Цветущий бизнес - Людмила Милевская

В общем, ситуация мучительная: там ливень, грохочет гром, свежий ветерок залетает в щель, а я сижу в немыслимой позе и глотаю слезы. И нет меня несчастной на всей земле.

Насидевшись вдоволь и уяснив, что долго так не продержаться, — онемели и руки и ноги — я начала яростно бить в крышку рукой. Каково же было мое удивление, когда с улицы мгновенно раздался женский визгливый голосок:

— Да сейчас, сейчас, не молоти, уже иду, ключ только найду.

Я не знала, радоваться или пугаться. Прислушавшись, поняла, — внизу тоже кто-то есть, ходит, шаркая ногами, да и свет горит. Видимо я так увлеклась штурмом трубы, что не заметила прихода тех баб, которых опасался даже амбал. Возникал резонный вопрос: чем мне это грозит?

— Вот же б…во! Какая гадость порвала мой халат? — донеслось снизу.

Я вжалась в крышку люка с тройной силой, давая себе клятвы ни за что не признаваться в том, что эта гадость я. Труба уже не казалась мне такой неудобной, напротив, век бы сидела в ней, лишь бы не видеться с этими бабами. И надо же, именно в этот миг крышка люка распахнулась, а я, сбив с ног щупленькую женщину, вывалилась прямо в грязь. Это в своем-то новом пастельно-розовом платье. Ужас!

Женщина, до смерти перепугавшаяся в первое мгновение, быстро пришла в себя, схватила меня за ногу и ни за что не хотела отпускать. С диким криком: “Куда! Куда зараза!” — она пыталась сотворить из моей ноги жгут. Мне это, естественно, по нраву никак не пришлось, и я вынуждена была толкнуть ее в живот. Она упала туда, где лежала я: в грязь.

Во вспышках молний мы катались по лужам. Я билась, как лев, но кто же знал, что в этой тщедушной столько сил. Она не только давала достойный отпор, но временами даже делала со мной все, что хотела. Я, жалея что связалась, упорно пыталась вырваться и убежать, но она теснила меня к ненавистной трубе с явным желанием спустить туда, откуда с такими страданиями я только что выбралась. Сдаваться я не собиралась. Когда мое настроение стало очевидным, она визгливо позвала на помощь. Бог знает, откуда взялись у меня силы; я вывернулась и столкнула женщину вниз.

Пока она с воплями спускалась по трубе, я неслась по лужам и кочкам к дороге и выскочила буквально под колеса автомобиля. Визг тормозов, надвигающиеся фары и снова тьма…

Глава 4

Очнулась с тревожным чувством опасности. Несколько секунд соображала где нахожусь, но когда увидела перед собой крепкую мужскую шею (в оправе белого воротничка) с диким воплем впилась в нее ногтями. Конечно я хотела задушить… Хоть кого-нибудь… И, естественно, мне это не удалось. Снова визг тормозов, слепящий свет фар и тьма.

Нет, тьмы не было. На этот раз из глаз посыпались искры (целый салют), такую он мне выдал оплеуху. Выдал и закричал:

— Ты что, сумасшедшая!

Я любовалась “салютом” и потому не откликнулась. Он повторил вопрос. Невежливо было долго молчать, и я с достоинством сказала:

— Не сумасшедшая, а абсолютно нормальная.

— Нормальные люди не бегают в платьях и босиком, когда на улице снег, и уж тем более не бросаются под колеса.

Действительно, за окном автомобиля шел снег, что для марта вполне естественно.

— Извините, я вас ударил, — прервал мои наблюдения незнакомец. — Мне очень жаль. Не сильно?

— Не переживайте, удар не слабый, — успокоила я его.

Он смутился.

— Это от неожиданности. А тут еще встречный идиот ослепил фарами. Чудом удалось избежать аварии. Вы кто?

— Разве не видите? Женщина.

— И вижу, что очаровательная, но откуда вы? Что с вами случилось? — спросил он и смерил меня красноречивым взглядом.

Я окончательно пришла в себя, осознала, что сижу на заднем сидении дорогого автомобиля, за рулем которого импозантный мужчина. На мужчине стодолларовый костюм, а на мне испачканное грязью и кровью, висящее клочками пастельно-розовое платье. К тому же я босиком, а у него бриллиантовые запонки. Было над чем задуматься. Я задумалась.

— Не хотите говорить, не надо, — сказал он, поворачивая ключ в замке зажигания и трогая автомобиль с места.

— Куда вы меня везете? — забеспокоилась я.

— В больницу. Судя по всему, вы ранены.

Я прислушалась к собственному организму и поняла, что не ранена. Глянула на часы: десять вечера — детское время.

— Тогда уж везите в мединститут, — посоветовала я, справедливо полагая, что “радовать” сообщением о пропаже “Хонды” безопасней всего Людмилу.

В том, что она пьянствует на кафедре у меня не было никаких сомнений.

Мужчина кивнул, не поворачивая головы. Мне стало обидно, что он так внимательно смотрит на дорогу, и я протяжно простонала:

— О-о-ох!

— Учтите, затормозил я вовремя. От колес до вашего тела было не меньше метра, — так же, не поворачивая головы, сердито сообщил он.

Какая черствость! “Вашего тела”. Фу! Трус. Трус и сухарь.

— Вряд ли метр, — любезно уточнила я. — Самое большее сантиметров двадцать, но вы прекрасный водитель, и с моей стороны можете рассчитывать только на благодарность.

В ответ я получила роскошную улыбку. Он даже не поленился повернуть свою бычью шею.

— Вам там удобно?

Ого! Забота в голосе. Хорошее начало. Я решила изображать неприступность и ограничилась сухим “вполне”.

— Не хотите пересесть на переднее сиденье?

— Думаете, заднее уже достаточно мною испачкано?

— Пустяки. Главное, — вы целы и невредимы.

— Ах, это главное, — рассеянно резюмировала я и принялась нервно грызть ногти.

Рассеянность моя объяснялась тем, что внезапно в голову ворвалась Катерина со своей “Хондой”, Масючкой и рядом неразрешимых проблем. Больше всего беспокоили герани. Ведь они пропали вместе с “Хондой”. Как я отчитаюсь перед бедной матерью героиней? То, что я цела и невредима, теперь не казалось таким большим преимуществом. Уж лучше бы меня несли на носилках.

— Вы поругались с мужем? — приятно отвлек от грустных мыслей вопрос незнакомца.

Все ясно, бедняга ломает голову, почему я в летнем платье и босиком. О пятнах крови уж и говорить не приходиться. Да, нелегко ему. Я бы умерла от любопытства.

— У меня уже нет мужа, — не без гордости сообщила я.

Мой ответ его доконал.

— Уже? — спросил он очень странным тоном, напрягаясь и ерзая на сиденье.

— Да. Уже много лет.

— Значит вы поругались с другом, — выдохнул он с огромным облегчением.

Такой болезненный интерес возвращал меня в страшный дом с его жутким подвалом, о чем вспоминать абсолютно не хотелось.

— Мы скоро приедем? — спросила я, вглядываясь в окно и сожалея, что так рано пришла в чувство.

— Минут через десять, — ответил незнакомец, усиливая мое сожаление.

Спасла меня исключительная способность вести непринужденные светские беседы в любых условиях. Благодаря этой способности остаток пути я провела в приятной обстановке: выслушала подробный отчет о состоянии автомобиля, под колеса которого не так давно пыталась угодить. Слава Богу, это дало возможность вздремнуть и собраться с силами перед встречей с Людмилой.

— Ну вот и приехали, — вывел меня из дремы голос незнакомца. — Я вас не очень утомил?

— Ну что вы, в жизни не слышала ничего интересней, — сдержанно зевая ответила я.

Выглянув в окно, я с ужасом обнаружила, что автомобиль стоит в воротах, за которыми раскинулся целый город. Ну, город не город, но то, что поиски Ивановой будут затруднительны стало очевидно.

— Это и есть мединститут? — растерянно спросила я, показывая рукой на ряд зданий.

— Ну да, — подтвердил незнакомец, явно ожидая распоряжений в каком направлении трогать с места.

Мне стало стыдно за свою безграмотность.

— Мне вон туда, — я неопределенно ткнула пальцем, не лишая его возможности выбора.

— Там гинекология.

Мой палец резко поменял направление.

— Тогда туда.

— А там — мертвые учат живых.

— Что вы имеете ввиду?

— Морг.

Меня передернуло, и я ткнула пальцем в здание, выглядевшее самым безобидным.

— Это психиатрия, — с усмешкой сообщил незнакомец.

— Вы так хорошо осведомлены, — удивилась я. — Может вы тоже доктор?

— Доктор? Боже меня упаси! Иметь дело с ненадежными людьми, которые в ответ на все старания только и норовят загнуться? Нет, это не для меня, но к медицине и я когда-то имел отношение. Моя бывшая жена врач. Невропатолог.

“Как бы мне она сейчас пригодилась,” — подумала я, одновременно ломая голову где именно искать Иванову.

— Учитывая вашу склонность бросаться под колеса, я бы повез вас в психиатрию и хирургию, — подсказал незнакомец. — Но начал бы с хирургии.

Я мгновенно вспомнила, что моя Иванова хирург и радостно закричала:

— В хирургию, конечно в хирургию, уж там-то ее каждая собака знает!

Он не стал задавать лишних вопросов, тронул автомобиль с места, и вскоре мы остановились у хорошо освещенного подъезда. Я собралась обратиться к своему спасителю с пламенной речью благодарности, после чего нежно проститься и отправиться на поиски Ивановой, но в этот миг дверь распахнулась, выпустив Катерину в новом костюме и плюгавенького мужичонку с огромным портфелем. Следом за ними походкой шагающего экскаватора бодро топала моя Иванова. Несмотря на ее низкий рост и чрезвычайную худобу, придающие ей сходство с подростком, было очевидно, что командир в этой компании она.