Вендетта. Том 2 - Олеся Шеллина

волновать, что Варшавский трон не переходит от отца к сыну, и польский король выбирается магнатами.

– Зачем ты мне это говоришь? – спросил Чернышев нахмурившись.

– Мне не было приказано спасать семью, если ей будет угрожать опасность, – уклончиво ответил Ломов. – Но я решил, что это неправильно, не по-людски получается. Мальчонка-то уж точно не виноват ни в чём. А у тебя, Захар Григорьевич, поговаривают, неплохие отношения с королевой случились.

– Тебе виднее, Андрей Иванович, – хмуро ответил тогда Захар. – Ты вообще, лучше всех нас осведомлён о том, что происходит.

– Нет, не осведомлён и это вызывает у меня мигрень. – Признался Ломов. – Одно могу сказать, Пётр Фёдорович при любом раскладе будет недоволен. В Речи Посполитой такое безобразие точно не планировалось. Как теперь всё это остановить, ежели у каждого магната своя армия имеется? У кого больше у кого меньше, – он покачал головой. – Не знаю, в общем. Так что думай, решай. Ну а ежели решишься, то вам придётся из страны так быстро убегать, как только кони выдержат. Вот, это мой отчёт, передашь Петру Фёдоровичу, может быть, он поймёт, что здесь творится и как нам быть дальше. – Турок протёр лицо, а Захар только сейчас разглядел, как сильно осунулось его молодое лицо с вечной наглой улыбкой.

Андрей устал, как никогда ещё не уставал, он буквально носом землю рыл, но никак не мог понять, где полыхнуло в первую очередь. У него складывалось ощущение, что всё недовольство друг другом и всеми вместе возникло одновременно во всех местах. Вот только, так не бывает, уж это Турок усвоил уже давно и знал, как «Отче наш».

Ломов ушёл, а Захар остался думать, что делать дальше. Спасти королеву Софию с наследником? Как-никак принц наследник, если и не польского трона, то магнатов Понятовских, так точно. Но ему не поступало никаких бумаг от государя. Так может он проявить инициативу в таком весьма сложном вопросе, или нет? Нужно ли государю, чтобы королева с сыном остались живы и не сгинули во время покушения? Захар долго ломал голову, проклиная про себя этого преданного пса Петра Ломова. Вот зачем он пришёл и всё это на него вывалил? Сам Чернышев утром уже уехал бы, ни о чём не подозревая, теперь же он вынужден мучиться сомнениями.

Наконец, вытащив крест, Захар поцеловал его и пробормотал.

– Ежели Господь допустил, чтобы эта сволочь Ломов до меня добрался, и я узнал об опасности, которая грозит им, значит, хочет он дать Софии шанс на спасение. – Он даже испытал некоторое облегчение, когда принял наконец такое непростое решение.

И, несмотря на то, что у него уже всё было готово к отбытию, Захар едва не опоздал. Первым он вынес проснувшегося, но плохо понимающего, что происходит Станислова, а когда вернулся за Софией, то прорываться к выходу пришлось уже с боем. Сначала у графа мелькнула мысль попытаться спасти короля, но, когда на него насели сразу трое шляхтичей, он оставил эту затею, и вытащил из дворца только Софию.

А дальше началась эта сумасшедшая гонка, которая закончилась сегодня у поместья Чернышева близ Москвы, где сейчас находился государь с двором.

Приведя себя как следует в порядок, впервые с тех пор, как они покинули Варшаву, Чернышев и польская королева вместе отужинали и разошлись по своим комнатам. За весь вечер они и двух слов друг другу не сказали.

Станислав уже давно спал. Он не понимал по-русски и не мог бы общаться с дворней, если бы его воспитатель пан Ковальский не проявил прозорливость и не сбежал вместе со своим воспитанником. Он и помог юному Понятовскому принять ванну, поесть, и пораньше уложил спать измученного дорогой ребенка.

Такую же прозорливость проявила горничная Софии Агнесса. Которая не просто сумела выбраться вместе с госпожой, но и каким-то невероятным образом умудрилась забрать некоторые вещи и все драгоценности королевы. За всё это София была ей благодарна, как и пану Ковальскому, который взвалил на себя основную заботу о её сыне.

София посмотрела на себя в зеркале, возле которого сидела, расчесывая волосы перед сном, и грустно усмехнулась.

– Всего двое слуг, и весьма туманное будущее, вот что осталось тебе, Фике, – прошептала она, обращаясь к своему отражению. – А ведь, если бы ты не была такой дурой, то сейчас могла бы стать Российской императрицей. – Она глухо рассмеялась, и снова посмотрела на себя. – Но ведь можешь же ты хотя бы сейчас урвать кусочек чисто женских радостей? – Решительно отложив щетку, она встала и, запахнув халат пеньюара, направилась к выходу из спальни.

Захар уже задремал, когда дверь его спальни приоткрылась и внутрь скользнула женская фигурка. Он приподнялся на локтях, глядя как она приближается к его постели.

– Ваше величество, что-то случилось? – Он не стал заводить их отношения дальше легкого флирта в Варшаве. А вот сейчас ему надо было снова решить, что делать: отправить её со всем почтением обратно в выделенную её спальню, или же…

София видела его колебания и сбросила на пол халат, оставшись в полупрозрачном пеньюаре. Граф судорожно вдохнул, и, вместо того, чтобы проводить её из своей комнаты, отбросил в сторону одеяло. Он так долго был без женской ласки, так что послал все предостережения разума подальше. Будь, что будет. Больше, чем он уже рискнул, рисковать просто невозможно.

* * *

Двор готовился к возвращению в Петербург. Дел было слишком много, а практически все государственные структуры остались именно в столице. Маша и Лиза окрепли настолько, что вполне могли перенести путешествие, так что, предоставив жене руководить сборами, я сам заперся в кабинете с пачкой донесений, которые только сегодня утром привёз курьер.

Мысли постоянно соскальзывали на Марию. Чтобы я ещё раз прошел вместе с ней через такую беременность? Да ни за что. Я в медицине разбираюсь херово, но даже мне понятно, что это всё было не нормально. Да ещё и разная дичь в голову лезет вроде таких матерных для меня выражений, вроде «резус-конфликт». Где гарантия того, что это не был тот самый конфликт? Ни группу крови, ни резус-фактор ещё очень долго определять не смогут, даже при довольно бодро развивающейся науки за такие вещи могут сжечь, стоит начать про них даже намекать. Ты ещё про гены всякие вспомни, Пётр Фёдорович, и прочих Чебурашек. Про это пока рано даже заикаться. Так что смирись и просто не допускай беременности жены. Справишься? Постараюсь, и буду стараться изо всех сил.

Приведя мысли в относительный порядок, я вернулся к докладам. Так что тут у нас.