Потерянные рассказы о Шерлоке Холмсе (сборник) - Тони Рейнольдс

– Не соблаговолите ли вы оба отойти? – обратился к нам Холмс. – Я хотел бы внимательно осмотреть это место.

Присев на корточки, он принялся изучать траву. Несколько раз он поднимал с земли какие-то мелкие предметы и положил пару из них в карман, отбросив остальные. Наконец Холмс выпрямился и вернулся к нам.

– Если вы извините нас, леди Арабелла, – сказал он, – я бы хотел посоветоваться с коллегой. – Он отвел меня в сторону и, вынув из кармана какие-то мелкие крапчато-коричневые предметы, показал их мне. – Я считаю, что продвинулся вперед, Уотсон, – объявил он. – Взгляните-ка на это.

– Это плоды конского каштана, – заметил я. – Вещь обычная для этих мест.

– Ну что же вы, Уотсон, – укорил меня мой друг. – Вы видите тут неподалеку каштановые деревья? Допустим, плоды принесли сюда мальчишки, которые забавляются игрой в «каштаны»[4]. Но разве плоды не сгнили бы в это время года? Внимательно изучив их, вы увидите, что эти каштаны высушили у огня или в печке, чтобы сделать тверже.

– Понятно! – воскликнул я. – Их подложили на тропинку, чтобы заставить лошадь стать на дыбы!

– Это очевидный вывод. Кто-то знавший о привычках леди Арабеллы разбросал каштаны незадолго до ее появления, причем в таком месте, где лошадь, оступись она, потеряла бы опору.

– Значит, это цыганские фокусы? – предположил я. – Кто лучше их знает повадки лошадей? У них это знание передается из поколения в поколение.

– Конечно, – кивнул Шерлок Холмс. – Ясно, что Изобел Ли позаботилась о том, чтобы ее предсказания сбылись. А еще нам известно, что у нее имеется по крайней мере один сообщник. Это он сыграл роль негодяя, напавшего на леди Арабеллу несколькими днями позже. Может быть, это брат или кузен Изобел. Ей нетрудно было подстроить эту сцену. Карты гадалка, несомненно, подтасовала – для такой, как она, это пара пустяков.

Мы вновь присоединились к леди Арабелле, которая повела нас обратно по Хэмпстедской пустоши и показала место, где ей угрожали. Мы не увидели там ничего примечательного – лишь заметили, что она была права, утверждая, что оттуда открывается плохой обзор. Затем Холмс осведомился, нельзя ли ему осмотреться в Хедфорт-холле.

– В это время я обычно пью кофе, – сказала леди Арабелла, когда мы вошли в дом. – Не присоединитесь ли вы ко мне, джентльмены? Мы могли бы продолжить нашу беседу за кофе.

– С величайшим удовольствием, – поклонился Холмс.

Мы уселись в утренней гостиной и принялись беседовать о разных пустяках. Вскоре горничная внесла поднос, уставленный чудесным фарфором, среди которого красовался серебряный кофейник. Когда леди Арабелла налила всем кофе, Холмс продолжил ее расспрашивать.

– Итак, леди Арабелла, – начал он, – с ваших слов я понял, что Изобел Ли побывала в этом доме всего один раз.

– Это так, мистер Холмс, – ответила юная леди. – Я принимала ее в этой самой комнате.

– Вы все время оставались здесь?

– Нет, сэр. После гадания она весьма любезно предложила обойти дом и благословить все комнаты. Она читала заклинания на цыганском языке, которые должны были обязательно принести удачу.

– Понятно, – задумчиво произнес мой друг. – Может быть, вы окажете нам любезность и проведете нас с доктором Уотсоном по дому? Причем припомните точно, как все было в прошлый раз.

– Если вам угодно, сэр, – ответила девушка, явно удивленная. – Но я не понимаю, каким образом это поможет вам в расследовании.

– И тем не менее, мадам, если вы сделаете мне такое одолжение, возможно, мне удастся извлечь из этого кое-какие полезные сведения. Если же вам вспомнится что-то необычное, пожалуйста, тотчас расскажите мне об этом.

Когда мы допили кофе, девушка показала нам свой дом. Все комнаты были прекрасно обставлены, правда в несколько старомодном стиле. Вероятно, дом обставляли к свадьбе ее родителей. Леди Арабелла постаралась вспомнить подробности, но, судя по всему, Изобел Ли почти ничего не говорила – только читала заклинания.

Наконец очередь дошла до небольшой комнаты на первом этаже, удобной, но явно предназначенной для занятий делами.

– Для каких целей используют эту комнату? – спросил Шерлок Холмс.

– Это мамин кабинет, – ответила леди Арабелла. – Она коротает здесь вечера за книгой, а также отдает распоряжения по хозяйству.

– Какое красивое бюро! – заметил Холмс, указав на этот предмет обстановки, стоявший у стены и сработанный из красного дерева в стиле Регентства.

– Это мамино бюро. Она пишет за ним письма.

Холмс взглянул на него внимательнее.

– Да, думаю, это работа Джорджа Смита. Сделано, вероятно, лет семьдесят назад.

– Вполне возможно, сэр, – ответила девушка. – Я не очень сведуща в таких вопросах.

– Коньком Смита, – продолжал мой друг, – были тайники. В этом столе имеется потайное отделение?

– Нет, насколько мне известно, – ответила леди Арабелла.

– Ну что же, давайте посмотрим, – предложил Холмс, вынимая из кармана рулетку.

Следующие несколько минут он в характерной для него манере изучал бюро: то приседал, то поднимался; выдвигал ящики и измерял их ширину, длину и высоту, бормоча себе под нос цифры. Наконец мой друг издал торжествующее восклицание и вытащил один из четырех ящиков. Пошарив в образовавшемся проеме, он ухватил что-то, но этот предмет не поддавался. Немного подумав, Холмс слегка выдвинул еще один ящик, находившийся слева от первого. Снова сунул внутрь руку и тихонько потянул, потом выдвинул ящик с другой стороны. На этот раз ему удалось извлечь маленькую коробку, и он показал ее нам.

– Ну вот, готово, – с удовлетворенным видом произнес Холмс. – Хитрый фокус, достойный Смита в его лучшие времена. Тайник спрятан за ящиком, но его можно вытащить, только слегка приоткрыв соседние ящики. А теперь посмотрим, чт́о тут у нас.

Мы сгрудились возле коробки, на которой я, против ожидания, не заметил следов пыли. Очевидно, леди Хедфорт частенько пользовалась потайным отделением. Однако, зная легкомыслие и болтливость дочери, она решила не делиться с ней секретом.

Холмс вытащил из ящика длинный узкий футляр для драгоценностей.

– Изумруды! – вскричала леди Арабелла, всплеснув руками.

Открыв футляр, Холмс показал нам, что он пуст.

– Вы можете пролить на это свет, мадам? – спросил он.

– В этом футляре, – запинаясь, выговорила девушка, – мама хранила фамильное изумрудное ожерелье, очень ценное. Мой дедушка приобрел его много лет назад, когда командовал полком в Египте. Мама, конечно же, не взяла свои лучшие украшения в Бакстон: там не бывает светских раутов, достойных этих изумрудов.

– В таком случае, где же их обычно хранят?

– Я не знаю, – пролепетала девушка. – Возможно, там, где вы нашли футляр.

– По-видимому, изумруды были украдены, – заключил мой друг.

– О нет, это ужасно! – воскликнула девушка. – Моя мать будет убита горем и во всем обвинит меня! О, какая скверная, лживая девчонка! Как я могла ей доверять?

– Боюсь, ваш вывод правилен, мадам, – сказал Холмс. – Нет никакого сомнения, что Изобел Ли неплохо разбирается в тайниках. Она устроила так, чтобы все покинули дом и можно было спокойно заняться поисками.

– О, мистер Холмс, – воскликнула девушка, – вы должны мне помочь! Изумруды – часть моего наследства, и мама до конца своей жизни не даст мне забыть о моем проступке! Нельзя ли что-нибудь сделать?

Холмс нахмурился и ответил с недовольным видом:

– Не стану скрывать от вас, мадам, это будет нелегко. Цыганской девушке не составит труда затеряться в многолюдном Лондоне и сбыть там драгоценности.

К моему огорчению, леди Арабелла заплакала. Я попытался утешить ее.

Холмс решил продолжить осмотр дома, невзирая на прискорбное состояние леди Арабеллы. В одной из комнат в задней части особняка он указал мне на болтающийся шпингалет оконной рамы – его явно выломали. Да, у цыганки, несомненно, была масса времени, чтобы обшарить каждый угол.

– Но почему же она просто не обчистила дом? – поинтересовался я.

– Вы же не ожидаете, Уотсон, что цыганка увезет в своей кибитке шератоновский буфет? Цыгане верны традициям: они отдают предпочтение ценным предметам, которые легко спрятать и легко сбыть с рук, – табакеркам и всему такому. Драгоценности – самая желанная для них добыча, но их, разумеется, трудно заполучить.

Завершив осмотр, Холмс пожелал побеседовать с экономкой, и нас проводили к ней в комнату. Эта пожилая дама, миссис Симпсон, явно обладала большим жизненным опытом.

– Могу ли я спросить, – сказал мой друг после обмена приветствиями, – знали ли вы о визите молодой цыганки в тот раз, когда она пила чай с леди Арабеллой?

– Знала, – твердо ответила экономка, – и не могу сказать, что пришла от этого в восторг. Цыгане – вороватый народ. Однако я не вправе диктовать своим хозяевам, кого им принимать в Хедфорт-холле.