Внезапная пылкость - Ширли Хаззард

— Ладно, присылай свое письмо. Обещаю изучить его и ответить как можно быстрее.

— Обманываешь.

— На скрижалях ведь не записано, что мы обязательно должны схватиться, — возразила она, желая завершить встречу по-доброму.

В волнении она забыла о майке, та опять соскользнула с плеча, и Витор протянул руку.

— Ты имеешь в виду, что нам следует заняться любовью, а не войной? — спросил он, касаясь кончиками пальцев гладкой загорелой округлости ее обнаженного плеча.

Вовсе не это имела она в виду, во всяком случае не то, на что намекал его охрипший голос, а не то, что подразумевал взгляд его темных глаз. Она понижала, что должна ответить какой-нибудь беспечной остротой, которая вернула бы разговор на прозаический уровень, и объяснила бы, что именно она имела в виду, но ей было не до шуток. Она не могла думать ни о чем другом, кроме его прикосновения, небрежной, но весьма приятной ласки. Эшли проглотила ком, приказала себе отступить на шаг, но ноги отказывались повиноваться. Да что с ней в самом деле? Она легко отделывалась от приставаний Лейфа, так почему она не могла проделать то же самое сейчас?

— Я имею в виду, что мы могли бы расстаться дру… друзьями, — опять запнулась она.

— Расстаться друзьями?

Ей не нравилось, когда нарушали покой. Но это прикосновение доставляло ей блаженство.

— Д… да, — еле выдавила она из себя.

— Тогда до свидания, друг, — сказал Витор, положил свои огромные ладони на ее плечи, привлек к себе и поцеловал.

Его теплые мягкие губы лишь слегка коснулась ее. Испугавшись, Эшли открыла рот, чтобы запротестовать, но тут и его губы раскрылись. Их дыхание смешалось. Возбуждение охватило все ее естество. Ей стало жарко. Вот и опять это начинается, одурманено подумала она, опять этот необузданный жар! Так вырвись, глупышка, приказал голос. Ты же знаешь, к чему это привело раньше. Ты получила урок, и какой! И все же Эшли оставалась неподвижной.

Руки Витора соскользнули на ее спину, прижимая ее еще сильнее, в его поцелуе появилось больше страсти. Ощущение его, вкус его действовали как наркотик, тот самый, от которого, как ей казалось, она сумела освободиться, но который, как она открыла для себя сейчас, продолжал держать ее безжалостной хваткой.

— Мама!

Крик подействовал как холодная вода, которую вылили на ее голову. Высвободившись, Эшли обернулась и увидела Томаса, выбежавшего босиком на террасу. Его каштановые кудри были взъерошены, а щеки все еще розовели со сна. Слава Богу, ты спас меня, подумала она, но испытанное ею моментальное облегчение сменилось тревогой. Ей так не хотелось, чтобы Витор увидел ребенка, а теперь…

— Привет, любимый, — проронила Эшли, подбежала и подхватила его на руки, прижав его к своему плечу. — Мне нужно идти, — бросила она с мимолетной улыбкой Витору. — До свидания.

— Я знал, что у тебя сын, но и не подозревал, что он в доме, — сказал Витор. — Поскольку ты работаешь и ведешь свое дело, я решил, что ты оставляешь его у какой-нибудь няни.

Она задержалась. Заботиться о Томасе она считала своей непременной обязанностью.

— Он еще мал, чтобы отдавать его на попечение няни каждый день и на целый день, ты не находишь?

— Пожалуй, однако…

— И я так считаю. Еще до его рождения я решила посвятить ему себя целиком и по возможности оставаться с ним дома в первые годы его жизни.

— Раз у него нет отца, ему необходимо внимание матери на протяжении всего дня, так? — догадался Витор.

Она резко тряхнула головой:

— Днем я обычно рисую, только когда он спит, иногда прихватываю лишний час, когда он играет рядом со мной. В основном я работаю вечерами, когда он в постели, — объяснила Эшли. — А теперь, если не возражаешь, я должна…

— Ты даже не дашь мне на него взглянуть? — удивился он. — На сына Саймона?

Эшли издала молчаливый вопль. Весь день у нее один эмоциональный стресс сменялся другим, а сейчас ее ждало неминуемое несчастье. Ее пальцы растопырились еще шире на кудрявой головке Томаса, прикрывая ее от взгляда Витора. Может, сказать, что ребенка нужно переодеть? Не придумать ли историю о том, как он внезапно подхватил заразную болезнь? Но времени на придумывание историй у нее не осталось, ибо чувствовавший себя неуютно в ее крепких объятиях малыш вдруг извернулся и высунулся из-за ее плеча.

— Привет! — Витор улыбнулся.

Пока ребенок очень серьезно, даже торжественно рассматривал Витора, сердце Эшли бешено колотилось. Одновременно Витор внимательно изучал Томаса. О чем он думал? Встревожилась Эшли. Вдруг он..? Мог он..? Аесли он…

— А он не похож на Саймона, — сказал Витор. — Темнее.

— Да. — Она выдавила из себя смешок. — Моя мама клянется, что он точь-в-точь мой брат в том же возрасте.

— Как его зовут?

— Томас.

— Привет, Томаш. — Витор произнес «ш» на конце на португальский манер.

Малыш продолжал неулыбчиво оценивать его.

— Он переживает период стеснительности, — на одном дыхании пояснила Эшли, — и особенно осторожен с мужчинами. Тут есть один датчанин, с которым я поддерживаю деловые отношения. Томас хорошо его знает и обожает кататься в его фургоне, но отказывается дружить с самим Лейфом. О! — воскликнула она, когда мальчик опроверг ее утверждения, вдруг метнувшись из ее рук в сторону Витора.

— Привет, — с улыбкой воскликнул Томас.

— Что это у тебя в руке? — поинтересовался Витор. — О, первая машина, которая появилась у меня, была таким же «осликом», — сказал он, когда мальчик раскрыл свою ладошку. — Когда я брал ее на пляж, она делала «м-р-р-р», «м-р-р-р», носясь вверх и вниз по кучам песка.

Томас тихо хихикнул и повторил:

— М-р-р-р, м-р-р-р.

Эшли в изумлении смотрела на своего сынишку. Он точно воспроизводил гортанное, типично португальское мурлыканье, которым Витор обозначил звук мотора. Ее взгляд жадно впитывал картину маленького мальчика на руках у высокого мужчины. Они так хорошо смотрелись вместе. Водя своей машинкой по плечу Витора, Томас широко ухмылялся в восторге от знакомства с ним, а Витор вел себя так, словно прирожден был общаться с детьми. Эта мысль поразила ее. Может, действительно прирожден? Хотя два года назад, когда Витор жил с гибкой и тонкой манекенщицей, ей и в голову не приходило, что они поженятся. А почему бы и нет, удивилась она сейчас. И они могли завести семью. Эшли нахмурила брови. Глупо, конечно, но мысль о том, что Витор мог жениться и растить детей, привела ее в замешательство. Для нее-то лучше было бы, если бы он был женат. Гораздо лучше.

— Соку, — потребовал Томас, вдруг вспомнив о жажде.

— Соку что? — уточнила она.