Неизведанный Рим. Легенды и секретные места Вечного города - Елена Романовна Елохина

В пьедестале, поддерживающем кушетку, на которой возлежала мраморная Венера, был спрятан механизм. Он заставлял фигуру медленно вращаться, и в мерцании свечей создавалось ощущение, что под каменной кожей пульсирует теплая кровь. Канова натер поверхность розовым воском, чтобы его работа выглядела как живая.

Паолина не стеснялась демонстрировать шедевр своим гостям.

Представьте, если бы вы сегодня пришли в гости к подруге, а она в ожидании закусок предложила вам полистать альбом с ее фотосессией в стиле ню?

И сегодня-то это может вызвать недоумение, а в начале XIX века тянуло на светский скандал.

Возмущенный шепот за спиной преследовал ее в салонах высшего света: «Как?! Дворянка разделась перед скульптором! Пусть даже самим Кановой…»

Княгиня отшучивалась: «Не беспокойтесь, студия прекрасно отапливалась».

А на подозрения в адюльтере с мастером Паолина презрительно фыркала: «Да его настоящим мужчиной-то и не назовешь».

Несмотря на откровенность ситуации с позированием в студии, ее отношения со скульптором были натянутыми. Но как истинный профессионал, Канова не дал слухам повлиять на его мастерство и выполнил работу безупречно. Сегодня она по-прежнему приковывает восхищенные взгляды посетителей галереи Боргезе.

Но пройдем дальше. Узкая деревянная лестница ведет на верхний этаж, где жили мастера. В Риме испокон веков это называлось casa-bottega: внизу мастерская, наверху спальни.

После смерти Энрико, последнего скульптора династии Тадолини, студия перешла по наследству его жене и дочери. Они сохранили все нетронутым – так, как было при его жизни.

Но когда и их не стало, мастерская на долгие годы впала в запустение.

В течение 35 лет после смерти наследников никто не заботился о сохранности произведений. Они рисковали осесть в других музеях и частных собраниях, а мастерская перестала бы существовать.

Ида Бенуччи, известный антиквар, и ее семья взяли на себя реставрацию, а комитет по охране культурного наследия подтвердил ценность и целостность коллекции. Она больше не может покидать это помещение, и предметы не разрешено распродавать по отдельности.

Реставрацию провели настолько бережно, как будто ее не было вовсе.

Целью было не отремонтировать студию, а сохранить, насколько это возможно, ее уникальную атмосферу. Цвет стен, материалы и наброски, исторические фотографии, письма, газетные вырезки и расставленные в произвольном порядке произведения пяти мастеров, работавших здесь на протяжении двух столетий.

Модели из гипса на металлических каркасах, из которых отливали бронзовые памятники, глиняные наброски, эскизы, рабочие инструменты и некоторые завершенные работы, так и не дождавшиеся заказчиков, – всего около 500 экспонатов.

Их расположение не подчиняется ни логике, ни хронологии.

Как будто вы попали в настоящую боттегу мастера, где царит творческий беспорядок. Каждый раз, когда я оказываюсь здесь, не могу отделаться от чувства, что меня пригласили в святыню. За кулисы, где создаются великие творения, на креативную кухню, недоступную простым смертным.

Вдохновение как будто висит в воздухе. Оно восхищает и заражает даже спустя много десятилетий после того, как в каменных ваннах перестали замешивать гипсовую пасту.

На стенах мастерской развешены резцы и молотки, а на рабочем столе завал из мраморных образцов, подготовительных рисунков и макетов. Как будто мастер сам прервался на кофе.

На мой взгляд, в этом и кроется успех реставраторов: переместить вас во времени, чтобы вы забыли, какой век за дверью.

После ремонта Ида Бенуччи и ее дочь Франческа поначалу открыли мастерскую как музей, куда можно было прийти на экскурсию.

Но позже решили поэкспериментировать с новым форматом «приятного с полезным» – добавили в заведение кафе. В 2003 году мастерская открылась в необычном статусе музей-ателье Канова-Тадолини.

Музеев в Риме много. Но музеи, где кормят и наливают, еще поискать надо!

Поэтому я затрудняюсь дать четкое определение этому месту. Кафе при музее? Или музей при кафе? Нигде больше я не видела настолько органичного сочетания.

Это не туристическая ловушка и не пафосный ресторан, куда без предварительной брони не пустят на порог. Новым хозяевам удалось создать гостеприимное пространство, вместо того чтобы превращать его в обычный музей с экспонатами под стеклом.

Это очень по-римски: история живет, не покрываясь пылью, подстраиваясь под новый век. Как античные камни становятся фундаментом для дворцов знати, древние колонны подпирают своды церквей, а мрамор находит новое применение на ступенях и фасадах. Так и в этих стенах когда-то грохотали молотки скульпторов и пахло гипсом, а теперь звенят чашки и блюдца и разносится кофейный аромат. А под благословляющим жестом гигантской статуи папы римского Льва XIII так приятно выпить чашку чая в холодный зимний день.

Заведение открыто с раннего утра для торопливого завтрака в римском стиле (кофе + корнетто – круассан по-римски), а с обеда до полуночи работает как ресторан. Днем можно заглянуть на бокал апероль-спритца или на сладкий полдник. Десерты здесь способны соблазнить даже тех, кто до последнего цепляется за диету (в Риме от нее стоит сразу отказаться). Особенно отмечу тирамису fatto in casa (собственного приготовления) – выше всяких похвал. Расхваленный путеводителями Pompi и рядом не стоял.

7. «Конгресс остроумия»

Всем известно, что Рим богат на скульптуры.

Как вы только что убедились, с ними можно даже выпить кофе.

Но то, что статуи могут еще и разговаривать, – это новость! Кое-кто был бы даже не прочь подрезать им язык. Один из таких персонажей по прозвищу Бабуин «украшает» (если так можно выразиться) стену студии Канова-Тадолини.

На радость тех, кто становился его словесной мишенью, Бабуин и большинство мраморных «критиков» уже давно замолчали.

Но жители города еще помнят, как быстро передавались из уст в уста обидные стишки про пап и кардиналов.

Сейчас мы бы это назвали «вирусным контентом».

У наших предков не было преимуществ современных коммуникаций, правда, и высказываться открыто против власти мало кто рискнул бы. Подобные выходки грозили штрафами, наказаниями, а то и казнью.

Но народ нашел выход: использовать античные статуи, на пьедестал которых по ночам клеили записки с короткими сатирическими строками анонимных авторов. Утром стражи порядка снимали хулиганские листовки, но римляне уже успевали их прочитать и пересказать соседям.

Возможно, вы слышали слово «пасквиль»?

Теперь будете знать, откуда оно взялось – от Пасквина.

Это прозвище первой из римских «говорящих статуй», найденной и установленной в Риме в XVI веке в качестве публичной доски для выражения общественного недовольства. Пасквин по-прежнему «живет» рядом с площадью Навона. Пасквили могли содержать карикатуры, компромат и злобные нападки в адрес обсуждаемого лица, всячески критиковать и оскорблять. Иногда их применяли для дискредитации кандидатов перед выборами пап римских. Все это подавалось в