Крылья - Игорь Рыжков

за руку, и ощущать ее теплую ладошку в своей мне показалось очень приятным.

– А куда мы идем? – Спросила она, как только мы отошли на десять метров.

– В Город. – Твердо ответил я. Вера остановилась.

– Самсончик, милый. – Прошептала она

–Я не хочу в Город. Там плохо. – Я растерялся.

– Вера – Попытался я ее вразумить. У нас продуктов на неделю. Этого как раз хватит для того, чтобы вернуться в Город.

– Этого хватит, чтобы подняться на Крышу. – Прошептала Вера испуганно. Она подумала, что я начну ругаться.

– Тим хотел выбраться на Крышу. Я тоже хочу. Ты можешь оставить меня. Я возьму Светляков у Тима. Они меня полюбят – вот увидишь. Ты мне только грибов оставь и воды. Чуть-чуть. Я сама могу дойти. А ты, если хочешь, возвращайся в Город.

– Черт! – Подумал я.

– Черт! Черт! Черт! – Если бы я был один, то я бы сам пошел искать подъем на Крышу, но с Верой. Может там плохо? На Крыше. Может быть, там нечего есть? Может быть там нечего пить? Может быть, там дышать нечем или в воздухе полно яда?

– Нужно идти в Город. – Упрямо качнул я головой.

– Вера идем в Город. Мы устали. Мы не сможем дойти до Крыши. Не сможем. Да и если дойдем – мы не готовы. Нужно больше еды, нужно больше одежды. Нужно… – Я остановился. Вера смотрела на меня как-то совсем странно.

Она никогда так на меня не смотрела. Я ее и помню то плохо, но вот так она на меня не смотрела. Я помню. Она всегда смотрела на меня с интересом и восторгом. Может быть с радостью.

А теперь.

Вера сделал шаг назад.

– Ты… – Сказала она, кривя губы.

– Ты… – Она вдруг стала, ломая пальцы расстегивать крутку. – Забери свою куртку! Не нужна она мне! Я все равно на Крышу пойду. Ты же… Ты…

– Я не трус, Вера! – Выкрикнул я свой действительно настоящий страх.

– Я не трус! Ты не знаешь что там на Крыше! Я не знаю что там на Крыше! Никто не знает! Даже Тим! Даже Ландгрувер! Может только Династы знают.… Да и то.…Ой! – Вера прижала кулачки к губам и сделала круглые глаза. Я запоздало прикусил язык. Сплюнул через плечо три раза и постучал каблуком об пол.

– Детство это все. Приметы, наговоры всякие, но мало ли.

– Ну, что? – Спросил я Веру.

– Мы идем? Идем в Город?

– Хорошо… – Согласилась Вера и опустила свою голову в бетонной пыли.

– Идем… – Она снова вложила свою ладонь мне в руку и мы пошли. Хрустко давили крошку. Светляки в моем фонарике, почувствовав дорогу, светились ярче.

– Я вообще не понимаю, как они чувствуют дорогу? Они же слепые? Вот ведь тоже незадача! Думать о таком что есть, а не понимаешь. Ну, да ладно. На то, чтобы думать есть Химики. Они все знают или почти все.

–А, вот, про Династов, я точно зря сказал. Зря! Их может быть на весь Город человек десять, а может быть и меньше. Они в Храме живут. Им Храмовники и служат. Ну, да ладно. Шут с ними со всеми. Теперь бы только до Города дойти.

Я через плохие подъемы шел. Вере там не спустится. Придется обходить. А любой обход – это день не меньше. Уровни они длинные, а подъемов-спусков не много. Да если и есть, то половина – труха.

– Самсончик… – Прерывисто проговорила Вера.

– Самсончик потише… Я не успева… Ю… – Я остановился с удивлением разглядывая девочку. Вера подошла ближе и виновато посмотрела мне в лицо. Ее щеки горели. Я потрогал мочки ушей. Они были ледяными.

– А ну-ка кашляни! – Вера, отдышавшись, уже не выглядела больной.

– Самсончик ты чего? – Забеспокоилась она.

– Я, правда, не больная. Правда. На вот – Кхе… Кх-грмхе… – В ее кашле, сухом с хрипами отчетливо проступала болезнь. Только начинающаяся болезнь.

– Ты ничего не ела после того как Тимоша упал? – Вера молчала.

– Может быть, ты грибов поела без ферментов?

– Что ты Самсончик? – Заулыбалась Вера вымученно.

– Я же знаю, что грибы нельзя без ферментов есть. Не ела я ничего Самсончик и не пила ничего. Я только своей рубашкой Тима накрыла. Он уже совсем тихий лежал. Раньше он мне не позволял себя накрывать, а когда он глаза закрыл и уснул, так я рубашку сняла и его укрыла. – Вера замолкла. Наверное, она чувствовала себя виноватой.

Я расстегнул ворот своей теплой в большую клетку рубашки для того, чтобы освободить шею. Шеей лучше чувствовать холодно на уровне или тепло.

Кожу лизнул промозглый ледяной сквозняк.

– А ну… – Я отстегнул с пояса флягу. Почти полную флягу с водой.

– Пей…

– Самсончик. – Испугалась Вера.

– А ты? Тут же вода.…

– Знаю, что вода. – Откровенно грубил я.

– Пей… – Вера осторожно взяла фляжку и долго возилась с пробкой.

– Никак, Самсончик. Никак… Я потом. Ладно? – Я выхватил из ее рук флажку и легко скрутил пробку. Вера хитрила. Она знала, что воды у нас немного.

Она знала, что всю ее пить сейчас нельзя. Потом может не остаться сил. Нужно экономить. Но и я знал, что если Вера больна, то до Города нам не дойти.

– Просто не дойти и все! И до Крыши тоже.

– Пей, Верунчик. – попробовал я говорить с ней нежнее.

– Пей. Тебе надо.

– Хорошо. – Согласилась Вера и, опрокинув флягу, стала жадно глотать воду. Она напилась, слизнула с губы каплю и протянула флягу обратно.

– Спасибо Самсончик, спасибо. – Ее лицо, из бледного, вдруг, стало молочно – белым, глаза закатились, и она медленно осела на пол. Я оторопело сел рядом.

Мы с Верой не прошли и сотни метров. Даже не дошли до обвала за последним подъемом. Я все еще боялся, что подъем будет засыпан и придется искать обход.

– А теперь? А теперь. Что же теперь?

– Как же ты так? Верунчик? А? – Я повернул ее лицо к себе. Впалые щеки. Темные синюшные губы. Дыхание мелкое и частое. Я коснулся губами лба.

– Черт!… Черт! Черт! Черт! – Лоб был горячим, словно реакторы Истопников. Я взял ее ладонь, и прижал к своей щеке.

– Самсончик… – Прошептала Вера.

– Самсончик, ты меня оставь. Ты дойдешь сам. Я знаю, что дойдешь. И до Города дойдешь и до Крыши дойдешь. Мы вдвоем не дойдем, а ты один дойдешь.

– Я здесь полежу. Я тебя подожду. Ты же вернешься, правда? А и не вернешься – так ладно. Хоть ты останешься цел. – Ее голос