Живое топливо - Ричард Уильямс

Ответ был только один — патриарх никак не узнает. А значит, для него не имеет значения, добьются они успеха или потерпят неудачу.

— ПРОСНИТЕСЬ, мистер Марчер, — старшина абордажников Виккерс постучал дубинкой по прутьям решетки. Молодой человек, лежавший на койке в камере, вздрогнул. Виккер терпеливо ждал, пока Марчер с трудом приходил в сознание.

Коммандер Уорд приказал Виккерсу присматривать за парнем; убедиться, что он не станет жертвой враждебности своих новых сослуживцев. Проще говоря, Уорд велел предоставить Марчеру свободу быть настолько наглым и несносным, насколько возможно. Конечно, у Виккерса не было иного выбора, кроме как исполнять приказ, хотя перспектива нянчиться с дебоширом и скандалистом энтузиазма не вызывала. Теперь же, напротив, Виккерс чувствовал дружеское расположение к молодому суб-лейтенанту; однако он сомневался, что это чувство разделяли многие офицеры.

Он был в кают-компании для младших офицеров этой ночью. Он видел, как Роше, Крайчелл и Астер подошли к Марчеру, намереваясь спровоцировать его на драку. Чтобы спровоцировать Марчера, опьяненного собственной славой не меньше чем вином, не пришлось долго трудиться. После нескольких тычков и пощечин началась желаемая драка. Крайчелл и Астер схватили Марчера, пытаясь удержать его, а Роше занес кулак, чтобы преподать урок обнаглевшему выскочке. Виккерс уже собирался вмешаться, но на секунду отвлекся, оглянувшись на остальных офицеров в кают-компании, и взглядом заставив их оставаться на своих местах. Когда же он снова посмотрел на драку, у Астера из разбитого носа лилась кровь, Крайчелл скорчился, держась за живот, а Марчер уже вцепился в глотку Роше.

Роше думал, что Марчер, пьяный и уставший, будет слабым противником. Виккерс решил, что Роше — полный идиот. Он и его приятели были не в лучшей физической форме, отяжелев от долгих часов сидения за консолями на мостике. Марчер был моложе их, отлично натренирован физически, а алкоголь лишь помог ему не сдерживать себя. Роше пытался играть по правилам, неписаным законам того, как один офицер должен решать разногласия с другим. Но боевые инстинкты Марчера все еще были на взводе после ужасного боя с эльдарскими пиратами, где приходилось убивать или быть убитым. Каждая часть его тела была оружием; повсюду он видел противника. Роше отлетел назад, тяжело ударившись о палубу, Крайчелл получил бутылкой в лицо, Астер попытался схватить Марчера, и за это оказался со сломанной рукой. Только когда Марчер, взяв голову Роше, начал методично колотить ею о палубу, Виккерс решил вмешаться и оттащить его; парень бешено ругался, проклиная офицеров.

Все получилось просто отлично; теперь офицеры, так опозорившиеся в своих попытках вершить «подпалубную справедливость», обратятся за помощью к Гиру, а Гиру придется идти на поклон к Уорду. Глядя, как молодой офицер поднимается на ноги, Виккерс подумал, что Марчер мог бы сделать хорошую карьеру. Только не на «Безжалостном». На крейсере ему больше не быть офицером.

— СЭР, — начал лейтенант-коммандер Гир. — Есть еще одно дело, которое я хотел бы обсудить с вами.

— И что же это за дело, мистер Гир? — спросил Уорд. Он решил на этот раз пригласить Гира для доклада в свой кабинет — для разнообразия. Уорд заметил, что неподвижные глаза мертвых животных, взиравшие со стен, заставляли Гира нервничать. Возможно, он боялся, что однажды здесь окажется и его голова.

— Оно касается поведения одного из младших офицеров, суб-лейтенанта Марчера, сэр.

— Марчер? Я слышал о нем. Молодой человек, блестяще отличившийся в бою на борту «Глорианы Вэнс». Должно быть, в будущем его ждут великие дела.

— Ах, да, сэр, — Гир замолчал на секунду, осторожно подбирая слова. — Собственно, о будущем этого молодого человека я и хотел бы поговорить.

— Продолжайте.

— Хотя он, несомненно… великолепно проявил себя в том бою, последние события бросают тень на его поведение. В этот самый момент он находится на гауптвахте, после того, как этой ночью в кают-компании для младших офицеров учинил драку и нанес тяжкие телесные повреждения трем моим офицерам.

— Моим офицерам, — поправил его Уорд.

— Он был пьян и вел себя вызывающе, — продолжал Гир. — Он и его друзья набросились на них, когда один из них порекомендовал ему вести себя, как подобает офицеру. Эти трое офицеров в данный момент госпитализированы. Это очень серьезное дело, сэр.

— Разумеется, мистер Гир. Очень серьезное. Необходимо провести тщательное расследование. Уточнить подробности. Выяснить все факты.

— Сэр, полагаю, было бы не очень благоразумно давать широкую огласку конфликту в среде офицеров. Это был бы плохой пример для нижних чинов. Но у меня есть и другие доклады о поведении Марчера: пренебрежение долгом, неповиновение…

— Возможно, это субъективное мнение офицеров, которые ему завидуют? Боятся, что более способный человек обойдет их по службе?

— Думаю, нет, сэр. Даже на «Глориане» он отказался подчиниться приказу об отступлении, когда был атакован.

— И добился блестящего успеха, не так ли?

Гир замялся, не зная, что сказать. Уорд подумал, не оставить ли его томиться в неопределенности. Офицеры, которые поддерживали Гира, требовали, чтобы он избавился от наглого выскочки, нанесшего такой удар их репутации, и Гир обещал им, что так и сделает. И если он вернется от Уорда ни с чем, то будет выглядеть слабым. Но не достаточно слабым, чтобы потерять их поддержку, решил Уорд. Это может толкнуть Гира на отчаянные действия, и Уорд знал, что Гир и его офицеры более ценны для него, чем один удачливый суб-лейтенант. Он будет придерживаться плана.

— Возможно, в чем-то вы правы, — сказал Уорд. — Возможно, мистер Марчер еще слишком молод. Слишком… самонадеян. Возможно, он своим поведением восстановил слишком многих против себя. Возможно, его карьере пойдет только на пользу другое назначение. Думаю, это во многом зависит…

— Зависит от чего?

— Вы все еще интересуетесь, когда нам пришлют другого капитана?

— Ах… нет, конечно, нет, сэр.

— Существуют ли какие-то… сомнения относительно моего командования кораблем, которые вы хотели бы представить командованию Боевого Флота в будущем?

— Офицеры и я полностью уверены в вас, сэр.

— Хорошо.

Коммандер Уорд отвернулся к столу, больше не сказав ничего.

Через некоторое время Гир спросил:

— А что насчет этого дела, сэр?

— Этого дела? — Уорд поднял взгляд. — По размышлении я решил, что аргументы одной стороны более убедительны, чем другой. Не так ли?

— Да, сэр.

— Вы свободны.

Гир кивнул и направился к выходу.

— Да, и еще. Лейтенант-коммандер, скажите «вашим» офицерам, пусть они хорошо запомнят то, что случится с Марчером. Это лишь малая часть того, что я могу сделать с каждым из них, если они посмеют сомневаться в моей власти.

Гир ушел. Уорд связался с Виккерсом и приказал приступать к завершающей фазе плана. Суб-лейтенант Марчер послужил предназначенной цели, и теперь был лишь помехой. Его действия заставили офицеров искать помощи Уорда, более того, они будут благодарны старшему офицеру за удаление молодого наглеца. Теперь его судьба должна послужить поучительным примером для остальных. Уорд уже намеревался идти спать, но остановился посреди кабинета, глядя на голову лоикса с белым гребнем. Испытывал ли он какие-то угрызения совести относительно того, что должно случиться с Марчером? Нет, решил он. Марчер был его креатурой, и, значит, Уорд мог от него избавиться, когда он перестанет быть полезным. В любом случае, в Марчере слишком много от героя; а «Безжалостный» больше не был местом для героев. У крейсера была славная история, но это именно история. Уорд хотел лишь повиновения; оно надежнее героизма.

УОРД все еще сидел за столом в кабинете, когда пришел старшина абордажников Виккерс.

— Сделано? — спросил старший офицер, не глядя на него.

Виккерс ответил не сразу. Уорд посмотрел ему в глаза и увидел в них опасный блеск.

— Не заражайтесь идеей неповиновения от мистера Марчера, старшина, — многозначительно сказал Уорд. — Вы знаете, чего это может вам стоить.

— Да, сэр.

— Сделано?

— Не было необходимости, сэр. У него уже было кое-что спрятано.

— Вот как? — Уорд улыбнулся. Это была его первая искренняя улыбка за эти дни. «Какая ирония…»

«ПРЕДАТЕЛЬСТВО!», — бушевал Асфар. Вот единственно подходящее слово для этого. Патриарх использовал его. Ему было все равно, останется жив Асфар или нет, выполнит задание или нет. Асфар представлял, что начнется на Бахани после ухода Империума. Баханийцы начнут воевать за то немногое, что у них осталось, будут убивать друг друга, потому что до настоящего врага им уже не добраться. И вот тогда патриарх выйдет из своего убежища и начнет изрыгать свою ложь. Он расскажет уставшим людям о своих звездных воинах, храбрых юношах, собравшихся со всех концов Бахани и нанесших удар ненавистному Империуму. Удар во имя всего народа Бахани. Он приведет их семьи, чтобы подтвердить это, и они подтвердят, со слезами гордости за своих сыновей, потерянных для них, но избранных Императором. А тем временем эти самые юноши, давно уже мертвые, будут дрейфовать в грузовых контейнерах, ставших их гробами.