В Шторме - Pax Blank

- Для чего? Чтобы реализовать твои амбиции? – вызывающе бросил Люк.

- Чтобы реализовать свой потенциал, - возразил Вейдер.

- Потому что это соответствует твоим желаниям.

Вейдер снова затих. Если бы мальчик смягчился, хоть немного - если бы он только допустил мысль, что Кеноби мог ошибаться, а Вейдер был прав. Как это объяснить, как заставить мальчика понять это?

- Люк, ты не похож на них. Мы не похожи на них. - Мальчик оставался неподвижным, упрямо отвернув лицо. - Я хочу, чтобы ты понял, кем являешься, узнал то, к чему способен, свое происхождение, свое наследие. Я могу дать тебе эти знания, раскрыть твои врожденный потенциал.

- Зачем?

Это одно слово, сказанное так спокойно, без всякого оттенка враждебности, поставило Вейдера в тупик:

- Разве ты не хочешь знать, кто ты? - спросил он недоверчиво, в искреннем замешательстве.

Конечно же, это было то, что мальчик должен был хотеть знать. Сталкиваясь с проблесками правды после стольких лет лжи, как он мог не стремиться узнать ее? Всю правду, что скрывали от него - каждый факт.

Но мальчик тряхнул головой в добровольном отказе.

- Я так долго жил без твоей правды. В любом случае я скоро буду мертв. Какая разница.

Люк был утомлен и искренен в своем намерении прекратить обсуждение вопроса; гнев спал и заменился пустой горечью и принятием того, что он никогда не узнает настоящей правды - не тогда, когда им хотели управлять через нее. И, как бы там ни было, правда была слишком тяжелой, слишком убийственной для него. Особенно сейчас, от этого источника. Он не хотел больше ничего знать - не мог принять и справиться с большим. Слишком уставший и разбитый для этого, как физически, так и душевно.

Однако Вейдер продолжал давить – словно он предлагал Люку некий подарок, не обрекая его при этом на Тьму.

- Ты должен знать, кто ты. Твое наследие – это твое неотъемлемое право.

Вейдер выдержал проницательный и пристальный взгляд повернувшегося к нему сына. Голубые глаза, так сильно похожие на его собственные. Обеспокоенные, потерянные и глубоко удрученные. Такие же, как его собственные…

Это было ценою мощи? Истинным наследием Скайуокеров? Неужели они все были прокляты – приговорены к жизни, полной страдания и горя?

- Я в самом деле не хочу этого, - прошептал Люк тихим, уничтожающим надежду голосом, более осуждающим, чем любой предыдущий гнев. - Пожалуйста, оставь меня.

И против этого - против решительного и твердого отказа - что еще можно было сказать?

Вейдер направился к массивной двери камеры.

Прежде чем выйти, он обернулся и опустил к своим ногам маленький, размером с ладонь, голопроектор, шумно покатившийся по твердому полу. Ни один из них не взглянул на него.

- Твоя мать, - сказал Вейдер просто. Затем отвернулся и вышел без дальнейших разъяснений.

***

Оставшись один, Люк уставился на маленькое устройство, лежащее в стороне на полу. Секунды переросли в минуты. А он только пристально смотрел на него. Темный цвет проектора на фоне белых стен отпечатался в сознании так, что его изображение оставалось даже тогда, когда Люк закрывал глаза.

От главного пульта наблюдения опс-комнаты Вейдер наблюдал за камерой и за безмолвно смотрящим на проектор Люком в течение долгого, долгого времени.

Так сильно желая, чтобы он поднял устройство…

Наконец Люк протянул левую руку, и проектор мгновенно пронесся через свободное пространство камеры, аккуратно приземляясь к нему в ладонь. Снова он смотрел на него в течение долгих, бесконечных секунд, борясь со своими внутренними демонами: желанием, необходимостью, тягой “знать”, несмотря на недавно сказанные слова и с негодованием и горечью, заставляющими его отклонять даже это.

Вейдер ощущал путаницу противоречивых эмоций мальчика – разрывающих душу в разные стороны.

Верность его друзьям и его убеждениям.

Страх, что его скрытое прошлое станет слабостью - средством управления.

Отчаянное желание увидеть лицо матери… Хотя бы раз…

Люк пристально смотрел на устройство в своей руке - понимая, что за ним наблюдают, но нисколько не волнуясь об этом; значимость момента была слишком большой, чтобы пренебрегать им.

Его мать. Его прошлое. Двадцать один год жизни, в которые он был оставлен и покинут, сжимались в этот один момент… целая жизнь надежды, тоски и поиска любой родственной связи, неважно насколько слабой…

И теперь – наконец – правда предлагалась ему.

По цене… ее принятия.

Принятия того, кем он был… того, кем он мог стать.

Глубоко вздыхая, он хватался за эту возможность - возможность увидеть ее – лишь каких-то несколько секунд…

Но только цена была слишком высока.

Он повернул устройство набок - так, чтобы три тонкие трубки, проецирующие образ, попали под большой палец. Без видимых эмоций он отломал каждую из них - делая проектор бесполезным… и затем, раскрыв ладонь, уронил его на пол.

***

Люк знал. Прежде чем открылись обе двери, он знал.

Даже при том, что камера была звуконепроницаемой, он знал о волнении, происходящим снаружи…

Послышался скрежет внутренней двери.

- …вашу мать!! - провопил Хан, когда его швырнули внутрь.

- Хан!

- Люк! Малыш!! - Хан выкрикнул его имя, поворачиваясь и часто мигая, словно пытаясь сфокусироваться на окружающем мире. Он прошел вперед с широко разведенными руками, встречая и обнимая Люка.

Резко вздохнув, Люк вздрогнул - Хан задел шрамы на спине; но ничто не могло испортить этот драгоценный момент.

Они чуть отстранились друг от друга, и Люк получил возможность рассмотреть Хана. Тот выглядел уставшим и изможденным, со свежим рассечением над левым глазом и длинной открытой раной на темном от кровоподтека подбородке.

Люк улыбнулся:

- Смотрю, ты довольно недурно выглядишь.

Хан усмехнулся:

- А!… Ты, наверное, смотришь на другого парня.

- Да ну! И на кого же он похож? - засмеялся Люк.

- Понятия не имею – я ничего не вижу, проклятье! – бойко ответил Хан, но за его словами Люк ощутил скрытую панику.

- Ничего не видишь?

- Ну, я могу видеть светлые и темные… неясные очертания.

Он прищурился в сторону Люка, склонив голову, словно это могло помочь:

- Но ты выглядишь просто… как очень большой палец.

- Знаешь, мне это уже говорили раньше, - слегка кивая, согласился Люк.

Даже сейчас они шутили; что еще им оставалось?

- Где остальные? - спросил Хан.

- Они в порядке, - торопливо заверил Люк. - Я думаю, они находятся на несколько уровней выше нас. И явно с другой стороны корабля. Ближе к носу.

- Почему вы не вместе? - нахмурился Хан.

Люк пожал плечами:

- Думаю, имперцы знают, что мы не уйдем друг без друга. А значит, если мы с тобой каким-то образом выберемся отсюда, нам все еще придется пробиваться через весь корабль – прежде чем думать о побеге. Довольно много времени, чтобы остановить нас.

- Ух, как они постарались. Неплохо.

- Наверняка это придумал Вейдер.

- Ага, мы уже успели встретиться сегодня – когда меня размораживали. Он схватил меня за шиворот и предупредил, что вывернет мне лицо наизнанку, если я причиню какие-то проблемы. Полагаю, он точно не ранняя пташка - судя по его настроению.

Хан наклонился к Люку с широкими открытыми глазами:

- Знаешь, ты фактически похож на большой палец с двумя черными глазами. Похоже, ты уже доставил ему парочку неприятностей, да?!

Хан усмехнулся.

Почувствовав неудобство, Люк отвел взгляд:

- Думаю, мы оба постарались.

Хан на мгновение стал серьезным:

- Слушай, спасибо, что прилетел за нами.

- Много пользы это принесло.

Хан продолжал держать оптимистичный тон:

- Зато мы теперь вместе. И можем начать планировать, как свалить отсюда. Нам нужно успеть добраться до Чуи и принцессы раньше, чем они доберутся до нас.

Люку оставалось лишь улыбнуться самоуверенности своего друга – только теперь понимая, как сильно ему ее не хватало.

- Слушай, а тот другой парень с ними, это кто? Такой темнокожий, в хорошей одежде?

- Ландо здесь!? - ощетинился Хан, услышав новость. - Он тот, кто втянул нас всех в это. Он сдал нас Вейдеру.

Люк нахмурился:

- Ну, он не работал на Вейдера, когда я его видел. И сейчас он в камере, вместе с остальными.

- Угу. Наверняка клеится к Лее, - прорычал Хан.

- Что с вами произошло? - спросил Люк, с запозданием понимая, что ничего об этом не знает.

- А-а… нам нужно было приземлиться на Беспин для ремонта - мы ковыляли туда от Хота несколько недель. Там нас встретил вечно безмятежный Ландо и пообещал полностью восстановить Сокол - дескать, только подождите, когда придут запчасти. Ну, мы и ждали там еще несколько недель. Жили в роскоши, по правде говоря. А Ландо постоянно оправдывался, что детали прибудут со следующим транспортом. Потом её высочество не выдержала и начала биться в истерике – решив в конце концов связаться с Акбаром, чтобы попросить поставку у него; ну и почти сразу же после этого появился Вейдер. Нас отправили по камерам; меня сначала привязали к стойке допроса, а потом запихнули в карбонитовую заморозку. Не лучший был день.