Земная кровь - Кит Ломер

Роун осторожно пробирался к ближайшему денреву вдоль края сухой канавы, когда почувствонвал на своем бедре впившиеся в него крючковантые когти веда. В мгновение ока Роун выхватил из-за пояса нож и с силой всадил его в грубую плоть врага. Когтистые руки разжались. И этот короткий миг дал Роуну возможность сориентинроваться и взобраться на дерево. Он умостился на толстой ветке, вслушиваясь в отчаянное хлонпанье крыльев и пронзительные крики грасилов. Веды же, собравшись вокруг своего раненого тонварища, что-то возмущенно обсуждали. Ни один грасил не смел применить оружие против веда.

Улавливая смысл некоторых знакомых слов, Роун понял, что они отправились на охоту без разрешения взрослых, а потому и не могут понжаловаться родителям на наглость грасилов. Они хотели сами наказать дерзких грасилов, но взобнраться на деревья из-за своей неуклюжести не могли. Швырять же камни было бессмысленно.

Тогда несколько ведов ухватились за ствол тонкого деревца, на ветвях которого висели три грасила, и принялись его раскачивать. В панинческом ужасе грасилы хрипло кричали, продолнжая цепляться за ветви. Но когда дерево расканчалось слишком сильно и удержаться на нем не было никакой возможности, один из грасилов упал, даже не сделав попытки взлететь. Веды ликовали. Они тут же схватили упавшего грасинла, и Роун заставил себя отвернуться, чтобы не видеть его ужасной смерти.

— Перелетайте на другое дерево! — крикнул он двум грасилам, оставшимся висеть на тех же ветвях. — И ничего не бойтесь! Вы же умеете лентать!

Да, они действительно умели летать. Но, сконванные страхом, они могли только цепляться за ветви и кричать. Это укоренилось в них, возможнно, это был их инстинкт, и изменить себя грасилы не могли, даже во имя спасения собственнной жизни.

Еще один грасил свалился с дерева. И тут, сообразив, в чем дело, веды быстро рассыпались по всей роще.

— Перебирайтесь на более толстые деревья! — продолжал кричать Роун. — Они не смогут их трясти!

Но ни один грасил не сдвинулся с места. Ранзочарованный и обозленный беспомощностью грасилов и вознегодовавший на тупую жестокость ведов, Роун вдруг спохватился, вспомнив о Клансе. Где он сейчас? Наверное, все-таки успел спанстись на каком-нибудь большом дереве.

— Кланс! — позвал он, но не дождался ответа.

Скорее всего Клане просто не слышал его, как и остальные грасилы, размышлял Роун, висит на какой-нибудь ветке и кричит от ужаса. Впрочем, он всегда несколько отличался от других, может быть, и на сей раз не поддался общей панике.

Дерево, на котором сидел Роун, стало расканчиваться. Он огляделся, ища лиану, с помощью которой смог бы перебраться на какое-нибудь другое, с более мощным стволом, но ее не было. Раздосадованный своей оплошностью, Роун взвеншивал, как ему действовать. Он легко встал на ветку, держась одной рукой за соседнюю и не забывая глядеть вниз, на ведов — с их ликуюнщими белозубыми улыбками и плавными поканчивающимися темными гребешками на головах.

Он заметил, как что-то упало одному из них прямо в руки. От неожиданности веды замерли, и Роун успел разглядеть белое тельце. А вдруг это человеческий ребенок, мелькнуло в его голонве, и в тот же миг он прыгнул.

Роун оказался на спине того самого веда, конторый держал кричащее белое существо, и с ходу, не раздумывая, глубоко всадил нож в его правый глаз. Тот упал замертво.

В том же темпе Роун выдернул нож и вскочил на ноги, белое существо, повиснув на шее, всем телом прижалось к нему. Если бы веды бросились на него, ему трудно было бы обороняться. Но они и не собирались этого делать. Веды в ужасе удинрали, потому что на их глазах он ранил одного из них и убил другого. Им много раз приходинлось видеть смерть грасилов, но они даже помыснлить не могли, что кто-нибудь посмеет поднять руку на них самих.

С озлобленным ожесточением они бросились мстить остальным грасилам. Это было безопаснее.

Роун с трудом оторвал от себя белое существо и тут разглядел его. Им оказалась белая грасилка.

— Я не мертва? — удивилась она. Как только исчезала опасность, страх у грасилов проходил. — Я думала, что разобьюсь, и приготовилась уменреть… а теперь, выходит, я еще жива.

— Ты полукровка? — поинтересовался Роун. — Или мутант?

— Я — альбинос, — призналась она. — А ты спас меня, верно?

Какое-то время они молчали, разглядывая друг друга в слабом свете луны. Только что изнбежав подстерегавшей их опасности, они внезапнно почувствовали, будто тесно связаны друг с другом. Сами того не понимая, они попытались в своем сознании преодолеть пропасть разделяюнщей их чужеродности.

— Теперь я принадлежу тебе, — сказала она, прижимаясь к Роуну.

Он обнял ее и поцеловал в холодные губы. И в эту секунду тревожная тьма, разъяренные веды и умирающие грасилы — все отошло на второй план. Он словно потерял связь с самим собой, ощутив единственной реальностью эту нежную грасилку, белеющую в лучах лунного света. Возндух сотрясали отчаянные вопли умирающих грасилов, но Роун слышал только ту музыку, котонрая в нем сейчас звучала.

— Его звали Клане, — задумчиво произнесла грасилка. — Я собиралась стать его женщиной, но теперь…

— Клане?! — невольно выпалил Роун, и ощунщение прежней реальности вернулось к нему.

— Да, Клане. Но я его выбрала только потому, что никто другой меня не хотел. А теперь это не имеет никакого значения.

— Не имеет значения?! — он грубым рывком поставил ее на ноги.

— А ну-ка, покажи, где это случилось! Поканжи, где Клане!

И чувство вины захлестнуло его. Он даже не слышал, что происходило вокруг! Да он еще хуже грасилов! Те просто не могли помочь друг другу, а он-то мог!

Он заметил, что веды стали покидать рощу. То ли им надоела такая забава, то ли наступило время возвращаться, чтобы родители не заметили их отсутствия.

— Он там, — рукой указала белая грасилка. — А что ты хочешь от него?

Последний вед хлестко ударил Кланса и исчез в темноте между деревьями. Роун опустился на колени перед умирающим грасилом.

— Клане, я не мог тебя найти, прости!

— Я разбился, — отрешенно произнес Кланс, глядя в пустоту невидящими глазами. — Но у мення была женщина, Роун.

— Я привел ее тебе, — сказал Роун, вставая и подводя грасилку к Клансу. — Ты можешь уменреть у нее на руках, если хочешь…

— Это было глупо, — равнодушно сказала она, когда грасил умер.

Остальные грасилы спустились с деревьев и продолжили прерванную брачную церемонию.

Роун вышел из рощи и направился к большой мусорной куче, которая высилась на окраине гетнто. Он взобрался на нее, сел и, глядя на убогие трущобы, снова попытался представить себе образ человеческой женщины.

Глава четвертая

Здесь, на верхотуре, куда забрался Роун, было так высоко, что даже верхушки деревьев маячинли где-то далеко, совсем внизу. Здесь ветер зло хлестал песчинками, оставляя на коже болезненнные царапины, прямо как грасил, безжалостно швыряющийся клубнями цветов. Зато отсюда Ронун мог разглядеть ослепительно броские слова афиши над воротами арены: лВеликое Ворплишское Экстраваганзоо! Прославленное в Восточном рукаве Галактики! Антрепренер Гом Балж преднставляет: легендарные крылатые летуны! Грандинозные, непревзойденные пловцы! Наводящие ужас Волосатые Метатели! Изумительное зрелинще прыгающих живых форм! Битва Беспозвоночнных! Бескрылые Кудесники Разума, Ужасающие Клыкастые Борцы! Смотрите Железного Роберта, сильнейшего из живых существ. Стеллери — санмое привлекательное существо в Галактике! Спарлерон — самый уродливый во всей Вселеннной! Вход — десять галактических кредитов плюс налог».

Рука Роуна невольно потянулась к кредитнонму кодеру, но тут же отдернулась по воле хозянина, прекрасно понимавшего, что покажет ему балансовый датчик. Ведь этот пятикредитный счет, который Роун недавно открыл благодаря небольшому заработку в магазине, был полнонстью им израсходован на дерево для резьбы. Как видно, придется довольствоваться только тем, что оказалось доступным, но отнюдь не желанным. Ведь даже шумовая какофония едва долетала сюнда, а уж о том, чтобы видеть происходящее на арене, и говорить не приходилось — грязное ее покрытие было отгорожено от посторонних глаз деревьями и высокой стеной, хоть и порядком осыпавшейся от древности, но по-прежнему донстаточно крепкой.

Правда, на другой стороне росло большое бенлоствольное дерево-недотрога… как раз рядом с кварталом Соэтти, который раскинулся почти до самой этой стены. Но отец запрещал Роуну даже нос туда показывать. Однако на сей раз Роун и не собирался этого делать, ему просто надо было проскочить через квартал.

Уже минут через десять, тяжело дыша, Роуну удалось пролезть под нижними воротами. Он убендился, что на ближайших балконах нет ни одной старой грасильской перечницы, и проворно всканрабкался на крышу одного из домов, уцепившись за древнюю зеленую черепицу. Снизу доносилось громыхание кастрюль, какие-то ленивые выкринки, хлопанье дверей. Послеобеденная сиеста занканчивалась. Но квартал был пуст — многие отнправились смотреть Экстраваганзоо. Роун легко пробежал по наклонной крыше, перепрыгнул ченрез забор между домами и двинулся дальше. Ему пришлось проползти под вырезанными из дерева фигурами дьяволов, затем нырнуть под карниз, проехаться по навесу вниз и снова взобраться по резному фронтону следующего дома на крышу. Потом он миновал выстроившийся ряд вырезаннных из дерева Богов ветра и оказался у глянценво-черной стены. Он прыгнул на дренажный сток, спустился вниз по желобу и быстро соскольнзнул на землю, прямо в грязь. И тут Роун смог наконец улыбнуться — за долгие годы жизни с грасилами он почти научился летать.