Наследие Скарлатти - Роберт Ладлэм

Конечно же, он позаботится о каждом из них, а благодаря его изобретательному гению единая компания приумножит свое могущество до такой степени, какая им и не снилась.

Если же они не согласны, им придется демонтировать его установки. Он всего лишь бедный иммигрант, которого ловко провели на переговорах. Вознаграждение, которое ему выплачивается за машины, смехотворно, если принять в расчет прибыли, которые они приносят. Кроме того, в нескольких случаях его личное участие в акционерном фонде достигло астрономических цифр, и, исходя из его контрактов, эти конкретные фирмы должны расплатиться с ним по старому курсу акций. Если здраво взглянуть на вещи, то окажется, что Джованни Скарлатти – основной держатель акций целого ряда солиднейших бумагоделательных компаний.

В промышленных кругах всех трех штатов раздавались вопли негодования. Права невежественного итальянца хотели оспорить, но эти попытки натолкнулись на скрытое сопротивление трезвых голов из объединенного комитета промышленников: лучше выжить в виде объединенной фирмы, чем погибать поодиночке. Может, удастся выиграть дело в суде, а может, и нет. В этом случае требования Скарлатти, вероятно, перейдут все мыслимые границы, и, если их не удовлетворить, затраты на демонтаж оборудования и, как следствие, сокращение заказов приведут большинство фирм на грань катастрофы. Кроме того, Скарлатти – гений. Вполне возможно, все будет хорошо.

Так возник гигантский конгломерат «Скарлатти индастриз», из которого родилась империя Джованни Мериги Скарлатти.

Империя была сродни своему основателю – огромная, динамичная, ненасытная. Со все возрастающим любопытством вторгался он в смежные отрасли – так же поступали и его компании. От производства бумаги было несложно перейти к упаковке, от упаковки – к транспортировке и фрахту, от транспортировки – к продаже. Забирая под свое крыло новые фирмы, он всегда находил им более рациональное применение.

К 1904 году, после двенадцати лет супружества, Элизабет Уикхем Скарлатти решила, что разумнее было бы перебраться на восток: хотя их состояние было в безопасности и приумножалось с каждым днем, популярность Скарлатти вызывала злобную зависть. В финансовых кругах Чикаго Джованни слыл живым воплощением доктрины Монро.[1]

Родителей Элизабет уже не было в живых. Те несколько семей, с которыми она дружила, тоже отошли в мир иной. Отношение же к ним более молодого поколения недвусмысленно сформулировал Фрэнклин Фаулер, еще совсем недавно возглавлявший фирму «Фаулер пейпер продактс»:

– Хотя этот итальяшка и дал ссуду на строительство нашего клуба, но будь мы прокляты, если позволим ему стать его членом!

Джованни относился к таким заявлениям с полнейшим равнодушием, поскольку у него не было ни времени, ни желания искать расположения местной знати. Элизабет придерживалась того же мнения – она была партнером Джованни, и не только на супружеском ложе. Она была его сенсорным устройством, радаром, неизменным и мудрым советником в делах. Однако в отличие от мужа Элизабет была не чужда забот и о сугубо практических житейских проблемах. Не ради себя, а ради детей.

Судьба даровала Джованни и Элизабет трех сыновей. В то время Роланду Уикхему было девять лет, Чанселлору Дрю – восемь и Алстеру Стюарту – семь. И хотя они были всего лишь детьми, Элизабет видела, что остракизм, которому подвергается семья, пагубно сказывается на них. Они учились в престижной частной школе Эванстона, но одноклассники редко заглядывали к ним в дом. Мальчиков никогда не приглашали на дни рождения соучеников, об этом им становилось известно лишь на следующий день. А когда они сами пытались кого-нибудь пригласить, неизменно следовал звонок гувернантки приглашенного и холодный отказ от приглашения. Но отвратительнее всего была идиотская дразнилка, которой их каждый день встречали в школе:

– Скарлатти-спагетти! Скарлатти-спагетти!

Элизабет пришла к выводу, что надо менять место жительства. Она знала, что они сумеют переломить ситуацию, даже если для этого придется отправиться в его родную Италию и покорять Рим.

Однако вместо Рима Элизабет предприняла поездку в Нью-Йорк и обнаружила там кое-что совершенно неожиданное.

Нью-Йорк оказался вполне заурядным провинциальным городом. Деловая активность там была весьма ограниченной, и местные бизнесмены понятия не имели о масштабе личности Джованни Мериги Скарлатти, знали только, что это некий итальянский изобретатель, который купил несколько американских фирм в средней части страны.

Итальянский изобретатель. Американские фирмы.

Элизабет также выяснила, что некоторые проницательные деятели с Уолл-стрит предполагали, что свой основной капитал Скарлатти сколотил еще в Италии – не случайно же он женился на дочери одного из почтеннейших семейств Чикаго!

Значит, это будет Нью-Йорк.

Элизабет устроила временную резиденцию семьи в Дель-Монико и, не успев обосноваться, уже поняла, что приняла правильное решение. Дети радовались новой школе и новым друзьям; в течение одного месяца Джованни скупил контрольные пакеты акций двух пришедших в упадок бумажных фабрик на Гудзоне и теперь планировал реконструировать их, создав единое предприятие.

Скарлатти прожили в Дель-Монико почти два года. Дом в Нью-Йорке мог бы быть возведен гораздо раньше, имей Джованни возможность уделять внимание строительству. Однако в результате длительных переговоров с архитекторами и подрядчиками он открыл новую сферу приложения своих талантов – земельные участки.

Однажды за ужином Джованни сказал:

– Выпиши чек на двести десять тысяч долларов. Выпиши его на ист-айлендскую фирму по недвижимости.

– Ты имеешь в виду агентство по продаже недвижимости?

– Вот именно. Передай-ка мне крекеры.

Элизабет подвинула ему блюдо с гренками.

– Это же огромная сумма.

– А у нас что, мало денег?

– Да, но двести десять тысяч долларов… Это новый завод?

– Просто выпиши чек, Элизабет. Я хочу преподнести тебе сюрприз.

Она удивленно посмотрела на него:

– Ты же знаешь, я не подвергаю сомнению твои решения, но я вынуждена настаивать…

– Отлично, отлично. – Джованни улыбнулся. – Ты не получишь сюрприз. Я скажу тебе… Я собираюсь стать бароном.

– Кем?

– Бароном. Графом. А ты будешь графиней!

– Ничего не понимаю!

– В Италии человек, у которого есть два участка земли, ну, может быть, еще несколько свиней, – уже барон. Очень многие хотят быть баронами. Я разговаривал с людьми с Ист-Айленда. Они готовы продать мне луга на Лонг-Айленде.

– Джованни, они же ничего не стоят! Это просто пустырь на краю света!

– Женщина, думай своей головой! Уже сейчас держать лошадей в Нью-Йорке негде. Завтра ты дашь мне чек. И пожалуйста, не спорь. Улыбнись, и ты будешь женой барона.

Элизабет улыбнулась.

«Дон Джованни Мериги и Элизабет Уикхем Скарлатти Феррарские. Дом Феррари д’Италия – американская резиденция в Дель-Монико – Нью-Йорк».

Хотя Элизабет не приняла визитные карточки всерьез – они стали предметом привычных шуток для нее и Джованни, – эти карточки неожиданно сыграли очень важную роль в их судьбе. Они должным образом объясняли происхождение богатства Скарлатти. И хотя никто из тех, кто знал их семью, не обращался к ним «граф» или «графиня», довольно многие не сомневались в истинности титула.

Это ведь могло быть правдой, не так ли?!

Был еще один конкретный результат: несмотря на то что в карточках не был указан титул, Элизабет до конца ее долгой жизни называли мадам.

Мадам Элизабет Скарлатти.

И Джованни уже не позволял себе тянуться через весь стол за тарелкой с недоеденным женой супом.

Через два года после покупки земли, 14 июля 1908 года, Джованни Мериги Скарлатти умер. Человек сжег себя дотла. В течение нескольких недель Элизабет пыталась осмыслить случившееся. Ей было не к кому прислониться. Она и Джованни были любовниками, друзьями, партнерами. По-настоящему они боялись только одного: что смерть когда-то разлучит их.

Но он умер, и Элизабет понимала, что они создали свою империю не для того, чтобы тот, кто остался, спокойно взирал на ее крушение.

Ее первым шагом было решение о сосредоточении управленческого аппарата обширной сети «Скарлатти индастриз» в едином центре.

Высшие чиновники империи Скарлатти и их семьи были в срочном порядке переселены со Среднего Запада в Нью-Йорк. Элизабет затребовала документы, в которых были определены должностные обязанности и сферы персональной ответственности. Для связи нью-йоркского офиса со всеми предприятиями «Скарлатти индастриз» была введена в действие частная телеграфная сеть. Элизабет была хорошим генералом, а ее армия – высокопрофессиональной и трудолюбивой. Время работало на нее, остальное довершило ее знание людей и их слабостей.