Мои волки. Любовь истинная и нет (СИ) - Жнец Анна

А вот и поворот на настоящую, асфальтированную дорогу, ведущую на территорию чужой стаи. Скоро. Уже скоро я увижу Элен. Перед мысленным взором проносится соблазнительная картинка: вкусная самочка опускается передо мной на колени в позе покорности — жест, означающий полное принятие самца. Это не просто дань традициям, а древние инстинкты, приказывающие женщине подчиняться своему мужчине, а мужчине — боготворить свою истинную и любить ее до потери пульса. Не доминировать я хочу — владеть. Безраздельно владеть одной конкретной волчицей.

К особняку Освальда я подъезжаю раньше Гора. Собираюсь подождать приятеля на террасе, но толпа гостей, подобно полноводной реке, заносит меня в дом. Там я облюбовываю укромное местечко, темный угол, откуда, затаившись, наблюдаю за входящими.

Замечая меня, самочки из северной стаи призывно улыбаются, бросают в мою сторону кокетливые взгляды из-под тени опущенных ресниц, но я смотрю на дверь, только на дверь — жадно втягиваю воздух, пытаясь учуять тот самый манящий запах.

И вот он — обрушивается гранитной плитой, сшибает с ног, сильный, невыносимый, срывающий башню, забивает ноздри, проникает в поры, кружит голову. Член твердеет за секунду и… черти, зачем я надел такие тесные штаны? Какое счастье, что догадался принять блокаторы. Если бы не таблетки, это не самочка опускалась бы передо мной на колени, а я, роняя слюни, валялся бы на полу у ее изящных каблуков. О предки, меня не готовили к такому!

Первые секунды я не могу разглядеть лицо Элен: мир тонет в хаосе цветных пятен. Затем четкость зрения возвращается, и в фокус попадает широкая мужская ладонь, лежащая на девичьей пояснице. Чужая рука на теле моей — моей! — самки.

Волк внутри рычит и рвется с цепи, но я напоминаю ему о плане. Терпение, Эш, терпение. Ни одна женщина не может сопротивляться истинности, а значит, всего-то и надо, чтобы Элен признала во мне настоящую пару. Я ни секунды не сомневаюсь, что, увидев меня, волчица тут же забудет о бывшем возлюбленном, но есть одно но: варварские законы стаи, к которой Элен принадлежит.  Освальд не позволит клану лишиться сильной здоровой самки, способной принести хорошее потомство. Этот старый зашоренный диктатор ее не отпустит, не отдаст замуж за чужака из другого клана. Именно поэтому я здесь — в дурацких деловых тряпках, старательно разыгрываю комедию под названием: «Старый университетский приятель готов помочь вам зачать ребенка».

Гор — дурак. Свою желанную я не собираюсь делить ни с кем. Трахать любимую вдвоем? Серьезно? Как он мог на это купиться? Как согласился подпустить к своей невесте постороннего мужика? Чушь про магический ритуал, вылечивающий бесплодие, я наплел только для того, чтобы сблизиться с Элен и предложить ей сбежать со мной из Авалонского леса. Сбежать вместе. Моя цель — хотя бы на минуту остаться с ней наедине и обсудить план побега. Она согласится. Возможно, сначала испугается, станет сомневаться, но в конечном счете уступит моим желаниям и своим инстинктам.

Глядя на то, как ладонь Гора скользит по спине Элен в опасной близости от круглой упругой попы, по которой так и хочется шлепнуть, я стискиваю зубы и до белых костяшек сжимаю кулаки. Моя. Будет моей.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 8

Освальд меня не любит — это и понятно: волчица из семьи лавочника не чета их сыну аристократу. Мои родители не бедняки, но в иерархии оборотней занимают далеко не самую высокую ступень.

Чем сильнее волк в зверином обличье, чем ярче сияет в нем искра колдовского дара, тем выше он стоит на социальной лестнице. Приближенные вожака носят статус альф. Это крупные, могучие самцы с сильной энергетикой, способные подчинять одним грозным взглядом. Они помогают Освальду вести бизнес, обеспечивают клан стабильным высоким доходом. Некоторые с подачи вожака занимают ключевые должности в мире людей, мелькают на политической арене: их задача — блюсти интересы стаи и следить за тем, чтобы о существовании оборотней не узнал большой мир.

Беты — воины. Эти волки не так умны и магически одарены, как альфы, но обладают исключительной физической силой. Они охраняют территорию, следят за порядком, участвуют в разборках между кланами.

Альфы и беты — элита стаи. Кроме них, в чаще Авалонского леса, в закрытом волчьем поселении, живут омеги — слабые оборотни. Они — обслуживающий персонал: убирают и ремонтируют дома, чистят улицы от сорняков и опавших листьев, подстригают чересчур разросшиеся кусты, трудятся продавцами и официантами в заведениях, расположенных на территории стаи.

Все остальные волки — дельты, эпсилоны, дзеты — живут и работают в большом городе, среди людей, и в жизни клана не участвуют. С элитой стаи они пересекаются редко, и еще реже девчонке из семьи дзеты удается попасть в постель аристократа-альфы, так что Гор — мой счастливый билет. Каждая самочка мечтает устроиться за спиной сильного успешного самца, жить в Авалонском лесу среди себе подобных, а не притворяться одной из человеческих женщин, работая, как они, и дыша выхлопными газами. Стать женой альфы или беты — переехать в элитный волчий поселок и заниматься только домом, мужем, семьей. Быть обеспеченной, уверенной в завтрашнем дне.

Так что, можно сказать, удача мне ослепительно улыбнулась. Джекпот я сорвала, когда одним осенним днем мой отец-лавочник отправил меня к Освальду — доставить заказ. В нашем магазинчике, пусть он и расположен за пределами Авалонского леса, закупается продуктами половина стаи. Все благодаря волшебной маминой выпечке, слава о которой дошла однажды до вожака.

Как сейчас помню тот день: я с корзинкой в руках стою на пороге роскошного трехэтажного дома, стучу зубами от холода и проклинаю мать, зачем-то обрядившую меня в короткое, откровенное платье не по погоде. Ветер задувает в декольте, задирает юбку. Я качаюсь на высоких каблуках, которые в обычной жизни не ношу, но сегодня надела по настоятельному совету матушки. Ноздри щекочет ванильный аромат свежих булочек. Дверь открывается, и… сердце пропускает удар: передо мной самый красивый мужчина во вселенной.

Освальд наверняка жалеет, что в тот день сын решил заехать к родителям в гости, или о том, что не ушел от них десятью минутами раньше, — до того, как наткнулся на хорошенькую дочку лавочника, стоящую на крыльце их особняка в облегающем алом платье.

О том, что я недостойна его наследника, вожак не устает напоминать. Не прямо — боги упасите, все мы вежливые волки! — а хмурыми взглядами, высокомерно поджатыми губами, тем, что во время встреч Гора с семьей меня демонстративно игнорируют. Вот и сейчас на мои поздравления с юбилеем Освальд отвечает сухим кивком и тут же отворачивается к седому господину с бакенбардами.

— Скоро отсюда свалим, — утешительно шепчет Гор и уводит меня в другой конец зала, где добавляет, пытаясь отвлечь от неприятных мыслей: — Еще полчасика, и я буду втрахивать тебя в кровать в нашей спальне.

Перед глазами возникает возбуждающая картинка, интимные мышцы конвульсивно сжимаются — помнят, как приятно растягивает их член моего альфы.

Вложив мне в руку бокал с шампанским, Гор отлучается в уборную. Без него в этом большом, богато обставленном доме, полном гостей, я чувствую себя неуютно и пытаюсь слиться со стеной. Проходит пять минут, десять, а любимый не возвращается. Ноги начинают болеть. Неудивительно. Икры не один час напряжены из-за туфель на высоких шпильках. Мне скучно и немного страшно: в толпе я безотчетно высматриваю Эштера — боюсь столкнуться с ним, когда жениха нет рядом. Но опасения не оправдываются. Похоже, пока в туалете я приводила себя в порядок, приятель Гора ушел. Хвала лесным духам!

Спустя час, окончательно потеряв терпение, я отправляюсь на поиски моего альфы. Не очень хочется бродить по чужому дому, но и подпирать стену уже нет никаких сил. 

Обыскав первый этаж, я поднимаюсь на второй, прохожу мимо уборной, сворачиваю к огромному стрельчатому окну, из которого виден лес, и становлюсь невольной свидетельницей чужого разговора. Из-за приоткрытой двери доносятся знакомые голоса.