Ночные гости - Лариса Соболева

– Да что же вы такое увидели, тетя Гертруда? – не выдержал Клим.

– Мужа, – ответила она. – Живого и в то же время неживого. Нелепо, да? Но я видела его, как вижу сейчас всех вас. Не знаю, как не умерла от страха…

– Уважаемые женщины, – страдальчески произнес Владимир, – это уже запредел. Кто-то решил пошутить, устроил нам спектакль, сознаюсь, леденящий душу спектакль, впечатляющий, но столько времени обсуждать цирк на воде я не в состоянии.

– А свечение? – привела веский аргумент Наденька. – Она же светилась… и без лица была!

– О господи! – взвыл Владимир. – Сейчас столько всякой муры на любом рынке продается, что каждый может соорудить оптический обман.

– Ну, знаешь, – с жаром заговорила Наденька, – для оптического обмана слишком жуткое зрелище, совсем не похожее на обман. Я слышала, где-то в этом месте лет сто назад, чтобы избежать позора, утопилась девица, забеременевшая от женатого барина. Говорят, ее видели несколько раз в воде и в камышах.

– Надюша, ты взрослая тетя, а несешь… – Владимир махнул рукой. – Давайте лучше примем по пятьдесят грамм и закусим? И фиг с ними, с привидениями, аномальными явлениями, утопленницами и прочей чертовщиной.

Его поддержал Геннадий, на что Вера фыркнула:

– Вам бы только водку жрать.

– Милая, водку пьют, а не жрут, – с удовольствием поддела ее Ангелина Даниловна.

И получила злобный взгляд в ответ. Ангелина Даниловна присоединилась к мужчинам. Только они пригубили рюмки, как зазвонил телефон. Светлана сняла трубку с аппарата:

– Да-да, это его дом… Милиция? А что случилось?..

По мере того как она слушала, ее лицо вытягивалось, затем ноги подкосились. Светлана присела на край стула, потом опустила трубку на колени. Все поняли, что новость нехорошая, оттого замерли в ожидании, не сводя с нее настороженных глаз.

– Света, что тебе сказали? – спросил Геннадий. – Почему звонили из милиции?

– У поселка час назад расстреляли джип Валерьяна. Милиция сейчас там…

– С отцом что? – подскочил Владимир, надел пиджак, лихорадочно и неизвестно зачем принялся шарить по карманам.

– Сказали, убиты все, кто был в джипе, – выдавила Светлана.

Некоторые женщины коротко вскрикнули, кто-то схватился за голову.

– Я еду туда. – Владимир зашагал к выходу.

– Я с тобой, – подлетел Клим.

За ними умчались Мирон и Геннадий. Когда женщины остались одни, Катя растерянно пробормотала:

– Папу… убили, да?

Никто ей не ответил. Катя всхлипнула раз, другой, потом разрыдалась, к ней подошла Ангелина Даниловна, обняла за плечи:

– Ну-ну, девочка моя, еще ничего не известно.

– Я знаю, кого мы видели на реке, – вымолвила Гертруда Викторовна, находясь в оцепенении.

– Кого? – заинтересовалась Евдокия Даниловна.

– Это была смерть.

Владимир чуть ли не на ходу выскочил из машины, ринулся в толпу милиционеров, но его остановили двое, расставив руки в стороны и не давая пройти:

– Туда нельзя.

– Это машина моего отца, – закричал он. – Я хочу увидеть его.

– Вашего отца только что увезли, не вашего тоже, – наступал на него высокий мент. – Нельзя, нельзя…

– Кто-нибудь жив? – рвался к джипу Владимир.

– Один дышал, крепкий оказался.

– Куда… Куда их увезли?

– В первую больницу и морг, – дал координаты мент.

Лиля въехала во двор частного дома, который их лихая бригада снимала полностью. Во-первых, дешевле, потому что на окраине, мало находится желающих снять конуру без удобств далеко от районов, где сосредоточены предприятия. Во-вторых, дом стоит на земле, окружен такими же подворьями, слинять в случае необходимости отсюда запросто – выскочил в окно и драпай со всех ног. Попробуй убеги из скворечника, не прыгать же с шестого или десятого этажа, если вдруг милиция прибежит по доносу. По большому счету бояться нечего, действительно, за «нелегкую» борьбу с привидениями еще не сажали в тюрьму, наверно, потому, что обманываться – личное право каждого гражданина, тут законом не заставишь не верить в чудеса. Да и кто способен доказать, что привидений и леших с домовыми не существует?

В народе бытует мнение: хочешь заполучить много денег – создай собственную партию или секту. Партия – дело сильно хлопотное, малым числом людей не обойдешься, охватить нужно по возможности все регионы, убедить в том, чего не будет никогда, опять же конкуренция мощная. Секта – обратная сторона партии, те же хлопоты, зомбирование, но рабы, как известно, восстают, да и запудрить мозги, чтобы тебе отдали движимость и недвижимость со счетом в банке, надо уметь. Помимо всего прочего, от этих двух идей веяло скукой, а хотелось чего-то остренького, веселенького, не избитого. Лиля, очутившись без перспектив устроиться на приличную работу (идентичная ситуация была и у ребят), нашла незаполненную нишу – борьба с привидениями на научной основе. Да, вначале она поработала гадалкой и экстрасенсом, дурила народ, как могла, убедилась в дремучести многих, и вот ей пришла идея получше. К тому же гадалок – как собак нерезаных, а чтобы прославиться и стать магиней (от слова «магия») высшего класса, к которой народ валит толпами, надо хотя бы из трех случаев два раза попадать в яблочко, чего у нее не получалось, пару раз клиенты даже порывались побить ее за обман. Ребята скинулись, продав самое ценное, и развернули деятельность.

Лиля, являясь генератором идеи, учла возможные неприятности и неожиданности, ведь привидений они ловко создают своими руками, мозгами и при помощи все тех же денег. Одна Гертруда чего стоила! Надо было сначала собрать картотеку состоятельных людей, способных вывалить кругленькую сумму, узнать, кто и с кем дружен. Слухи-то – вещь в данном деле полезная, поможешь одному, тот расскажет приятелю. На сарафанное радио и рассчитывали охотники. Следовало выяснить всю подноготную будущих клиентов и только потом сделать выбор. Дальше: надо было выследить, когда дом Гертруды остается без хозяйки, подсмотреть, чем она занимается дома, сделать дубликат ключей, а это ювелирная работа, ибо ключики никто не предоставит, но есть замочные скважины, а умелые ручки могут сделать слепки и по ним воссоздать ключи, в конце концов, существуют отмычки. А компас с психованной стрелкой, шелест фольги, стоны и шипение – это все ловкость рук, которые вовремя и незаметно подключают аппаратуру.

И все сами учились, расспрашивали жуликов, читали, пробовали. Затем испытали на предмет суеверия нескольких человек и получили первую прибыль, только после подготовительной работы запустили кошку к Евдокии Даниловне. Между прочим, личную и родную кошку Марата. После полета она сбежала от него, он очень страдал. А стоны… это чистая случайность, сыгравшая на руку. Чтобы показать свою честность, мол, зря мы денег не берем, аномальные явления они обнаруживали не во всех домах, как, например, у той же Евдокии Даниловны, и таким образом росли в глазах суеверной общественности. Тяжелая работа, надо сказать, сопряжена с постоянным риском, зато творческая – скучать не приходится.

Поставив старенькую машину во дворе под яблоней, Лиля глянула на темные окна и озадачилась:

– Где это Пашка?

– Инкубом работает, повышает степень сложности, – сказал Марат, выбираясь из машины. Он не согрелся, все еще дрожал, видимо, теперь уже от впечатлений, полученных у джипа.

– Заработался Паша, но толку что-то маловато, – резюмировала Лиля.

– Я бы тоже с превеликим удовольствием поработал инкубом, – идя к дому, вздыхал Марат.

– У тебя отсутствуют данные, – разбила его надежды Лиля.

Алик открыл дом, вошли. Вошли и упали, кто куда – на диван, стул, в облезлое кресло. Только сейчас троица осознала все происшедшее. От ужаса кровь стыла в жилах.

– Слушайте, – поднял голову Алик. – Вы до чего-нибудь дотрагивались?

– Я нет, – сказал Марат. – Я как увидел… Фу, до сих пор тошнит.

– И я ничего не трогала, – заверила Лиля. – Идемте хоть картошки пожарим, есть хочется.

– Как ты можешь есть? – буркнул под нос Марат. – Мне кусок в горло не полезет…

– Скажите, какие нежности! – фыркнула Лиля, идя к плите в смежную комнату. – И чего ты дрожишь, как кролик? Трупов не видел, что ли?

– Покойников видел, а трупы первый раз, – не обиделся Марат.

Поставив на стол кастрюлю с водой, Лиля с Аликом, устроившись на табуретках, принялись чистить картошку, Марат, кутаясь в верблюжье одеяло, залез с ногами на диван и задумался. Каждый заново переживал увиденное. И наступила тишина. Только время от времени раздавалось – бульк, бульк, это картошка падала в кастрюльку. Вдруг Лиля, как бы между прочим, не делая акцент ни на одном слове, произнесла:

– Я запомнила одного из убийц, носик у него… хм! Как клюв у птицы, загнутый книзу, он в профиль ко мне стоял, но и анфас я его видела. Второго… не уверена.

– И что? – поднял на нее глаза Алик.