Пол и характер - Отто Вейнингер

Я не скрываю от себя, что способ, которым я вывел здесь этот закон, несколько догматичен, и это особенно плохо для него при отсутствии точных обоснований. Но и здесь меня в меньшей степени интересует выступление с готовыми результатами, чем указание способа их достижения, тем более, что средства, которые были у меня для точного испытания указанного принципа по естественнонаучному методу, оказались крайне ограниченными. Итак, если в частностях остается много неопределенного, то в дальнейшем я все-таки надеюсь, указав на удивительные аналогии, до сих пор еще не наблюдаемые, скрепить между собой балки научного здания: без этого «обратно действующего укрепления» не могут, по всей вероятности, обойтись даже принципы аналитической механики.

Бросающееся в глаза подтверждение получает выведенный закон, благодаря фактам из царства растений, которые до сего времени рассматривались совершенно изолированно, которым поэтому приписывался характер особенной редкости.

Каждый ботаник догадается, что я говорю об открытых Персоном, впервые описанных Дарвином и названных Гильдебрандом явлениях разнопестичности и гетеростилии. Оно состоит в следующем: многие виды двудольных (и некоторых однодольных) растений, например, primulaceae, geraniaceae, а в особенности многие rubiaceae, растения, у которых в цветах функционируют, как цветочная пыль, так и рыльце, но лишь для продуктов других цветов. Они являются, следовательно, андрогинами (гермафродитами) в морфологическом смысле, но однополыми в физиологическом – все они обладают той особенностью, что их рыльце и пыльники на разных индивидуумах развиваются до различной высоты. Один экземпляр образует исключительно цветы с длинным пестиком, высокостоящим рыльцем и низкими пыльниками. Это, по моему мнению – женский экземпляр. Другой, напротив, производит лишь цветы с глубокозасевшим рыльцем и высокими пыльниками (благодаря длинным тычиночным нитям), это – мужской экземпляр. Рядом с этими «диморфными» видами существуют еще «триморфные», например: Lithrum salicaria с тройными различными по длине половыми органами, кроме формы цветов с длинными и короткими пестиками встречаются здесь еще «лизостильные» цветы, т.е. с средними пестиками и, хотя в учебниках помещают обыкновенно только диморфную и триморфную гетеростилию, однако этим не исчерпывается все многообразие. Дарвин замечает, что «если принять во внимание малейшие различия, то следует отличать пять разных положений мужских органов». И здесь, стало быть, несомненно существующая непрерывность, деление различных ступеней мужественности и женственности на отдельные этажи не составляет общего правила, но и в этих случаях мы имеем кое-где постепенные переходы половых промежуточных форм. С другой стороны есть поразительные аналогии явлений этой слабо исследованной области в животном царстве, где эти явления так же раздроблялись и считались особенно удивительными вследствие того, что забывали о гетеростилии. У многих родов насекомых, именно у forficulidae(yxoвepток) и lameliicorniae (у lucanus cervus, у оленя-рогача, у dynastes hercules и xylotrupes gideon) встречаются с одной стороны самцы, у которых их вторичный половой признак, ясно отличающий их от самок, рожки развиты до значительной длины, а у другой главной группы самцов рожки развиты относительно, мало. Бэтсон, от которого исходит подробное описание этих явлений, различает поэтому «high males» и «law males», правда, эти два типа связаны друг с другом непрерывными переходами, но промежуточные ступени у них редки, и большинство экземпляров приближается к той или иной половой границе. К сожалению, Бэтсон не занимался вопросом о половых отношениях обеих групп к самкам, так как он приводит эти случаи, как примеры вариаций с отсутствием непрерывности. Поэтому остается неизвестным, есть ли так же среди самок две группы подобного рода, которые обладают различным половым сродством с разными формами самцов. Поэтому указанные наблюдения применимы только, как морфологические параллели к ге-теростилии, а не как физиологические доводы для закона полового притяжения, для подтверждения которого гетеростилии являются действительно весьма ценными.

Ведь, может быть, гетеростильные растения являются полным подтверждением мнения об общей ценности приведенной формулы для всех живых существ. Дарвин указал, а после этого многие исследователи констатировали подобным же образом, что у гетеростильных растений оплодотворение тогда лишь имеет надежду на успех, а иногда и вообще возможно, когда только оплодотворяющая пыльца макростильного цветка, т. е. цветка с низкими пыльниками, перенесена на микростильное рыльце другой особи, которая может иметь при этом длинные тычиночные нити, или когда пыльца из высоких пыльников микростильного цветка попадает на микростильное рыльце (с короткими тычиночными нитями) другого растения. Итак, чем длиннее на цветке пестик, т. е. чем лучше развит в нем женский орган, тем длиннее должен быть мужской орган, тычинка, в другом цветке, с которым оплодотворение должно иметь успех, и тем короче пестик, длина которого выражает степень женственности. Где есть тройные размеры пестика, там оплодотворение, по тому же правилу, может произойти лучше всего тогда, когда цветочная пыльца переносится на рыльце, которое по высоте соответствует пыльнику другого цветка. Если не придерживаться этого правила, а производить искусственное оплодотворение с несоответствующей пыльцой, то получаются (когда подобная процедура вообще принесет какие-нибудь результаты) почти всегда только больные, жалкие, карликовые и чрезвычайно неплодородные отпрыски, подобные гибридам различных видов.

У авторов, писавших о гетеростилии, всюду заметно, что они не удовлетворяются обычным объяснением этих разнообразных отношений при оплодотворении. Это объяснение говорит, что насекомые, посещающие растения, касаются одинаково высоко стоящих половых органов одними и теми же частями тела, и тем вызывают этот удивительный эффект. Однако сам Дарвин сознался, что пчелы носят на себе все виды пыльцы на каждой части тела. Таким образом, способ действия женских органов при оплодотворении пыльцами двух или трех родов остается, как и раньше, не выясненным. Как ни привлекательны, как ни волшебны подобные объяснения, все-таки они немного поверхностны, ведь если ими можно все объяснить, то почему искусственное опыление несоответствующей пыльцой, так называемое «незаконное оплодотворение», приводит к таким плохим результатам? Значит, лишь исключительное соприкосновение с «законной» пыльцой должно бы было создать у рыльца привычку к восприятию только этой пыльцы, но я могу привести самого Дарвина в свидетели, указывающего, что несоприкосновение с другого рода пыльцой – совершенная иллюзия, так как насекомые, служащие при этом как бы брачными посредниками, в действительности способствуют безразличному скрещиванию.

Поэтому кажется гораздо более вероятной гипотеза, что основание этого особенного избирательного свойства глубже и заложено в самих цветках. Здесь, может быть, дело обстоит так же, как и у человека, т. е. что половое притяжение сильнее всего в тех случаях, когда у одного индивидуума столько же М, сколько у другого Ж, что опять-таки является лишь другим выражением предыдущей формулы. Возможность такого объяснения особенно увеличивается еще тем, что в мужских, короткопестичных цветках с высокостоящими тычинками цветочная пыльца всегда крупнее, а сосочки рыльца меньше, чем в гомологических частях длиннопестичного, более женственного цветка.

Из этого видно, что здесь едва ли идет дело о чем-нибудь другом, как о различных степенях мужественности и женственности. Этой гипотезой блестяще подтверждается выставленный здесь закон полового сродства, так как именно в животном и растительном царствах, (к этому мы еще вернемся позднее), оплодотворение успешнее всего там, где родители находятся в большом половом родстве друг с другом.

Большая вероятность огромного значения этого закона и в животном царстве будет указана при исследовании «обратного полового влечения». Здесь я хочу обратить лишь внимание пока на то, насколько интересны были бы исследования, не оказывают ли более сильного привлекающего действия большие, мало подвижные яйцевые клетки на более живые и тонкие сперматозоиды, в то время как мелкие, богатые желтком и не столь косные яйца привлекают более медлительных и объемистых зоосперм. Быть может, здесь в самом деле сказывается, как предполагает Л. Вейль в небольшом исследовании об определяющих пол факторах, соотношение между величинами движения или кинетической энергии двух конъюгирующих клеток. До сих пор ни разу не было установлено, правда, установить это очень трудно, оказывают ли друг на друга обе слившиеся клетки при вычете того влияния, которое оказывает трение и течение в жидкой среде, ускоряющее движение, или же двигаются с прежней скоростью. Тут нужно бы было поставить и еще некоторые другие вопросы.