Каприз - Ирина Комарова

Вернулась Малгося с носильщиком, здоровенным усатым дядькой. Он ловко покидал на тележку их ручную кладь, вывез на площадь перед вокзалом и погрузил на извозчика. Сашенька не видела, какую монетку дала ему тетушка Магдалена, но судя по тому, что дядька сдернул с головы фуражку и, гулким басом, пожелал барыне «доброго здоровья», он остался вполне доволен. Девушка начала было спрашивать про остальной багаж, но тетушка Магдалена остановила ее:

– Не волнуйся, дитя мое, за сундуками мы пошлем из гостиницы.

Несмотря на горячее желание поскорее приехать на место, все трое согласно решили остановиться в гостинице, хотя бы до завтра – передохнуть после дороги. Панна Домбрович дала указания извозчику и они поехали. Ее бодрая деловитость, так же, как и спокойствие Малгожаты, очевидно благотворно подействовала на Сашеньку. Хотя девушка все еще старалась держаться поближе к спутницам, но уже перестала нервно хвататься за руку тетушки Магдалены и даже начала с робким любопытством оглядываться по сторонам. Тем более, что тетушка Магдалена поощряла ее, рассказывая всякие забавные истории, связанные с теми местами по которым они проезжали. И не имело никакого значения, что она не знала, кто был архитектором, построившим то или иное здание, или когда и по чьему приказу был заложен Летний сад? Зато она могла сказать, представители каких фамилий жили в этих домах, по крайне мере десять лет назад, и какие строгие правила поведения для гуляющей публики были в этом самом Летнем саду. Слушая ее, Сашенька совсем развеселилась.

– Ой, посмотрите! – воскликнула она и взмахнула рукой, указывая на купола небольшой церквушки, мимо которой они проезжали. – Смотрите, сколько птиц! Это ведь галки, правда? Все точно, как в «Евгении Онегине»: «Балконы, львы на воротах, и стаи галок на крестах»! Вон, пожалуйста, львы видны, балконов сколько угодно, и галки на месте!

– Говорят, московские священнослужители посчитали эти строки оскорблением, – немедленно откликнулась тетушка Магдалена, – даже жаловались на господина Пушкина градоначальнику.

– И что же он?

– Проехал по городу и заявил, что лично убедился: галки на крестах сидят. Посему, никаких мер к сочинителю Пушкину он принять не может, тот всего лишь описал действительность.

– Прекрасный ответ! – Сашенька захлопала в ладоши.

– Кстати, если я не ошибаюсь – это та самая церковь, где Александр Сергеевич венчался с Натальей Николаевной…

Девушка взглянула на галок с гораздо меньшей симпатией, вздохнула и перекрестилась.

– А однажды на Тверской, мы повстречались с бухарским эмиром. Это было… когда же это было Малгося? Лет пятнадцать уже прошло, я думаю?

– Больше, панна Магдалена, не меньше двадцати.

– Ну, пускай, двадцать. Он приехал засвидетельствовать свое уважение государю императору, по случаю… не помню, по какому случаю, но была какая-то причина. То ли рождение наследника, то ли у него самого наследник родился, в общем, этот эмир приехал в Москву праздновать. Мы с Малгосей специально пошли смотреть на процессию и, честное слово, не пожалели. Это было зрелище, доложу я тебе! Самого эмира мы, правда не разглядели, он в карете ехал…

– Что же он, даже не показался, даже в окошечко не выглянул? Не кивнул, рукой не помахал?

– Почему, он все делал, как положено. И рукой махал, и кивал, – тетушка Магдалена живо изобразила жесты, которые двадцать лет назад делал проезжавший по Тверской бухарский эмир, – но много ли разглядишь издалека, да через окошечко. Мы ведь со стороны смотрели, ближе побоялись проталкиваться.

– Очень уж большая толпа собралась, мы боялись, что затопчут, – пояснила горничная.

– Зато свиту видели, во всех подробностях, – продолжала тетушка Магдалена. – Все в чалмах, в халатах каких-то чудных, золотом и серебром вытканных, и драгоценными камнями обвешаны с ног до головы! А уж оружие изукрашено! У каждого на поясе сабля и кинжал, так и горели на солнце золотом, да каменьями. И сапоги не простые. Носки длинные, вверх загнуты, как только бухарцы эти умудряются ходить и не падать? А цветом красные и тоже золотом отделаны – в жизни я больше такой необыкновенной пестроты не встречала, словно стая птиц райских! И еще три закрытых возка ехало, под особой охраной, так говорили, что там он свой гарем вез.

– Как интересно… – прошептала Сашенька.

Тетушка Магдалена неожиданно прыснула:

– А Малгося недовольна осталась! Они, видишь ли, все на лошадях ехали, а она рассчитывала на слонов посмотреть, в крайнем случае, на верблюдов.

– Конечно, очень обидно было, – подтвердила Малгожата. – Уж если ты бухарский эмир, так будь любезен, езжай на слоне. А то собрались посмотреть, а смотреть-то и не на что.

– Как же, а свита? А гарем? – не согласилась девушка.

– Гарем мы не видели, только разговор был, что эмирских жен в тех трех возках везут. А свита… что в них? Люди и люди. Только и интересу, что одеты не по нашему, пестро. Так у них свой обычай. Не на что там было смотреть. Да и говорить не о чем. Вы, панна Магдалена, расскажите лучше, как по той аллее тигра бежала.

– О, это была ужасная история! – тетушка Магдалена с легкостью сменила тему. – Только на свободе оказался не «тигра», как ты, Малгося, выражаешься, а лев. Представляешь, Сашенька, не знаю, что уж там в зоопарке произошло – то ли сторож напился пьян и плохо запер клетки, то ли злоумышленник какой был, но самый старый, самый большой лев сумел выбраться…

В просторный вестибюль гостиницы «Савой», тетушка Магдалена вошла первой. Пока Сашенька разглядывала просторный светлый холл – ковровая дорожка ведет прямо к высокой стеклянной двери, мягкие короткие диванчики стоят вдоль стен и около каждого пальмы в кадках, в углу висит зеленая бархатная портьера, а рядом стойка портье, на которую облокотился пожилой плешивый толстяк – пожилая дама уверенно направилась к стойке. Толстяк, выпрямился ей навстречу, заученно улыбнулся, и с таким же заученным радушием произнес на одном дыхании:

– Добрый день сударыня, рад служить, какие номера желаете?

– Добрый день, Петр Николаевич. Мои обычные апартаменты свободны? – поскольку немедленного ответа не последовало, тетушка Магдалена удивленно приподняла брови. – Голубчик, да что же вы на меня так смотрите, неужели не узнаете? Малгося, как тебе это нравится? Петр Николаевич нас узнавать не желает!

Щеки толстяка порозовели, он внимательно посмотрел на горничную, перевел взгляд на маленького роста старушку, стоящую перед ним, ахнул, хлопнул себя по лбу и воскликнул:

– Госпожа Домбрович! – его дежурная улыбка сменилась искренней радостью. – Сколько же лет вы нас не посещали!? Барышня Малгожата, мое почтение! Ах, право слово, не чаял вас еще увидеть! И совершенно не изменились, совершенно! Сколько же? Ведь лет десять уже, наверное, не бывали у нас?