Салли и похититель грёз - Ши Эрншоу

Всех Святых на городском кладбище. Это большая честь. Кроме того, вы должны определиться с новым дизайном штор. Это первый этап большой перепланировки дома.

– И нужно сшить вам платье! – в унисон кричат Хельгамина и Зельдаборн.

Я сглатываю подступающий к горлу ком и нервно тереблю торчащую нитку на запястье.

– Но я не хочу.

Лицо мэра мгновенно меняется – теперь я вижу перед собой рот с острыми зубами и хмурый взгляд.

– Глупости! Вы теперь Тыквенная королева. Нельзя и дальше ходить в этом рваном старье.

Он кивает на моё лоскутное платье, которое я перешивала столько раз, что не уверена, остался ли на нём хоть кусочек первоначальной ткани.

– Разве нельзя оставить всё как есть? – спрашиваю я. Мой голос слабый, как дуновение холодного ветра, проникающего сквозь щель в окне зимней ночью. – И я не считаю, что в доме нужны новые шторы.

Князь Вампир опускает свой чёрный зонт – он защищает его от солнечного света на улице – и складывает в узкую трость. А затем подходит к окну, дотрагивается до чёрных гардин, качает головой и презрительно цыкает, будто не видел ничего более ужасного за всю свою долгую-долгую жизнь.

– Может быть, мы могли бы, по крайней мере, подождать до завтра, – предлагаю я, отступая в сторону винтовой лестницы. – Обсудим всё утром.

Мне не нужно ни новое платье, ни новые шторы, ни организовывать праздник для всего города. Единственное, чего я хочу, – это побыть наедине с Джеком ещё хотя бы немного, представить, что мы снова в городе Дня всех влюблённых лениво плывём по шоколадной реке и он смотрит мне в глаза. Тогда я ощущала себя в безопасности, чувствовала, что нахожусь на своём месте, там, где и должна быть.

Но мэр только отмахивается.

– Нет, нет, не стоит терять время.

И прежде чем я успеваю что-то ответить, он переключает своё внимание на Джека, который уже идёт в сторону библиотеки, где хранятся свитки со схемами и эскизами, необходимыми для подготовки к празднованию Хеллоуина. Понадобилась всего секунда, чтобы его снова поглотила работа.

Поначалу, оставшись наедине с сёстрами- ведьмами и князем Вампиром, я надеюсь, что смогу сбежать – например, спрячусь на кухне или даже в чулане, где дождусь, когда непрошеные гости уйдут. Просто буду сидеть там много часов или дней, если придётся. Королева, вынужденная скрываться в собственном доме. Но Хельгамина – более высокая из двух сестёр – крепко хватает меня за запястье крючковатыми пальцами и тащит вверх по лестнице.

Я тихо вскрикиваю, но не сопротивляюсь.

Солнце опускается за горизонт, уступая место мрачной луне. Меня приводят в нашу с Джеком спальню, где потрескивает камин, выплёвывая искры на ковёр. А с потолка смотрят каменные горгульи, отчего я сразу чувствую себя в ловушке. Ведьмы не дают мне сделать лишнего шага, а у двери стоит князь Вампир на случай, если я попытаюсь ускользнуть из их цепких лап.

– Встаньте прямо, – хмыкает Зельдаборн, хотя сама на целый фут ниже меня. Её кучерявые чёрные волосы торчат из-под остроконечной шляпы, как чересчур разросшийся куст ежевики. – Какая-то у вас совсем не королевская осанка. – Она тычет меня в рёбра длинным указательным пальцем, её ноготь впивается в мою ткань, словно металлический шип.

– Да и причёска под стать, – подхватывает Хельгамина. Она пропускает сквозь пальцы прядь моих алых волос и издаёт разочарованный хрюкающий звук, хотя её светлые космы такие же растрёпанные, как и у сестры. – Моя метла более шелковистая, чем ваши волосы.

Они обе гогочут, довольные такой удачной шуткой. Возможно, были времена, когда сёстры могли считаться миловидными девушками без гадких бородавок на лицах, но теперь они скорее напоминают иссохшие реликвии со сгорбленными спинами и впалыми глазами. Их суставы хрустят от каждого движения, а дыхание напоминает запах болотной трясины. Тем не менее они считают себя вправе отпускать едкие комментарии на мой счёт, как будто тут уже ничего нельзя исправить.

До того как я вышла замуж за Джека, Хельгамина и Зельдаборн не обращали ни малейшего внимания на моё существование – я была такой же ничтожной, как и жук-скарабей, которого можно просто растоптать лакированной туфлей. Но теперь они, не забывая раздражённо ворчать и гадко хихикать, с упоением прикладывают ко мне отрезки чёрного шифона, а затем прикалывают его к моему лоскутному платью, как будто я... Ну, тряпичная кукла. Так что мне не привыкать к уколам булавок.

Время от времени сёстры отходят на несколько шагов, чтобы оценить результат, а потом снова берутся за дело, суетливо поправляя швы и одёргивая сбившиеся куски ткани.

Когда их работа практически окончена, князь Вампир бесцеремонно расталкивает ведьм и водружает мне на голову огромную чёрную шляпу с перьями. Поймав своё отражение в зеркале, я понимаю, что это вовсе не шляпа. Это корона.

Недовольно качая головой, князь Вампир сдвигает её чуть влево, потом немного вправо, а затем вперёд – так, что она почти полностью закрывает мне обзор.

– Хмм... Главное для нас, чтобы вы почувствовали себя настоящей королевой, – произносит он с лёгким румынским акцентом.

Мне невыносимо слышать это слово. Но все без конца твердят его – «королева, королева, королева». Я убираю корону с глаз и снова смотрю на своё отражение. Я чувствую себя самозванкой. И выгляжу соответствующе.

Зельдаборн и Хельгамина умолкают и тоже разглядывают меня, оценивая, как корона дополняет мой наряд.

– Возможно, вам не по вкусу перья обычной вороны, – говорит Зельдаборн. – В таком случае мы можем разыскать мёртвого ворона, я как раз недавно видела одного. Цвет воронова крыла отлично подойдёт к вашей бледной коже.

– Думаете, корона так необходима? – спрашиваю я, почёсывая голову в том месте, где перья цепляются за волосы.

Князь Вампир испуганно ахает и прикрывает рот рукой, будто я сказала что-то крайне оскорбительное.

– Джек корону не носит, – не сдаюсь я.

Хельгамина и Зельдаборн быстро переглядываются, кажется, им уже не до смеха.

Князь Вампир выходит вперёд и скрещивает руки на груди:

– Короны на пике моды среди королев.

– Откуда вам знать, какая сейчас у королев мода? – спрашиваю я, внутри меня закипает негодование. Мне становится тесно, будто стены комнаты подбираются всё ближе и вот-вот сомкнутся, оставив от меня только кучу шифона и вороньих перьев. – Никто из вас никогда не бывал за пределами нашего города, – продолжаю я. Мой голос становится громче, несмотря