Самодовольный наглец (ЛП) - Боско Боско Джанин Инфанте

Серьезно.

Ее колено на волосок не дотягивает до фамильных драгоценностей Пирелли, что выводит меня из гребаного транса. Все еще держа руки Антонии за спиной, опускаю руку, в которой держу ее права, на свое достоинство и защищаю невинный член от сумасшедшей, жаждущей вывести его из строя.

— Господи Иисусе, — рычу я. — Может, ты уже угомонишься, черт возьми?

Я с миром пришел!

— Хочешь, чтобы я успокоилась? Сначала ты останавливаешь меня…

— О, ради всего святого, только не начинай опять, — шиплю я, качая головой. Такими темпами мне понадобится пит-стоп в церкви, чтобы очистить душу от всех ругательств и проклятий, которые я произнес с тех пор, как встретил эту цыпочку.

— Опять? — переспрашивает Антониа, ее тон поднимается до высот, которые никто с нью-йоркским акцентом не должен пытаться повторить, если только он не проходит прослушивание на ремейк классического фильма Фрэн Дрешер «Няня», и даже тогда я бы посоветовал ему воздержаться.

— Да, опять, — повторяю я, стиснув зубы. — Мы оба знаем, чем закончится эта история.

Мне следует отпустить девушку.

Швырнуть ей ее водительское удостоверение и убраться отсюда к чертовой матери, но я идиот. Идиот, который на долю секунды ослабляет хватку, потому что ему действительно нравится огонь в ее глазах. Антониа делает шаг ближе, и мозг отключается, как только ее бедро касается моего члена. Я не только спаррингую на лужайке перед домом с сумасшедшей девчонкой, но и получаю при этом стояк. Если это не верный признак того, что нужно бросить полотенце и бежать, то я понятия не имею, что это такое.

— Да, все закончится тем, что ты нагрубишь мне около дома после кражи моих прав, а я надеру тебе задницу, — выплевывает девушка, сдувая с лица непослушный локон.

— Я, бля*ь, не крал твое удостоверение, — выдавливаю я. Мое терпение на пределе, и думаю, что больше злюсь на себя, чем на Антонию. Хочется обвинить Сорайю в том, что она забила мне голову, но ведь она не предлагала мне ехать и искать документы девчонки. И вообще вместо того, чтобы ждать Антонию у ее дома, я мог бы бросить права в ее почтовый ящик или оставить Сорайе.

Но нет же.

Решил сам отдать.

Это чертовски безумно, и чем дольше я стою, пытаясь убедить Антонию, что я не какой-то сумасшедший гребаный преследователь, тем злее становлюсь.

Расстроенный, грубо провожу пальцами по волосам.

— Слушай, попрощавшись с Сорайей, я вернулся туда, где остановил тебя, и нашел права на дороге. — хватаю руку Антонии и переворачиваю ее ладонь, вкладывая в нее пластиковую карточку. — На обратной стороне прилипла жевательная резинка. Удачи, — рычу я.

Прежде чем она успеет сказать еще хоть слово или сделать какие-нибудь движения, которые могли бы возбудить мой предательский член, я ухожу. Я в двух шагах от того, чтобы сжечь между нами все мосты, когда девушка вдруг хватает меня за руку.

— Постой, — останавливает меня Антониа.

Опять же, нет ни единой причины, по которой я замираю. Может, это глупость или, что еще хуже, безумие, но я смотрю на ее руку, любуясь тонкими пальцами и серебряными кольцами, которые их украшают. Поднимаю взор и встречаюсь с Антонией взглядом. В ее глазах отражается мягкость, и это заставляет меня задуматься, есть ли в ней нечто большее, чем ехидное общение и агрессивное вождение.

— Ты искал мое удостоверение? — интересуется она.

О, прекрасно, мы оба ошарашены моим поступком.

Вздохнув, засовываю руки в карманы, игнорируя хмурый взгляд девушки, когда мы оба делаем шаг назад, увеличивая между нами дистанцию.

— В этом нет ничего особенного, ясно? — я чувствую себя немного нелепо. Пытаюсь решить, как объяснить свои действия, потому что уверен — это будет ее следующий вопрос. Если бы роли поменялись местами, и Антониа выписала мне штрафы, я бы тоже хотел знать, почему она так внезапно передумала. Не думаю, что она купится на признание в невменяемости, и, к сожалению, «потому что у тебя фантастическая задница» — не вариант.

Мне нравятся мои яйца, когда они на месте, большое спасибо.

Поэтому я выдаю простой ответ:

— Ты работаешь на Сорайю, мне не хотелось, чтобы между нами была какая-то вражда. Вот и все.

Вот и все.

Ничего более.

Чушь собачья.

Антониа выгибает идеальную бровь, явно мне не поверив.

— В следующий раз я не буду таким милым, — добавляю я.

— Ладно, — говорит она, забирая у меня права. — Что ж, спасибо.

Я киваю и молча заставляю себя развернуться и уйти, но прежде чем успеваю это сделать, меня отвлекают. Не грохочущий звук мотоцикла, а задумчивое выражение лица Антонии.

— Прекрасно, — бормочет она себе под нос. — И почему я не удивлена?

Это похоже на сложный вопрос, в который я, бля*ь, даже вникать не хочу. Прослеживаю за ее взглядом, но Антониа быстро шлепает рукой по моей груди, останавливая меня на месте. Засовывает права в задний карман своих брюк и снова смотрит мне в глаза.

— Подыграй мне.

Прости, не повторишь?

— Что?

— Пожалуйста, — умоляет она, цепляя меня своими большими карими глазами. — Вообще-то, ты у меня в долгу.

Уверенный, что я неправильно ее расслышал, я издаю смешок. Двигатель позади меня глохнет, и на этот раз Антониа шлепает меня по груди чуть сильнее.

Так, значит, я не ослышался.

— Серьезно, — шипит она. — Ты. Должен. Мне.

Сокращая небольшое расстояние между нами, Антониа убирает руку с моей груди и обхватывает меня за шею. Где-то в глубине звучат тревожные звоночки, но я отключаю их, как только мой взгляд падает на ее губы.

— Давай, офицер, притворись, что я девушка твоей мечты, и смотри на меня так, будто тебе не терпится сорвать с меня одежду.

Ну, притворяться особо и не придется. Я определенно не прочь сорвать с нее одежду, по крайней мере, тогда девчонка точно заткнется. Я также не ошибся, предположив, что в Антонии есть нечто большее, чем кажется на первый взгляд, и теперь знаю, что она чертовски сумасшедшая. А мне всегда нравились дамы с безуминкой.

— Это что, черт возьми, такое? — рычит глубокий голос позади меня, и вот я снова играю чьего-то парня — по крайней мере, по-моему, так оно и есть. Неужели нет предела тому, сколько раз один и тот же человек играет одну и ту же роль за свою жизнь? В таком случае можно подавать в газету объявление о найме.

Антониа продолжает умолять меня взглядом, пока я бормочу очередное проклятие. Исповедь с отцом Мерфи теперь занимает первое место в моем списке дел.

Вздыхая, готовлюсь повернуться лицом к своей аудитории. Пальцы Антонии впиваются в мою шею, и она опускает голову мне на грудь, а я подсознательно сжимаю девичьи бедра. За каждым ведущим актером стоит убедительная ведущая актриса, и Антониа справляется с поставленной задачей.

— Убери от нее свои грязные лапы, — предупреждает парень.

Во-первых, я едва прикасаюсь к ней. Во-вторых, кем, черт возьми, этот мудак себя возомнил, что так со мной разговаривает? Я поднимаю руку к затылку и пытаюсь убрать пальцы Антонии, чтобы взглянуть на придурка позади меня, но ее хватка усиливается.

— Хаунд, — отрезает она мудаку позади меня. Затем поднимает голову с моей груди и смотрит через мое плечо. — Я думала, ясно дала понять, что не желаю, чтобы за мной кто-то следил.

Мои брови сходятся вместе, пока я перевариваю ее слова. Внезапно картина начинает проясняться, и я прихожу к выводу, что причина, по которой она предположила, что я преследую ее, заключается в том, что за ней уже следит наглый тип позади меня. Опасаясь, что у Антонии неприятности, я наклоняюсь к ее уху, и как раз в тот момент, когда я собираюсь заверить ее, что ей не о чем беспокоиться, она утыкается носом в мою щеку.

Черт, а девчонка хороша.

— Мы с Марко как раз собирались зайти в дом, — продолжает она соблазнительно. — Проваливай, если, конечно, не хочешь посмотреть.

Не знаю, над кем она сейчас больше издевается своим заявлением: надо мной или парнем, которого явно пытается вывести из себя.