Найдутся ли ответы? - Генрих Иваницкий

Биолог. Я приведу пример из своей практики. Молодым человеком я начал свою карьеру в Институте нейрохирургии и насмотрелся на многочисленные поражения мозга — опухоли, травмы, отеки. Если лобная кора мозга поражена, то часто реальное восприятие внешней среды и оценка самого себя в этой ситуации у больного нарушены. Человек с поврежденной корой превращается в раба ситуации, так как цикл взаимодействия личности с внешней средой разрушен. В этом смысле страшной являлась операция лейкотомия (лоботомия), то есть рассечение основных связей лобной коры и остальной части мозга или разрушение связей между правой и левой половинами лобной коры. Эта операция полностью уничтожала личность человека. Сначала казалось, что лейкотомия — это победное оружие против шизофрении, тяжелых неврозов и других серьезных психических расстройств, то есть тех случаев, когда человек теряет власть над своим поведением, мыслью, эмоциями. Однако когда были осознаны последствия этой операции, то все стали единодушны — это операция равносильна убийству. В 1951 г. в СССР лейкотомия была запрещена. Еще раньше ее осудила церковь.

Самовосстанавливающееся равновесие

Математик. Для меня не ясно, как же быть с экспериментами в области медицины. Ведь сначала не знали, к каким последствиям может привести лоботомия. Я понимаю, что главный критерий врачебной этики должен состоять в древнем положении — «не навреди», но имеет ли право врач равнодушно взирать, как умирает больной? Имеет ли врач право на риск? Известны же случаи, когда жизнь людям спасали с помощью еще не апробированных научных открытий.

Юрист. Важно определить критерии применения таких открытий. Право на медицинский эксперимент предусмотрено статьей 35 Основ законодательства Союза ССР и союзных республик о здравоохранении: с согласия больного и в интересах его излечения врач может применять новые, научно обоснованные, но еще не допущенные ко всеобщему применению методы диагностики, профилактики и лечения, а также лекарственные препараты.

Журналист. Известно, что наша страна до недавнего времени занимала 50-е место по детской смертности. Запущенность решения многих экологических проблем сильно отражалась на здоровье рожденных детей. За последние десять лет, насколько я знаю, мы получили технические возможности и опыт, позволяющие спасти и рожденных без дыхания, и сильно недоношенных младенцев. Например, в США трое из пяти таких детей выживают. Однако они неизмеримо чаще страдают дефектами нервной системы, умственной отсталостью. Идут жаркие дебаты насчет того, должна ли всемогущая медицина множить интеллектуально неполноценных детей, помогая им выжить, или она должна помочь им умереть.

Социолог. Уже набранная мировая статистика по сохранению жизни так называемых неполноценных младенцев начинает вносить ясность в этот вопрос. Она свидетельствует, что реальное число неполноценных детей остается примерно одним и тем же. Ряд спасенных младенцев, которые, казалось бы, должны быть умственно отсталыми, по мере взрослений становятся вполне нормальными, и те, кто раньше неминуемо погиб бы, остаются жить, но по интеллекту отстают от своих сверстников. Баланс качества жизни остается прежним. Это еще один парадокс взаимодействия природы и научного прогресса.

Врач. Я приведу еще один пример, сославшись на академика АМН СССР Л. О. Бадаляна. В той же дискуссии в «Литературной газете» он заметил: «Среди некоторых врачей бытует мнение: не следует оживлять детей, рожденных с тяжелой асфиксией (длительным нарушением дыхания). Когда я сталкиваюсь с этой точкой зрения, на память приходит новелла Томаса Манна, посвященная Гёте. Там приводится малоизвестный факт: великий поэт Германии родился „иссиня-черным“, то есть с тяжелой формой неонатальной асфиксии. Но из этого ребенка вырос Гёте. Сын Гёте родился без каких-либо осложнений, но вырос умственно отсталым. Сегодня наука пока еще не может предсказать интеллектуальную судьбу ребенка, мы оживляем всех, кого при рождении постигла эта беда…»

Эколог. Сможет ли наука когда-либо предсказать траекторию жизни человека? Сколько лет отпущено ему жить, кем он станет? Какой процент в его судьбе займет полученный им от предков генофонд и какие сюрпризы ему преподнесет окружающая среда? Уверен, что однозначных ответов на эти вопросы нет.

Математик. Будущее предсказать нельзя, его можно только сформировать и прожить. Такое утверждение вытекает из более общей проблемы соотношения между случайными и детерминированными процессами в природе — одного из интересных направлений современной науки, получившего название «синергетика».

Физик. С учетом опыта истории лишь коллективный разум и опыт человечества, а не наша комиссия, пусть даже ее будут считать очень авторитетной, могут в один прекрасный день дать окончательное определение, кого следует еще называть человеком, а кого следует считать мертвым. Степень ожидаемого риска должна быть оправдана значением для человечества решаемой проблемы.

Журналист. Нравственные законы не могут основываться на материальных соображениях (дорого содержать умирающего). Неизбежно должен возникнуть нравственный кодекс общечеловеческой солидарности. Создание его нельзя откладывать — научно-технический прогресс не оставляет времени. Описанные выше ситуации рождения и борьбы со смертью столь новы, что в юридической практике, насколько я понимаю, еще нет даже терминов, с помощью которых можно было бы описать все возникающие варианты. Чтобы выйти из этого заколдованного круга, необходимо взглянуть на проблему шире. Конец XX в. — это время переосмысления человеком самого себя, своего места в природе и обществе, формирования глобальных общечеловеческих этических норм.

Физик: Можно верить, что в человечестве заложены гены любознательности и не содержится генов самоуничтожения.

Сколько типов людей существует в природе?

Участники заседания все двенадцать специалистов, участвовавших в предыдущих встречах.

Медик. На правах председателя я сделаю небольшое вступление. Многие мыслители древности пытались ответить на вопрос, насколько внутренне мы похожи друг на друга. Например, древнегреческий врач, реформатор античной медицины Гиппократ создал известное учение о темпераменте людей, распределив их по четырем группам: холерики, сангвиники, флегматики, меланхолики. Эта классификация на протяжении 2000 лет уточнялась, дополнялась и детализировалась. Предлагались многочисленные психоаналитические методы, с помощью которых врачи стремились проникнуть во внутренний мир человека с целью выяснения конкретных причин различия психики людей. Это были психологические тесты, в том числе и с использованием гипноза, попытки толкования оговорок или сновидений. Однако методы психоанализа оказались малоперспективными. Далее широко использовались аналогии с поведением коллективных животных. Такие исследования позволяли провести разбиение людей по группам на основе описания их взаимодействий. Количество групп менялось от 4 до 30 в зависимости от признаков, которые авторы использовали для классификации. Учение И. П. Павлова об условных рефлексах оказало сильное влияние на стремление к изучению материальной основы сознания — мозга. Во второй половине XX в. произошло смещение исследований в область нейрофизиологии и биохимии мозга и изучения поведения людей с помощью различных объективных физических и химических средств и методов. Наконец, последняя четверть XX в. поставила на повестку дня полную расшифровку генетической программы, записанной на ДНК человека. Успехи генетики и генной инженерии вселили оптимизм в исследователей. Появилась надежда, что если расшифровать все 100 тыс. генов человека, то станет ясной и его психическая сущность.

Эти попытки познать свой внутренний мир были продиктованы не только врожденной любознательностью человека, но и практическими потребностями медицины, истории, социологии, экономики, политики. Сегодня практических задач, требующих этих знаний, очень много. Возрастает количество разводов, разрушаются семьи. Растет количество конфликтных ситуаций на производстве, по опросам более 10% людей считают, что они ошиблись в выборе профессии. Увеличивается число психических расстройств. Наркомания стала настоящим бичом общества. Растет преступность, в том числе и весьма опасная. Конечно, причина этих бед не только в различиях людей, но и в несовершенстве нашей социальной организации. Тем не менее остается вопрос — хорошо ли мы знаем самих себя? Учитываем ли мы особенности своей психики?