Новая царица гарема - Георг Борн

– Ты еще не знаешь, Сирра, какое я получила печальное известие, – со слезами в голосе сказала Реция. – Мне сообщили, что мой отец, Альманзор, не возвратится.

– Не возвратится? Что же такое случилось?

– Он умер!

– О, какое горе! Какое несчастье! – вскричала Сирра, обнимая колени Реции. – Твой брат, Абдаллах, тоже умер. Но для матери Кадиджи этого мало, она не успокоится до тех пор, пока не уничтожит всех. Ты еще жива, она и тебя хочет погубить, Реция, и до тех пор не успокоится, поверь мне, пока не погубит и тебя. Беги, прошу тебя, – продолжала Сирра, с умоляющим видом протягивая руки, – беги, а не то мне придется тебя оплакивать. Я пришла затем, чтобы сказать тебе все это. Беги, а не то ты погибла!

В то время как Сирра говорила эти слова, ее верхнее широкое платье распахнулось и обнажило ее сильные руки.

– Что у тебя такое на руках? – спросила Реция, так как все руки несчастной были покрыты багровыми рубцами, то же самое оказалось на шее и на плечах Сирры, когда Реция, против ее воли, стала осматривать их. – Что случилось с тобой, бедное дитя?

Сирра опустила глаза и не отвечала.

– Я знаю, в чем дело, и без твоего ответа, – продолжала Реция. – Ты молчишь и терпишь, но эти шрамы говорят за тебя.

– Ах, ты так добра, так добра, – прошептала со слезами Сирра, стараясь скрыть их принужденным смехом, – я люблю тебя от всего сердца. Ничто не могло удержать меня, когда я узнала, что ты в опасности. В прошедшую ночь я не могла уйти, потому что Кадиджа не доверяет мне и заперла все двери, но я притворилась, будто ничего не слышала и не видела. О, как длинен показался мне сегодняшний день, Реция! Наконец наступила ночь. Мать Кадиджа снова заперла все двери, но одно окно осталось открытым, а ты знаешь, как хорошо умею я лазать и прыгать, когда хочу. Я выпрыгнула из окна…

– Спеши же скорей домой, чтобы Кадиджа не заметила твоего отсутствия, – сказала Реция, которая в это время смазывала бальзамом раны Сирры.

– Я знаю еще нечто, – прошептала Сирра. – Я знаю еще одну тайну, но я умру, если выдам ее. Ах, Реция, милая Реция, я знаю ужасную вещь! Я скажу ее тебе, но только одной тебе, никому больше. А теперь беги со мною отсюда, беги, умоляю тебя, пока еще не поздно.

– Не беспокойся обо мне, Сирра. Благодарю тебя за новое доказательство твоей привязанности, но я теперь не боюсь за себя!

– Не полагайся на свою безопасность. Ты также будешь жертвою мести.

– Иди! Возвращайся домой и ложись тихонько в постель, чтобы Кадиджа не узнала о твоем отсутствии. Я же не боюсь за себя. Я встретила одного благородного юношу, который защитит меня и которому я доверяюсь полностью.

– В таком случае я спокойна! – вскричала с радостью Сирра, поспешно поднимаясь. – В таком случае ненависть Кадиджи не повредит тебе. Я предупредила тебя и теперь уйду. Не бойся за Сирру, мне никто ничего не сделает. Спокойной ночи, Реция!

Девушка выпустила Сирру из дома, и та скоро исчезла в ночной темноте.

VI. Лейб-гвардеец

Мы оставили развалины дервишей в то самое время, когда все бросились искать Золотую Маску, появившегося в развалинах.

Могущественный глава последователей пророка, шейх-уль-ислам Мансур-эфенди, сам явился среди падавших перед ним ниц дервишей, чтобы убедиться, действительно ли Золотая Маска показывался в развалинах. Дервиши в беспорядке кидались то туда, то сюда, пытаясь обнаружить таинственную личность, которую великий муфтий, могущественный баба-Мансур, назвал своим врагом.

Все поиски были напрасны. Золотой Маски нигде не было! Старый шейх бросался туда и сюда, всех расспрашивал – он сам видел фигуру Золотой Маски и отлично узнал его. Караульный клялся, что он также ясно видел таинственного незнакомца, но тот исчез, точно вдруг сделался невидимкой. Поиски продолжались до утра, и даже на следующий день видно было, как несколько дервишей обыскивают развалины, но все было напрасно.

Поздно вечером на другой день к старым развалинам подъехал всадник. Когда он подъехал, то можно было видеть, что это капиджи-баши[4], принадлежащий к числу высших офицеров турецкой армии. Он был одет в темно-синий с серебряными шнурками сюртук и черные панталоны, на боку была сабля, за поясом кинжал и пистолеты. Подъехав к развалинам, он сошел с лошади и бросил поводья караулившему у входа старому дервишу, который приветствовал приехавшего в высокопарных выражениях. Магомет-бей, угрюмый, суровый, не обратил никакого внимания на старика и прямо пошел в развалины. Привратник низко поклонился начальнику капиджи-баши и ввел его в приемную. Вскоре дверь в зал Совета отворилась, и бей вошел в нее. Увидев сидящего на подушках шейх-уль-ислама, он бросился на колени. Мансур-эфенди был один.

– Ты приказал мне явиться, мудрый и великий баба-Мансур, – начал пришедший, – и твой верный слуга Магомет-бей поспешил исполнить твое приказание.

– Мне надо передать тебе важное приказание, Магомет-бей, – сказал Мансур-эфенди таким тоном, каким господин говорит со своими слугами. – Ты знаешь, что пятнадцатое рамадана очень близко, это день, когда султан, сопровождаемый мной, торжественно отправляется в мечеть, где хранится плащ нашего пророка. Для тебя, которого я сделал начальником капиджи-баши, этот день также большой праздник.

– Я всем обязан тебе, и мой полк тебе же обязан своим значением, мудрый баба-Мансур, – вскричал начальник стражи сераля. – Приказывай твоему слуге Магомет-бею, я, не колеблясь, исполню все! Окажи мне милость, дав случай доказать тебе мою преданность. Я горю желанием укрепить твою власть!

– Пятнадцатого рамадана ты будешь иметь случай снова доказать мне твою верность, Магомет-бей, – отвечал шейх-уль-ислам. – Рашид-паша, который будет в серале пятнадцатого рамадана, не должен выйти из дворца живым, он стал врагом Корана и сделался опасен и вреден для дела нашего святого пророка, поэтому смерть отступника неизбежна!

– Твое приказание будет исполнено, могущественный и мудрый баба-Мансур.

В эту минуту в комнату вошел молодой привратник и низко поклонился.

– Что тебе надо? – спросил шейх-уль-ислам.

– Пришел посланный от принцессы Рошаны по имени Сади, который принес письмо и требует личной встречи с Мансуром-эфенди, – сказал дервиш.

– Принцесса очень рекомендовала мне этого юношу, – сказал шейх-уль-ислам, обращаясь к Магомет-бею. – Я решил поместить его под твое начальство, в дворцовую гвардию, я очень рад, что он пришел именно теперь, когда ты здесь. Посмотри на нового лейб-гвардейца!

Затем, обращаясь к дервишу, он приказал ввести Сади. Дервиш поклонился и вышел, чтобы привести терпеливо ожидавшего молодого человека.