дело просились в голову, благо что сам добрый молодец о том не был ни сном ни духом. Да и мне глянуть, и так сказать, оценить, с этого ракурса было не удобно, оттого я молчала.

Царевич же тем времени даром не терял, и с радушным поклоном молвил, стоило нам двоим замереть пред ясными очами хозяина сих каземат.

— Здравствуй, батюшка! – Громко и гордо произнёс Ваня, отчего даже у меня сердце в пятки ушло, настолько голос моего красно молодца преобразился. Это пред мною он был Ванечкой, а тут, пред царём да свитой его это уже был Царевич. – Добро ли поживаешь?

И вся его фигура до того красноречиво говорила о том, что наследничек сих владений в дом пожаловал, что даже мне шутить неудобно стало, что было буквально впервые со мною. Я аж слюною подавилась, с трудом пасть свою прикрыв, а то мало ли чего.

Что до остальных, то батя моего суженного, что застыл пред нами на троне своём, производил своей фигурой тоже неизгладимое впечатление: косая сажень в плечах, кою не смог бы скрыть любой другой царский сарафан, возвышал его величество на троне над нами всеми. Вихревые тёмные кудри хоть и были тронуты сединой, да только это вид придавало ещё более умный да мудрый. Если на Ванечку было глядеть одно несравнимое удовольствие, то и на его отца любоваться можно было часами. Эх, вот эта гены так гены!

Стоило сыну, что явно был дорог и важен отцу судя по весьма благожелательной улыбке, закончить распинаться дежурными фразами, что видно по правилам нужны были, как ясны очи тут же блеснули хитро, причём таким знакомым блеском, что от этого невозможно было не подивиться, насколько отец да сын похожи. Одно лицо, любо дорого любоваться!

— Добро, как ещё! – Махнул Царь-батюшка мощною рукой, да так скоро и резво, что вся свита, что притаилась за его Величеством аж вздрогнула. Бояре, что дружно застыли сзади, вступать в разговор не спешили, да отчего-то вид столь испуганный имели, что мне как-то не по себе стало. — И тебе добро, сын! Рад коли ты изволил вернуться. – Усмехнулся он, сощурив зеленные очи, что аж спросить захотелось, неужто батенька уж и не чаял его возвращения. Очевидно, батя уже успел смириться с тем, что сынок младший уже чухнул на чужбину, а нет… Явился, не запылился.

Ванечка же, уловив отцовский намёк, тоже усмехнулся, положив могущие руки себе на талию, кивнув:

— Благодарствую, батюшка. Я к тебе не с пустыми руками. – Пауза, что намерено выдержал Царевич, прежде чем молвить, была достойна награды «за лучший драматический момент». Аж похлопать захотелось… — Позволь с невестою тебя познакомить.

Лишь на долю секунды на лице царя промелькнуло изумление, кое он скрыл в тот же момент, быстро изволив взять себя в руки и приосаниться, но вот насторожённость, что засквозила в его фигуре после слов сына, было сложно скрыть. Его лицо приняло вид бесстрастный да коли скроишь им, как поражён?

— С невестою? – Осторожно молвил царь-батюшка, как бы невзначай, отчего усмешка на губах Царевича моего лишь увеличилась, что незаметным не осталось. Царь, как бы незаметно оглядел одними глазами пространство зала, но невест явно не нашёл да только лягушку на плече добро молодца заметил, но такой вариант развития события видно его психикой предусмотрен не был, поэтому он быстро глаза и отвёл. Мне даже как-то жаль его стало. Но и за себя обидно, слегка. — Позволяю. – Тяжело вздохнул он, снова махнув рукою, видимо решив, что затягивать этот момент не стоит, учитывая оживление, что произошло после слов Ванечки за спиной его Величества. Придворные дружно загалдели, очевидно тоже не будучи уверенными, что добрый молодец изволит быстро найти себе супругу. Но какую…

Вот тут улыбка, кое хранил на лице своём Ванечка, превратилась в очевидный ехидный оскал:

— Знакомься, царь-батюшка. – Голос его лился аки мёд, настолько сладким и сильным он был. — Моя невеста Руса. – Указал он кивком головы на меня, отчего на несколько секунд в зале полном людей образовался вакуум, что слышно было даже пищание камора на раме окна. И могу поклясться, что даже он в те секунды не хило так опешил, упав на ту саму раму.

Я же, решив, что хуже уже точно не будет, изволила, так сказать, добавить свой гвоздь в крышку гроба местной элитарной группы, громко вымолвив и поклонившись при этом:

— Добрый день, царь-батюшка. – Лицо его Величества при этих словах весьма красноречиво побелело, приняв весьма нездоровый вид, пока в царских казематах продолжала храниться идеальнейшая тишина. Так прошла минута, две, а лицо батеньки розовее не становилось, отчего даже видно Ванечке не по себе стало, от того он и обеспокоенно спросил:

— Батя, ты че? – Ответа не последовало, да и чего греха таить, царь-батюшка даже не дышал. — Помер что ли?

И вот, казалось бы, финита ля комедия сей милой истории, что изначально пошла через одно место, но это только на первый взгляд, особенно ежели вы до этого не знали его Величества, что после заданного вопроса резко ожил и громко и со вкусом заржал на все 200 кв. м. своих каземат, упав с трона своего, да так, что аж стены сотрясаться начали. Настолько мощным и протяжным было его веселье, что даже страшно становилось. От того видимо, свита его в угол позади него забилась, чтобы не дай Бог не задел он их нежных ненароком.

‍‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‍

— Вот это номер! – Гудел царь между приступами хохота, держась за живот. — Сын, право слово, я даже на секунду… Я ведь реально на секунду поверил тебе! – Произнёс он, вытирая слезы, что выступили от хохота, да только углядев серьёзное Ванечкино выражение лица, как-то тут же приосанился и посмеиваться перестал, поражённо выдохнув. — Стоп, это чего выходит?

— Батя, ну тут такое дело… — Усмехнулся тем временем Иван, разведя руки в сторону, но батенька тут