Квантум Эго - Алексей Лавров

– То есть нам нужно что-то выбрать с трёх попыток? – Задумчиво заговорил Черныш. – И если мы просто скажем, что нам ничего не нравится, контракт будет закрыт?

– Да – просто скажете. – Подтвердил Женя.

– И никаких выяснений, почему, да как так получилось? – Подозрительно прищурился Неждан.

– Сами разберёмся, без вас. – Пожал Женя плечами. – Согласия не спрашиваю, вы уже согласились, так что вперёд, парни.

Сыч вышел из уборной с дробовиком. Его уволили! Его девушка спит с коллегой, которого он считал другом! Этот друг его элементарно подставил, подсидел! Ему осталось только выйти из этого здания, дойти до дверей.

Первый стол, Дима – хорошее начало. Сыч резко сунул дробовик вперёд и, разбив Диме очки, дёрнул за спуск. Ба-бах! Ух-ты! Теперь натурально безмозглый Дима! Сыч передёрнул оружие за ствол. Ой! А визгу-то! Вот нечего было столько жрать, тогда может и унесла бы отсюда свою жирную целюлитную задницу – Сыч выстрелил упавшей на карачки Асе прямо в жирные булки. Третье лицо в кабинете выглядывало из-под стола. Сыч послал Василию Петровичу заряд в рожу и полез в карманы пиджака за патронами. Обрадовался полным карманам, похвалил себя за запасливость.

Взял со стола папку, ему ж велено передать дела. Замаскировал папкой дробовик и вышел в коридор. На него не смотрят, опасаясь встретиться взглядом с неудачником, всем хочется, чтоб он побыстрей ушёл. Сыч сам не желает задерживаться, но у него дело.

«Ага, под мышкой»! – ухмыльнулся Сыч, прижимая к себе дробовик в картонке с надписью «Дело№». Постучался в начальственную дверь, сразу вошёл. Бывший друг уже тут, потупил глазки у начальственного стола, сам начальник развалился в кресле, сделал обрадованную рожу. Сыч не дал ему открыть пасть, выстрел, папка летит в сторону, с развороту и снизу прикладом в харю бывшему лучшему другу – хрясь! Пока он падал на спину, Сыч дослал патрон. Приставил ствол к паху поверженного врага, выстрел, усмешка. – Теперь у тебя с этим тоже проблемы!

Зарядить оружие, снова в коридор. – В глаза смотреть, уроды!

Бах! Бах! Бах! Бах! Бах! Так, не увлекаемся, заряжаем через три, нельзя оставаться с пустым стволом. Ой, а эти все где? Как вымер отдел, никого в коридоре! Только что слонялись, а тут работун напал! Ну и ладненько, ему тоже некогда со всеми раскланиваться.

Сыч вышел в вестибюль. По лестнице бегать с дробовиком не дело, нажал кнопку вызова лифта. Опустив дробовик, принялся ждать. С мелодичным звоном створки раскрылись, ему в грудь смотрел автомат. Сыч сфокусировал зрение на стволе. В грудь ударило пламя, тело отбросило назад, в спину словно ломом ударило – падая на кафель, Сыч успел заметить ещё одну фигуру в чёрном, что появилась со стороны лестницы.

– Охрана, как вовремя! – Мелькнула последняя мысль. Сознание угасло, Сыч очнулся в ложементе с обручем на голове. Попытку жаль, но это ему определённо не нравится!

– Не пойдёт! – Резко заявил Руда. – Я вам не маньяк какой-нибудь!

– Тоже уволили? – Выразил сочувствие Сыч.

– Уволили?! – Удивился Лют. – У меня была очередь на кассу в супермаркете. Я ненавижу супермаркеты!

Сталкеры ошарашено уставились на невозмутимого гуру, надо же, он что-то ненавидит!

– А я ненавижу школу, – пробормотал Стужа. – Но не до такой же степени!

– Спокойнее, друзья мои, всё пока идёт, как замышлялось. – Повысил голос Женя. – Неудивительно, что вы оказались в разных ситуациях, квантум знакомится с вами. Скажите, ситуации вызвали только неприятие, или возникли и другие эмоции?

– Да как сказать-то, – потупился Руда. – Вроде бы, да.

– Ага! Есть эмоциональный контакт! Это необходимая составляющая – вы ощутили, что чувствует квантум.

– Оно чувствует?! – Обалдело переспросил Маламут.

– Квантум это не только компьютеры, но и сознания сотен тысяч наших соотечественников, что общаются сейчас в сети. – Пояснил Паша. – Вы проживали фантазии реальных людей, самые распространённые, я бы сказал, популярные фантазии.

– Господи! – Помотал головой Своята.

– И не говори! – Вздохнул Женя. – Продолжаем. Вторая попытка.

Парни неохотно опустили очки. Учёные как чувствовали, даже не стали чайник включать, экспериментаторы почти одновременно сорвали обручи.

– Нет, ну вы издеваетесь?! – Заорал Стужа. – Я только «старт» включил, меня взрывом разорвало! Хоть бы что-нибудь ещё, свист снаряда там, облака над головой, просто бац – и меня разбрасывает в объёме!

– А я об асфальт разбился. – Пожаловался Черныш. – Даже не знаю, с какого этажа падал – сразу об асфальт, и растекаюсь!

Парни угрюмо сопели носами, в целом общее настроение выразил Руда. – Вот это тоже так и планировалось?

– Это что-то неожиданное, люди неохотно думают о собственной смерти. – Задумчиво поскрёб бороду Женя. – Будь это третьей попыткой… э… это можно было бы считать ответом квантума, но…

– Вот что, парни. Давайте так, если вас снова убьёт, не спешите с выходом, хорошо? – С непонятной надеждой проговорил Паша.

– Ладно, постараемся вытерпеть всё до конца. – Проворчал Неждан, надевая обруч.

Глава 5

Неждан провалился в драку, но сделать ничего не мог, знал только, что он Захар, ему срочно нужно прорваться к верёвке, чтобы подняться наверх. Что он там будет делать, не возникло ни одной мысли, просто ему туда надо! Срочнее всех!

Захар рванул пацана сзади за плечи, но в горячке переоценил силы – его походя, отмахнувшись не глядя, ударили локтем в лицо, пацан упал на склизкие трюмные доски. Не смотря на то, что случилось это уже второй раз подряд, он судорожно поджал колени, перевернулся на четвереньки и снова бросил себя в свалку. Его не могли остановить побои – другая резкая боль в животе толкала к верёвке с узлами.

И ещё что-то в душе вырывалось и гнало мальчишку к трюмному люку, как только открывалась тяжёлая крышка, и сверху проникал свет. Перед первым падением он даже успел увидеть полотнище паруса и обрывок неба. Вот это его и подвело. Он уже был на верёвке, но замер всего на мгновенье, посмотрел вверх, а надо было просто лезть – тогда бы не пропустил тот удар под рёбра!

Захар не стал повторять ошибку, ринулся напролом, сразу набрав разгон, как пушечное ядро… как баран – зажмуриваться всё-таки не следовало. Ему было неважно, кто-то споткнулся об него или специально пнул в живот. И незачем стало спешить к клюзам наверху – это специальные отверстия в фальшборте для слива воды и всего, что ею смывается. Заки почувствовал облегчение – кусочек неба он увидел, вечерняя оправка состоялась, уж как получилось – дальше от него почти ничего не зависело.

Робко стоявшие в сторонке от свалки ребята вдруг осмелели, даже озверели. Вот он – «Икар», возомнивший себя равным богам и сброшенный с Олимпа! Обосрался, точнее обдристался в неположенном месте!!! Гордыня – грех, и должна быть наказана, по возможности уничтожена, лучше ногами. Захар привычно сгруппировался, прижав подбородок, обхватив руками грудь, поджал к животу колени – в полумраке пинали просто силуэт.

Пинали сильно, но суетливо, мешая друг другу, в тесноте скорее топтали… и ударившись голой ступнёй об кость, чаще об голову, старались отскочить, не упасть самому – ху из ху разбираться-то никто не станет и подняться не поможет, даже просто не даст возможности подняться. Умри ты сегодня… умри, падла, сдохни!!!

Если бы мелкий пацан обдристался, стоя в ожидании своей очереди к параше, ему б достались лишь снисходительно унизительные насмешки, презрение и положение «засранца». Его бы поняли, ведь это так долго – ждать, пока первыми поднимутся «авторитетные» пацаны и «любимчики». Потом за оставшиеся четверть склянки прорвутся «крепкие» парни.

Неспособные за себя постоять, запуганные, забитые мальчишки бегом, но в смертельном страхе, чтоб не расплескать, потащат к верёвке кожаные вёдра. Их аккуратно начнут поднимать наверх те, кто завоевал право находиться на палубе. И пока все вёдра не опустеют, ни одно не сбросят обратно. Вот когда их сбросят, самые продуманные из «нормальных» пацанов расставят параши по местам в строгом порядке. А как поставит такой трюмный заводила своё ведёрко, так немедленно им и воспользуется – время дорого. И не в том дело, что пацанята ждут очереди, жмутся, вот-вот обделаются. Почти сразу за пустыми вёдрами спускают те же, только полные, с водой, и высыпают сухарики.

Захару сильно досталось, но хуже боли мучило брошенное Маленьким Бобби слово «дристун», как клеймо жгло осознание – это кличка. Обиды не было, ведь жаловаться-то некому, но несправедливость же! Ведь он, в отличие от «засранцев», хотя бы пытался! Впрочем, обнаружилось, что его положение не так уж безнадёжно – так и лежал под люком, когда от его избитой тушки отвлеклись на более насущные вопросы. Он перевернулся на спину и с полуулыбкой любовался полотном паруса… и по-настоящему улыбнулся разбитыми губами, когда с небес спустилось первое ведро с водой.