Случайный гость в чужом краю. Пародии на стихи Виталия Пуханова - Владимир Буев

фанат:

Узна́ю, век не поднимая.

Я орнитолог: различу

Чижа с дроздом. Специалистом

Я в каждой бочке быть хочу

И в каждой области солистом!

Прорифмовать с чем можно «елбасы»?

Виталий Пуханов

Вороне как-то Бог от елбасы

Послал полпалки конской колбасы.

А где же сыр? Что стало с сыром,

СССР и целым русским миром?

Народ, как в детстве, верит в чудеса

И думает там колбаса.

Владимир Буев

Прорифмовать с чем можно «елбасы»?

Конечно же, со словом «колбасы».

В советской школе кто Крылова

Прочёл, лисой стал стопудово.

Но сыр от Бога, как колбаску,

Не только лисы любят в сказках.

Рядом врач и рядом морг

Виталий Пуханов

Повезло, так повезло –

Врач живет в соседнем доме!

Кроме страха, боли, крови,

Много снега намело.

Можно спать и на соломе.

Сладких снов, бессильно зло:

Врач живет в соседнем доме.

Владимир Буев

Рядом врач и рядом морг –

Далеко ходить не надо!

Кровь с осадками торнадо

Порождает – вот восторг!

А безропотное стадо

Принимает как предлог

И в любом найдёт усладу.

И триста лет марали

Виталий Пуханов

То замараешь платье,

То подгорит обед:

Обычное проклятье,

Проклятью двести лет.

Ни ласки, ни объятий,

Хоть полон дом детей.

Обычное проклятье,

Проклятье без затей.

И молчаливый ужин,

И подгоревший хлеб.

Поверь, бывает хуже,

Страшней, чем двести лет.

Владимир Буев

И триста лет марали

И тысячу назад

Не только платья. Знали,

Что стирки есть обряд.

Обеды подгорали

И тыщу лет назад,

Но не было печали,

Ведь дома был детсад.

Проклятья в прошлом мире –

Рулит феминитив.

Кто против, тот в сортире.

…Иль жить ушёл в архив.

Плохие люди окружали

Виталий Пуханов

Размазал шарфом след вороний.

«Зима, влюблённых метит снег», –

Сказал мне мельком посторонний,

На вид хороший человек.

Как белая воронья стая,

Снег кружится со всех сторон.

Фальшивлю песню, слов не зная,

Про девушку, «что я влюблён».

Иду, облепленный, нелепый,

Коротким шагом на вокзал.

«Вы что-то холодно одеты», –

Хороший человек сказал.

Демисезонная обнова.

Ладонью снег смахнул с плеча

И поблагодарил. Давно я

Людей хороших не встречал.

Владимир Буев

Плохие люди окружали

Меня всю жизнь: десятки лет.

Во мне они сформировали

Шаблон: людей хороших нет!

И тут я выбрался на воздух.

Мне повстречался человек.

По голове как будто обух

Ударил – вот какой эффект!

Он оказался человеком

Хорошим. Про любовь мне спел.

Второй – и тоже не абреком

Предстал. Одеждою согрел.

Но, впрочем, не одеждой – словом!

Всему ведь слово голова.

Ведь было оное основой

Для сущего всего сперва!

Кругом поэтов – что собак

Виталий Пуханов

Поэзия – чумной барак.

Выздоровлённых нет.

Лежат вповалку друг и враг,

А в окна валит снег.

Никто не спит: и день и ночь

Стенания и плач.

Нет, не приходит врач помочь,

Не носят передач.

Отходят. Только одному

Достанется почёт.

Он сам переживёт чуму

И дальше понесёт.

Владимир Буев

Кругом поэтов – что собак.

Бродячих. Кучи стай.

Собачью чумку я мастак

(Как будто невзначай)

Спустить готов. И вот спустил.

Уменьшилось число

Собак-поэтов. Сократил

Я мировое зло.

Вот озираюсь: я ж один

Теперь окрест талант!

Гора одна среди равнин!

И мыслями гигант!

Куда ни кинешь зоркий взгляд…

Виталий Пуханов

Здесь немец с термосом гулял,

Здесь термос потерял.

И век бы термос простоял –

Хороший матерьял.

В нём настоялся теплый чай.

И немец пил, и я.

Хлебни из термоса, ступай

В волшебные края.

Владимир Буев

Куда ни кинешь зоркий взгляд,

Везде немецкий след.

То термос тут, то там снаряд –

Былого рикошет.

Намёк сходить в цветущий рай

Услышит, кто не глух.

Но коль исполнит невзначай,

То мёртвый иль лопух.

Мне в любое время года…

Виталий Пуханов

Я на свете славно жил,

Утром пил барсучий жир.

Если становилось грустно,

Выпивал я жир мангуста.

Чтоб не ела сердце ржа,

Выпивал я жир ежа.

Чтобы скука проходила,

Жир жевал от крокодила.

Рыбий жир и жир свиной

В рюкзачке всегда со мной.

Чтобы свет узреть, на очи

Наношу я жир сурочий.

В людях лад, на сердце мир,

И скажу вам: «жиру жир!»

Владимир Буев

Мне в любое время года,

Кушать всякий жир охота.

Жир здоровье укрепляет,

Тушку мощью наливает.

Стала талия прекрасной

И в объёме куртуазной.

Нет ни скуки и ни грусти,

Ешьте жир и вы, не трусьте!

«Жиру – жир!» – вот лозунг мой.

Жирный – значит, дорогой.

Жир покушал – и прозрел:

Тайным знаньем овладел.

…Почему ж не ем жир сам?

Чтоб досталось больше вам!

Запах есть у всего подряд

Виталий Пуханов

Пахнет скошенная трава.

Пахнут колотые дрова.

Огонь не пахнет,

Но пахнет дым.

Пахнет кровь молодого барашка.

Пахнешь и ты, замарашка,

Чем-то своим.

Владимир Буев

Запах есть у всего подряд:

Что едят и что не едят.

К бомжам явился –

Тут тоже вонь.

В катакомбы к бомжихам явился –

В новую вонь погрузился.

Обонянье – огонь!

Мечтаю быть я полководцем

Виталий Пуханов

Когда-нибудь нас ждёт разлука.

И я спешу тебе сказать:

Ты удивительная сука,

Ты восхитительная блядь!

Будь Жуков я, будь Ворошилов,

С коня бы слез и подошел.

Хотя быть блядью некрасиво

И сукой быть нехорошо.

Владимир Буев

Мечтаю быть я полководцем,

Сидящим гордо на коне,

А не каким-нибудь народцем,

Кто верен лишь своей жене.

Будь полководцем я, в бордель бы

Ходил почаще, чем на бой.

К чему мне конь, война и стрельбы,

Коль я со шлюхами герой?

Мы все умрём: с любовью иль без оной

Виталий Пуханов

В конце концов все умерли однажды,

Кто от любви, кто от смертельной жажды.

А кто устал и умереть не смог,

Поныне проклинают жизни срок.

В конце концов – а так ли это важно,

Кто от любви, кто от смертельной жажды?

Мы жили здесь, мы умирали здесь.

Как ни крути, а в этом что-то есть.

Владимир Буев

Мы все умрём: с любовью иль без оной,

От жажды иль с Венерой обнаженной.

С проклятьем ли, с мольбою ли наверх,

Где бог сидит и где летает стерх.

В конце концов – а так ли это важно,

Коль все умрём, включая эпатажных?

Умрём: смирился или не смирился.

…Пусть лучше будет тем, кто не родился.

Зря говорят: сойти с ума…

Виталий Пуханов

На Марсе все сошли с ума.

А чем еще здесь заниматься?

Стоит смертельная жара

И очередь в реанимацию.

Звезд мельтешенье, птиц галдеж,

Цветенье буйное растений.

Ты скоро здесь с ума сойдешь!

Зато сойдешь с ума со всеми.

Владимир Буев

Зря говорят: сойти с ума,

Мол, только в одиночку можно.

Открытий новых нынче тьма

Правдивых. Впрочем, как и ложных.

В психиатрии вот прорыв

Случился крайне прихотливый:

Толпой с ума сойти – не миф.

У пандемий нет эксклюзива.

О дураках ли речь ведётся

Виталий Пуханов

Живёшь и веришь, тянешь лямку.

На пустыре копаешь ямку.

Сажаешь, солишь. "Крекс-пекс-фекс!"

А дальше – длительный процесс.

И что нам кот или лиса?

Здесь век спустя шумят леса.

Там оптом брендовые куртки

Уносят ветви в небеса.

И снизу вверх глядят придурки.

Владимир Буев

О дураках ли речь ведётся

Иль о стране большой поётся?

…Уж если начался процесс,

За ним когда-нибудь прогресс

Шагнёт монетами пятью

Туда, где счастье дурачью

Возможно, даже подмигнёт,

Но, улыбнувшись, упорхнёт.

С котом или в лесу с лисой

Дурак останется босой –

Монеты умный заберёт.

Чёрт с Богом заключили сделку

Виталий Пуханов

В аду совсем другие деньги

И хватит несколько монет,

Чтобы купить покой недельный,

Фонарик, пачку сигарет.

В аду за деньги можно много

Чего купить и приобресть:

Вам издали покажут Бога.

И вы поверите: Бог есть.

Владимир Буев

Чёрт с Богом заключили сделку

Теперь один другому… нет,

Не брат, не сват – партнёр. Проделку

Устроили из-за монет.

Отстёгивает дьявол Богу

Его процент договорной,

А дурень верит и дорогу

Сам торит в ад своей ногой.

Я очень добр в отличье от тебя…

Виталий Пуханов

Меня спасло предательство твоё,

Отчаяньем наполнив до краёв.

В отчаяньи, как на море в безветрии,

Без компаса, без пищи, без воды.

Но никакой другой со мной беды

Не приключилось за десятилетье!

Как дивная узорная броня

Хранит твоё предательство меня.

Уродливых цветов угрюмые соцветья

Целую нежно, голову клоня.

И жадно я тебе желаю долголетья.

Владимир Буев

Я очень добр в отличье от тебя:

Я не предам – ты предаёшь меня.

Ты предаёшь – и этим я спасаюсь.

Порядочность моя – твоя мозоль,

Ведь