Повседневная жизнь египетских богов - Димитри Меекс

Исходом этого события стал первый случай подавления и наказания врагов. Тогда боги создали на востоке небосклона специальное лобное место, чтобы мучить и уничтожать побежденных врагов. Прежде необходимости в этом не ощущалось, но, будучи использованным однажды, это место больше не пустовало и не выходило из употребления. Мы узнаем, что перед умерщвлением побежденных превращали в людей, что делало их уязвимыми для смерти. Это были «люди-звери», чье потомство снова восстанет против богов, положив конец золотому веку, и позднее среди людей станет ордой преступников и изгоев. Что же до предводителя врагов бога, то, после того как его бросили в огонь, он был превращен в камень, служивший, чтобы придавливать трупы принесенных в жертву врагов. Можно подумать, что Красная гора в гелиопольской пустыне, недалеко от Каира, образованная кварцитом ржаво-коричневого оттенка, напоминает о кровопролитии, следы которого сохранились в этом месте, а вросшие здесь в скалы окаменевшие куски древесины можно принять за остатки огромного обожженного скелета.

Однако самая извечная битва, повторяющаяся при каждом новом появлении Солнца — это сражение, в котором Ра борется с гигантским змеем Апопом, соединившим в себе всех зловредных пресмыкающихся, угрожающих космическому порядку. Существуют различные версии происхождения этого чудовища. Согласно некоторым из них, он появился из истечения тела демиурга, из мокроты, которую извергли первоначальные боги,{55} что обрекло его на вечный бунт. Здесь появляется упоминание об отвержении врага Солнца, о его изгнании, ставшем предпосылкой космического противостояния. Эта ежедневная битва Солнца упоминается в многочисленных гимнах, обращенных к дневному светилу, а также в различных книгах, описывающих его путешествие.{56} Нам известно и немало других, более туманных, эпизодов битв Солнца с его врагами. В целом они представляют собой неясные намеки, не позволяющие понять цели этих сражений и роли их главных участников. Так, мы встречаем упоминания о четырех мятежниках из городка к северу от Гермополя, родины бога Тота, которые пытаются бросить вызов владычеству Ра в Гелиополе.{57} Помимо этих географических сведений, которые показывают, что соперники Ра могли объявиться где угодно, мы знаем, что и здесь речь идет о змеях и что после разгрома восстания они были сожжены или утоплены. В других обстоятельствах Ра сражался с войском диких ослов, оказавшихся очень мстительными.{58} Это, без сомнения, те семьдесят семь ослов, которые вступили в борьбу с демиургом на первобытном холме, возникшем из Океана.{59} Битва с ними была жаркой, и, хотя противники в итоге потерпели поражение, сам Ра во время сражения был ранен. Глубокая рана обильно кровоточила; кровь бога текла рекой и пропитала почву настолько, что сама земля, в ужасе от происходящего, воззвала о помощи. Анат, воинственная богиня, которая помогала богу в битве, бросилась за семью серебряными и восемью бронзовыми тазами, чтобы собрать его кровь. Когда они наполнились, кровотечение, судя по всему, остановилось само собой, без каких-либо иных усилий. Тогда тазы с их содержимым были принесены Ра, который таким образом вернул себе потерянную кровь.

Космический враг бога не всегда виден явственно и не обязательно нападает открыто. Здесь уместно напомнить, что темнота — это одна из составляющих хаоса; стало быть, ночь представляет собой ежедневное возвращение первобытного мрака и несет в себе все его тайны. Именно в темноте раскрылось яйцо, из которого вылупилась солнечная птица в первое утро мира;{60} именно в течение ночи происходят события, напоминающие зарождение первых сущностей мира. Осирис был погребен ночью,{61} и ночью пришел в мир Хор.{62} Но ночь — это и прибежище сил зла, которые как раз в темноте чувствуют себя особенно вольготно.{63} В течение ночи на пересечении дорог поджидают свою жертву скорпионы — ночью ими был ужален Хор, как и жена Хора Старшего.{64} Равным образом в это время происходят роковые события, угрожающие порядку вещей: Хор и Сет сражаются ночью.{65} Потенциально любое ночное событие несет в себе зло, а темноте свойственно укрывать космического врага бога. Так что, когда бог появляется в ночи и из ночи, он обязательно окружен светом и его сопровождают внушающие страх защитники.{66}

Мир, согласный с желанием демиурга, оказывается вначале хрупким, ибо воля бога не может объять несотворенное, но также и потому, что она предполагает отвержение, вытеснение всего, что не может служить творению. Подобные «отбросы» космогонии враждебны обретшему структуру миру не из тупой злобы, а потому что он сокращает их владения. Поэтому они борются, чтобы отвоевать то, что, по их мнению, было у них отнято. В свою очередь, солнечный демиург и всё творение, проникнутое его сияющими лучами, борются, чтобы сохранить приобретенное ими, то есть свое существование. Из противостояния этих двух усилий рождается равновесие. Но творение, хочет оно того или нет, всегда несет на себе отпечаток ночи.

Зла как такового в первоначальном замысле и желании бога-творца не было. Описывая в своем кругу исполненный им труд, он подчеркивает: «Я создал каждого из людей таким же, как его сосед, я не приказывал, чтобы они (люди) уклонялись от предначертанного, это их сердца несли в себе ущерб тому, что я провозгласил».{67} Люди, в сущности, будут вынуждены восстать против божественной власти, как об этом уже говорилось. Но прежде, чем это случилось, оказалось, что и некоторые боги бросали вызов высшей власти. Эпоха, на протяжении которой боги жили на земле, не обошлась без «гражданских войн» или, по меньшей мере, столкновений и сражений, которые очень их напоминали. В придачу к обычным космическим врагам демиург должен был сражаться еще и с противниками из числа богов.{68}

Спустя некоторое время после творения группа божеств, природа которых не уточняется, стала плести козни против творца.{69} Несмотря на то, что участники этих тайных сборищ держали свой замысел в тайне, бог о нем узнал. Заговорщики были хорошо законспирированы, но он принялся их искать. Однако постаревший демиург должен был принимать в расчет свою слабость и не мог открыто противостоять противникам, которые были к тому же его собственными детьми. Чтобы избегнуть их подлых ударов, демиург был вынужден прятаться. Чтобы лучше оценить могущество враждебных ему сил, он решил отправить к ним посланца, который принял бы на себя и роль шпиона. Последний быстро обнаружил заговорщиков и насчитал среди них двести пятьдесят семь злоумышленников, а также восемь предводителей дружин в окружении их воинов. Шпион подошел к сборищу достаточно близко, чтобы услышать злобные речи, которые его участники произносили против царя богов. Должно быть, он выдал себя, поскольку мятежники обернулись к нему, высунув языки. Для египтян это было не столько знаком насмешки или вызова, сколько серьезной угрозой, предназначенной напугать противника и обратить его в бегство.{70} Так, добрым духам свойственно высовывать язык, чтобы обращать в бегство злых.

Посланец без всякого страха тоже высунул язык и отправился сообщить об увиденном верховному богу. Между демиургом и его верным советчиком Тотом развернулся спор. На этот раз не шло и речи о том, чтобы демиург отправился сам сражаться с врагами; нужно было выбрать могучего героя, который сможет противостоять им в одиночку. Им становится Хор Старший, признанный боец, которому вручают оружие. Снаряженный в бой бог-воитель не может сдержать свою ярость и устремляется на врагов. У тех нет ни времени, ни возможности ответить ему тем же. Начинается настоящая резня, и побежденным остается лишь искать спасения в бегстве. Чтобы как можно вернее спастись, выйдя за пределы досягаемости победителя, одни из них превращаются в птиц и взмывают в небо, другие становятся рыбами и скрываются в воде. Но и сам победитель каждый раз превращается в такую же тварь и истребляет беглецов в различных их убежищах. В итоге всё приходит в порядок, и Хор Старший получает в награду право считаться более великим, более важным, чем другие боги. Так попутно выясняется, что боги жаждут повысить свой статус в божественной иерархии в награду за оказанные демиургу услуги.

Текст под названием «Миф о Хоре» описывает те же события в форме последовательного рассказа.{71} Но он ощутимо сглаживает черты, представляющие богов в неблагоприятном свете. Восставшие — больше не «дети» демиурга, но пособники Сета, вечного возмутителя спокойствия. Верховный бог во всем своем величии является хозяином положения от начала до конца. Ни разу в рассказе не возникает ощущения подлинной угрозы; с самого начала ясно, что позиции восставших слабы и у них нет никакого шанса победить. Тайный шпион тут был бы лишней деталью. Враги, обнаруженные при помощи интуиции, почти случайно, затем преследуются без остановки. Сражающийся герой не отвлекается на мелкие неприятности, а лишь карает зачинщиков беспорядков. Число врагов не сообщается раньше, чем все они оказываются плененными или убитыми. Центр повествования смещается к вожаку заговорщиков, который будет захвачен и подвергнут ритуальной казни в обличье гиппопотама. Важная часть текста посвящена подробному описанию этой операции. Рассказчик не без удовольствия останавливается на ударах, которые наносят побежденному и связанному зверю, и на расчленении его тела, части которого будут поделены ликующей толпой богов.