Заповедник любви - Синди Джерард

— Этот домик принадлежит Чарли. И медведи тоже.

— Что, и медведи?

Тоня поставила перед Уэбом стакан молока и коробку с печеньем.

— В определенном смысле. Он прожил здесь шестьдесят лет и подкармливал их орехами, фруктами и собачьей едой — всем, чем с ним делились бакалейщики и владельцы ресторанов. В графстве Кучичинг в Миннесоте около ста пятидесяти медведей, и примерно шестидесяти из них Чарлз давал возможность бродить в безопасности с утра до вечера на своей частной территории.

— Тихая гавань?

— Свободная от охотников. Чарлз подкармливал медведей, чтобы их не подстрелили. На следующей неделе открывается сезон. Вы должны были видеть знаки запрета на охоту по дороге сюда.

Уэбстер кивнул. Он уже управился с бульоном и принялся за молоко. Тоне было приятно отметить, что ее гость ест с явным удовольствием, а не как изнеженный сноб, случайно попавший в сомнительную забегаловку.

— И где же теперь Чарли?

— В городе, в больнице, поправляется после сердечного приступа.

Мужчина замер.

— Это скверно.

— Для восьмидесятилетнего старика он неплохо держится, — ответила Тоня, убирая на кухне. — Приступ случился две недели назад. Могло быть гораздо хуже. Еще через полмесяца его смогут выписать.

Уэб оперся локтями о стол и внимательно посмотрел на нее.

— И вы собираетесь оставаться здесь и следить за медведями все это время?

Тоня пожала плечами:

— Конечно, ведь Чарли был так добр, позволив мне здесь работать, фотографировать их.

Гость вернулся к своему ужину, и в комнате повисла тишина, нарушаемая только шумом ливня за окном. Бревенчатая хижина и ее обитатели были отделены от остального мира стеной дождя и леса. Цивилизация была где-то в другом мире, далеком и недоступном.

Тоня вспомнила, как приехала в Нью-Йорк девятнадцатилетней девчонкой, проучившись два года в колледже городка Манчестер, штат Айова. Она была полна надежд и творческих замыслов. Получила место ассистента фотографа в издательстве «Тайлер-Лэньер Паблишинг», свою первую — и последнюю — работу в большом городе.

Некоторые называли это сокращением штата. Для Тони, лелеявшей надежду со временем заняться творческими проектами, это стало ударом рождественского ножа в спину. Конверт с уведомлением об увольнении ей вручили накануне Рождества, на следующий день после злополучной корпоративной вечеринки, когда девушка бросилась в объятия босса. Она чуть с ума не сошла от стыда и отчаяния…

— Как вы сюда попали?

Мягкий баритон Уэбстера вернул ее к действительности.

— Как обычно фотограф узнает о заказе на съемку? От других фотографов. Я работала с Джезапами; мужем и женой, по заказу журнала «Дикая природа». Мы познакомились несколько лет назад, они были очень добры ко мне, научили меня многим профессиональным секретам. Они приезжали к Чарлзу лет тридцать назад снимать медведей для журнала «Парад». Мои друзья с таким восторгом отзывались о Чарли, о медведях и здешней природе, что я решила посмотреть на все сама. Месяц назад у меня как раз появился перерыв в работе.

— Вам удалось понять, что так привлекало здесь ваших друзей?

Тоня подлила ему еще молока. Такое пристальное внимание к ее работе не могло не польстить.

— Думаю, что да.

— И вы разделяете их восторг?

Уэб внимательно смотрел на нее, опершись локтями на стол.

Тоня невольно залюбовалась его руками — сильными и нежными. Как, должно быть, приятно ощутить прикосновение этих красивых длинных пальцев на своем теле. На обнаженном теле. В самых потаенных местах. Девушка почувствовала, как краснеет до кончиков ушей.

Она отвернулась к окну и, поправляя занавеску, выглянула на улицу. В полной темноте дождь продолжал хлестать в стекло.

— Разделяю ли я их восторг? По поводу медведей?

— По поводу одиночества, оторванности от мира, переездов с места на место. Вы не скучаете по городу?

Отпустив занавеску, Тоня вернулась к плите и стала возиться с вытяжкой над плитой. К этому мужчине тянуло как магнитом, и приходилось все время что-то делать, чтобы не поддаться его обаянию, отвлечь свое внимание от его ласковых глаз, сильных рук, завораживающего голоса. К тому же он был прав, в последнее время Тоня действительно чувствовала себя одинокой, но не хотела это признавать.

— Я выросла в маленьком городке — не больше десяти тысяч жителей. Поэтому ритм жизни большого города не прельщает меня.

— А для меня он — все. — Уэб откинулся на спинку стула и стал раскачиваться. — Я бы свихнулся от неподвижности в этом захолустье.

— Ну вот теперь мы это и проверим.

— М-да. Когда на машину упало дерево, я подумал, что если доживу до утра, то застряну здесь на несколько дней. Дорога полностью перекрыта.

— Вам приходилось ездить на тягаче?

— Это такая штука, похожая на трактор?

— Вот именно: штука, похожая на трактор.

— Я видел рекламу в наших журналах, но сам никогда не ездил. А разве местные власти не должны заботиться о состоянии дорог?

— Это частная территория. Упавшие деревья приходится убирать Чарлзу или его соседям, если они здесь ненароком застрянут.

— Соседям?

— Особо не надейтесь, ближайший живет километрах в пятнадцати к югу отсюда.

— Получается, вам придется терпеть мое общество еще некоторое время.

— Похоже на то.

— Сожалею.

— Ничего. Обещайте вести себя прилично. Еды у нас хватит недели на две, с водой тоже проблем нет: рядом озеро.

— Что, здесь и озеро есть?

Последний вопрос вызвал искреннее недоумение.

— Здрасьте, это же Миннесота, край десяти тысяч озер.

— Да, действительно. Край, где люди пахнут рыбой и выглядят как медведи.

— По крайней мере некоторые из них, — рассмеялась Тоня.

Ей и самой эта мысль иногда приходила в голову при взгляде на грубоватых, но добродушных местных жителей, которые проводили всю жизнь на рыбалке или охоте и нечасто пользовались мылом и бритвой.

— А чем вы занимаетесь по вечерам? — Уэбстер медленно огляделся по сторонам. — Наверное, воете с тоски?

— Читаю. Проявляю пленку. Составляю головоломки.

— И все?

— Практически да, — ответила Тоня с некоторым вызовом.

— Действительно, что еще человеку нужно?

— А теперь попробуйте сказать это без иронии.

— В другой раз. — Уэб встал, потянулся и начал осматривать дом. — Полагаю, электронная почта здесь не предусмотрена. Почему-то я так и думал.

Хозяйка хижины демонстративно промолчала. Она старалась не обращать внимания на своего гостя, который ходил по комнате, трогал разные вещи, грел руки над плитой. Но игнорировать присутствие потрясающе привлекательного, высокого, широкоплечего красавца на двадцати квадратных метрах замкнутого пространства было нелегко.