Ху из ху? Пособие по психологической разведдеятельности - Андрей Курпатов

Измеряя «толщину» психологических границ, Э. Хартман пришел к следующим выводам. Мы существенно отличаемся друг от друга по толщине своих защитных барьеров, у кого-то эти барьеры очень проницаемы, а другие находятся в настоящих психологических катакомбах, к ним не достучаться – ни ответа, ни привета. Причем это относится даже к остроте восприятия сигналов от органов чувств. Например, те, кто по результатам теста имеют тонкие психические границы, чаще страдают от громких звуков и яркого света. Психика женщин, как правило, менее защищена, чем психика мужчин. Люди с тонкими барьерами более мнительны, у них чаще бывают интересные, яркие, запоминающиеся сны. Люди с более плотными границами психики легче вступают в брак, но получают меньше наслаждений от его плотских радостей. У всех нас «кожа» с возрастом утолщается…

Люди с тонкими границами психики часто бывают творческими личностями, они склонны менять свои взгляды под влиянием опыта. У них часто и без явных причин меняется настроение. Это необязательно психически неустойчивые личности, и они не более других подвержены психическим болезням, но иметь очень тонкие барьеры может быть довольно опасно для душевного равновесия. С другой стороны, личность со слишком толстыми границами психики часто испытывает затруднения в контактах с окружающими.

Различия по этому признаку проявляются довольно рано. Многие люди с тонкими границами говорят, что у них это с самого рождения, точнее, с того момента, как человек начинает осознавать самого себя. Исследования показали, что выявить такие особенности удается уже в возрасте 3–4 лет, но многое все-таки зависит и от жизненного опыта. «Тонкокожий» человек может со временем укрепить свои границы, вырабатывая навыки защиты от внешнего мира. Сеансы психотерапии, к счастью, способны подкорректировать как психологическую «толстокожесть», так и психологическую «тонкокожесть». Впрочем, мы обычно довольны своим складом психики и не хотим его менять, поскольку – и привыкли, и обвыклись. И у «тонкокожих», и у «толстокожих» есть свои преимущества и недостатки, но «тонкокожие» смотрят на «толстокожих» как на туповатых и скучных субъектов, а те, в свою очередь, полагают, что «тонкокожие» – странные и чудаковатые типы с сумасшедшинкой.

Что ж, попробуйте на себе тест Э. Хартмана. Вам предстоит ознакомиться с 18 утверждениями и оценить свое согласие или несогласие с ним по шкале: «совершенно неверно» (А), «скорее неверно, чем верно» (Б), «иногда так» (В), «скорее верно, чем неверно» (Г), «это полностью относится ко мне» (Д). При заполнении бланка теста вам необходимо в каждой из строк (напротив соответствующего утверждения) выделить клетку – «А», «Б», «В», «Г», «Д», которую вы посчитаете отражающей реальное положение дел.

БЛАНК ТЕСТА НА «ТОЛЩИНУ» ПСИХОЛОГИЧЕСКОЙ «КОЖИ»

Подсчет: в графе «Итого» вам необходимо получить сумму чисел, расположенных в выделенных вами клетках.

Оценка: человек, который характеризуется средней «толщиной» своей психологической «кожи», набирает около 35 баллов; если же у вас итоговая сумма 50 и более – ваши барьеры слишком тонки, вы слишком чувствительны и ранимы; если же эта цифра 20 и менее – вы относитесь к слишком «толстокожим». Делайте выводы!

УЗНАЙТЕ, О ЧЕМ ЧЕЛОВЕК ДУМАЕТ: «А ГЛАЗА-ТО – БЕГАЮТ!»

В ряде случаев важно понять не только то, что ваш собеседник думает, но и то, как он думает. Если вы знаете, что он думает, используя зрительные образы (т. е. представляет внутри своей головы некие красочные картины), это одно дело; если он размышляет с помощью логических конструкций – другое. Есть и другие нюансы, например, разговаривая с вами, человек может конструировать ситуацию, придумывать ее «по ходу пьесы», а может вспоминать реальные события. Наконец, он может вести с собой «внутренний диалог», а может, напротив, раздумывать над тем, что и как вам ответить. Для выяснения всех этих чрезвычайно важных нюансов нужно обратить внимание на поведение глаз вашего собеседника, о чем миру поведали создатели психотерапевтической технологии «нейролингвистического программирования» – Джон Гриндер и Ричард Бэндлер.[3] Эти товарищи выяснили, что наши глаза занимают то или иное положение в зависимости от того, что и как мы думаем. И сейчас мы рассмотрим наиболее важные для нас пункты.

Глаза смотрят вверх и налево (здесь и далее положение глаз дается относительно самого человека, так что для зрителей этого процесса, находящихся напротив, все происходит в зеркальном отражении – здесь: вверх и направо). При таком положении глаз человек видит картины внутренних образов, он не представляет, а скорее вспоминает какие-то «иллюстрации» из своей жизни. Видимые им в этот момент образы эмоционально насыщены, они не просто картинки, они – картинки-переживания (это существенно, поскольку переживающий человек – это совсем не то же самое, что человек думающий, с ним, для достижения «общего языка», нужно говорить о «чувствах», а не о «закономерностях»). Вспомните, как выглядит дом, в котором вы когда-то жили, или школа, в которой вы учились, ваши глаза автоматически потянутся вверх и налево.

Глаза смотрят вверх и направо – значит, человек не вспоминает какие-то реальные события из своей жизни, а конструирует некие картины, свидетелем которых он в действительности не был (даже если уверяет, что был). Здесь значительно больше рассудка и рассуждений, а образы носят характер искусственности, выдуманности. Например, в пылу ревности представляет себе сцену измены ее молодого человека с некой дамой нескромного поведения. Куда будут направлены глаза этой «несчастной», которая придумала себе эту сцену? Они будут смотреть вверх и направо, а вы, соответственно, будете видеть, как она закатила глаза кверху и налево.

Глаза смотрят прямо, взгляд расфокусирован. Бывает, что вы смотрите в книгу и читаете, а бывает, что смотрите в нее и видите… Да, вот во всех случаях, когда человек смотрит куда-то, но не видит того, на что он смотрит, его взгляд приобретает характерное расфокусированное состояние. На самом деле, его «взор» в этот момент направлен не во внешний мир, а вовнутрь; он размышляет образами, но не разглядывает, не вспоминает и не конструирует какие-то картины, а находится в своеобразном потоке своих мыслей, представляющихся ему визуальными образами (картинками).

Глаза смотрят вбок налево, когда человек вспоминает, как ему кто-то что-то говорил, т. е. чей-то голос, ну или какие-то другие звуки – например, мелодию какой-то песенки, шум улицы или стук колес поезда. Если же его глаза смотрят вбок направо, то человек не воспоминает, а конструирует чью-то фразу или какой-то звук. Знание этой закономерности может помочь вам в такой ситуации: кто-то не выполнил вашу просьбу, а вам хотелось бы знать, сделал ли он это нарочно или действительно просто забыл. В случае если человек забыл о том, что вы ему говорили, он будет конструировать звук произнесенной вами фразы, а потому посмотрит вбок и направо. Если же он хорошо помнит, что вы ему это говорили, то он будет смотреть вбок и налево.

Глаза, смотрящие вниз и налево, принадлежат человеку, который тихо сам с собою ведет беседу. Глаза, смотрящие вниз и направо, принадлежат человеку, который вспоминает какие-то телесные ощущения, чьи-то прикосновения и т. п.

Наконец, человек, опустивший глаза к полу и подпирающий свою щеку кулаком (так словно бы он держит в нем телефонную трубку), находится в состоянии глубокого размышления о жизни, о своем месте в ней и о том, как мы – общающиеся с ним – бессмысленны в сопоставлении с Вечностью, Космосом и по-настоящему хорошей выпивкой.

«ХУДОЖНИКИ» И «МЫСЛИТЕЛИ»

Великий русский ученый, академик, лауреат Нобелевской премии Иван Петрович Павлов изучал не только собак, он сделал потрясающие открытия в области человеческой психологии. В частности, он выяснил, что все мы делимся на «художников» и «мыслителей». «Художники» – это люди, которые больше живут чувствами, больше переживают, полагаются в своих решениях на эмоции, у них богатое воображение, они мыслят образами. «Мыслители» – это люди рассудка и здравого рассуждения, они придерживаются «объективности», стараются все понять, а полученные знания – классифицировать, упорядочить. У них тоже все хорошо с воображением, но они больше мыслят знаками, языковыми конструкциями, их стихия – теория, логика, порядок.

Говорить, кто из них умнее, нет смысла, поскольку речь идет лишь о двух специфических особенностях человеческого восприятия мира. Мыслитель со слабыми художественными задатками вряд ли добьется успехов в науке. До тех пор пока требуется дотошное собирание, регистрация и анализ факторов, он будет справляться с делом. Но когда потребуется подняться над фактами, представить общую картину явлений, без художественного мышления не обойтись. Верно и другое: если художественный тип заметно преобладает над мыслительным, то прежде чем посвящать себя точным наукам, стоит серьезно подумать. Не следует, конечно, делать вывод, будто человеку на роду написано быть художником, если у него на первом месте этот тип мышления. Зато небесполезно знать, что подавляющее большинство художников, скульпторов, музыкантов, актеров имеют более или менее выраженные черты этого типа.