Том 22. Коварная красотка. Обуреваемый страстями. Рыжая-бесстыжая. Клоун - Картер Браун

Паркер спросил, что я могу на это сказать.

— Это было подстроено, — объяснил я, — меня заманили в ловушку. Луис Тил позвонила мне сама и попросила приехать к ней. Она сама предложила мне разорвать на ней платье, а потом разыграла всю сцену до последней детали — царапая мне лицо и истошно вопя, так как знала, что Хэммонд и его ищейки караулят за дверьми.

Окружной прокурор Лидерсон, не скрываясь, зевнул.

— Зачем ей было это делать? — спросил он своим скрипучим голосом.

— Затем, что Гроссман надавил на нее, — холодно сказал я. — Неужели это не понятно! Он сам или его «мистер защитник», то есть Ламонт. Гроссман стоит за делом об исчезновении Лили Тил, и ему не нравится, что я подобрался к нему так близко. Поэтому он и организовал этот спектакль.

Лейверс покачал головой, скорее сожалея, чем сердясь:

— Но это же смешно, Уилер!

— Ну и выдумки, — фыркнул Паркер. — Мог бы сочинить что-нибудь получше!

— По-моему, этот человек болен. — Лидерсону было явно скучно. — Он маньяк. Его нужно показать психиатру.

— У нас нет никаких оснований сомневаться в том, что произошло в квартире этой девушки, — сказал Лейверс. — Мне противно даже думать об этом!

Паркер кивнул:

— Девушка не будет подавать в суд. Она не хочет огласки, и, честно говоря, я тоже. Учитывая предыдущие заслуги Уилера, а также понимая, какой ужасный урон понесет наш отдел, если это грязное дело станет достоянием гласности, полиция тоже воздержится от возбуждения уголовного дела.

— А вы получили одобрение Гроссмана? — бросил я ему со злостью.

— Что касается вас, Уилер, — капитан смерил меня ледяным взглядом, — то вы уволены. Без права восстановления и выплаты пособия по выслуге лет. Я бы посоветовал уехать из Пайн-Сити — навсегда. Мы не потерпим здесь вашего присутствия — и если вы осмелитесь хотя бы заговорить с этой девушкой, то за вашу жизнь я не дам и ломаного гроша!

Окружной прокурор пару секунд крутил свои усы и глядел на меня.

— Я могу кое-что добавить, — проскрипел он. — Если нам придет в голову предпринять какие-то юридические действия против департамента полиции — воздержитесь. У меня имеются письменные показания девушки, лейтенанта Хэммонда и других офицеров. И если я услышу хоть одно слово в вашу защиту от адвоката, я немедленно выступлю против вас с обвинением в попытке совершить насилие.

— А еще я плюнул на тротуар, — сказал я. — Удивляюсь, как Хэммонд забыл об этом!

— Уходите отсюда, Уилер, — с отвращением сказал Паркер. — Я хочу, чтобы в моем отделе вновь можно было дышать.

— Хорошо, — ответил я. — Я уйду. Но я знаю, что все это состряпал Гроссман, и я доберусь до него, даже если это будет моим последним делом. Так и передайте ему!

Я вышел из кабинета, громко хлопнув дверью, спустился по ступенькам и направился туда, где у края тротуара меня ждал мой верный «хили». Лейверс вышел из конторы раньше меня и уже стоял возле машины, когда я подошел.

— До свидания, мистер Уилер, — произнес он с легкой ухмылкой.

— Может, я несколько переиграл, — сказал я, — но все же это был большой успех. Кто знает, вдруг на следующей неделе я получу главную роль в спектакле «Трамвай „Желание“»?

— Пока что мне не приходилось видеть трамвай, одетый в юбку, — проворчал Лейверс. — Ты прекрасно справился, во всяком случае, окружного прокурора ты убедил. Он не изменил планы насчет своего недельного отпуска, который начинается с завтрашнего дня.

— Я буду так скучать по нему, когда он уедет, — задумчиво проговорил я.

— Будь уверен, что теперь и Гроссман будет по тебе скучать, — обнадежил меня Лейверс.

Глава 5

Тем же вечером часов в семь я отправился в Вэлли-Хайтс по адресу: Гудзон-авеню, 309. Этот дом не был окружен стенами, словно замок, но и не был лачугой, даже по здешним меркам. Я оставил «хили» на подъездной аллее и нажал на звонок.

Дверь открыла Грета Уэринг. На ней был шерстяной свитер цвета морской волны и белые джинсы, которые, казалось, намокли под дождем и сели на три размера. Они обрисовывали все равнины и возвышенности, каждую ямочку на ее теле. Это были не брюки, а вторая кожа, и она прекрасно смотрелась на округлой брюнетке.

— Лейтенант Уилер, — произнесла она своим неподражаемо низким голосом, — какой приятный сюрприз!

— Вот уж не думал, что он будет приятным, — ответил я. — На данный момент общественное мнение оценивает так: девяносто восемь процентов — «очень плохой» и два процента — «не знаю, но, может, они правы». Это просто грандиозно, что есть человек, которому я приятен, и к тому же — женщина.

— Давайте-ка проходите, — улыбнулась она. — Я как раз раздумывала, чем бы занять сегодняшний вечер. Иногда мне становится чертовски скучно жить одной.

— Я вас понимаю, — откликнулся я. — Приходится выбирать — либо заводить знакомых, либо купить проигрыватель.

— А вы что посоветуете?

— Конечно проигрыватель. Когда нам надоест его слушать, только поверните ручку, и он заткнется.

Гостиная была обставлена по последней моде: кресла абстрактной формы, хаотичное нагромождение проводов, беспорядочная организация свободного пространства. В такой комнате должна звучать авангардистская музыка, чтобы придать ей цельность. Даже висящие на стенах картины Пикассо и Сальвадора Дали казались старомодными в этом необычном окружении.

— Что вы пьете, лейтенант? — спросила мисс Уэринг.

— Виски со льдом и немного содовой, — ответил я.

Она нажала кнопку, и часть стены повернулась на сто восемьдесят градусов, представив взору хорошо заполненный бар. Приготовив напитки, хозяйка подошла с ними к дивану и села.

— Идите сюда, лейтенант. — Она похлопала по свободному месту рядом с собой. — Здесь гораздо удобнее, чем кажется с виду.

Уютно было сидеть рядом с ней и прихлебывать виски, и я старался не вспоминать предыдущий вечер, начинавшийся так же приятно в квартире Луис Тил. Ведь даже царапины, пробороздившие мою щеку сверху донизу, еще не затянулись, черт побери!

— Как идет расследование? — спросила мисс Уэринг, чтобы поддержать разговор. — Нашли какой-нибудь след Лили?

— Да нет пока, — пробурчал я.

— А что мистер Уолкер? Знает он что-то?

— Я еще не понял, — сказал я. — В жизни многое переменилось с тех пор, как мы с вами виделись. Теперь я уже даже не лейтенант больше — а просто Эл Уилер. Несусь с горы вниз без всяких тормозов.

— Шутите?

— Это очень дурная шутка, которую сыграли со мной!

Я вкратце рассказал ей о своем посещении Гроссмана, о том, какую ловушку подстроила мне Луис Тил и как меня вышвырнули из полиции сегодня утром.

— Ужасно! — сочувственно проговорила она, когда я закончил. — Что здесь можно предпринять?

— Продолжу расследование, — ответил я без особой надежды. — Гроссман заманил меня в западню — в этом нет сомнений. Возможно, саму идею с Луис подсказал ему Лемонт. Но это означает, что либо у самого Гроссмана, либо у его секретаря Уолкера совесть нечиста.

— Но чтоб Луис участвовала в этом трюке? — с некоторым недоверием произнесла мисс Уэринг. — Это фантастика!

— Думаю, у нее могли быть на то веские причины, — сказал я. — Возможно, они сообщили ей, что с Лили сейчас все в порядке, но может случиться неприятность, если она откажется помочь ему.

Мисс Уэринг вновь покачала головой:

— Мне все же трудно в это поверить. Луис всегда казалась такой милой девушкой.

— Вам совсем не обязательно в это верить, — согласился я. — Никто не верит, начиная от окружного прокурора и кончая двоими полицейскими, которые сопровождали тогда Хэммонда.

— Нет. — Она упрямо мотнула головой. — Я льщу себя надеждой, что достаточно хорошо разбираюсь в людях, и у меня нет сомнений, что в вас я не ошиблась.

Я допил виски.

— Ну так вот, теперь вы знаете историю моей жизни. Отныне мне никто не поверит, поэтому я экс-полицейский с разбитым сердцем.

— Почему бы вам не приготовить себе еще порцию? — вдруг спросила она.

— Прекрасная мысль, — согласился я.

Когда, налив виски, я вернулся обратно, она взглянула мне в лицо и спросила нежно:

— Почему вы пришли сюда сегодня?

От перемены тона у меня закружилась голова, и я чуть не плюхнулся ей на колени, когда усаживался рядом на этот удобный, по ее словам, диван.

— Во-первых, потому, что вы меня приглашали. А кроме того, мне очень хотелось поближе рассмотреть ту бриллиантовую подвеску, которая в прошлый раз была на вас, — удалось выговорить мне.

— Вы интересуетесь бриллиантами? — В ее голосе прозвучала легкая насмешка.

— Меня интересует именно эта вещица, — сказал я. — Забавно, но я не могу разглядеть сквозь этот свитер, надели ли вы ее сегодня?