"Фантастика 2023-110". Компиляция. Книги 1-16 (СИ) - Одувалова Анна Сергеевна "О&#39

На улице стоял жаркий май. В Москве вовсю шли проливные дожди. Солнечная и ясная погода застала мужчин врасплох, заставляя их снять плащи и пиджаки. В столице было холодно. Даже первомайские праздники получились на редкость прохладными. А тут, в реке Припять, жители одноименного города, вовсю купались. Плескались в слегка теплой воде, щеголяли в купальных костюмах и подставили солнышку побледневшие за зиму лица.

Мне показалось, что Анатолий Петрович выбрал Чернобыль не зря. Мне вообще казалось, что я проживаю по чьему-то плану. Кому-то было выгодно, чтобы я считал так… и не иначе. Моя жизнь в одночасье перевернулась с ног на голову, а потом, как казалось, все встало на свои места. Нет, не встало. Не встало! В этой перевернутой жизни не было моей маленькой дочери! Мне уже было все равно, узнает ли Маргарита об ее существовании или нет. Да я и сам готов признаться, что совершил ошибку… связавшись с ее матерью. Ошибку? Алина – ошибка? Что я вообще несу?!

Первая же остановка была на территории атомной станции.

– Чисто профессиональный интерес, – развел руками Александров. – Я, как научный руководитель проекта РБМК, должен сам увидеть свое детище в действии.

Валерий промолчал.

За их спинами раздались визги автомобильных колес. Мужчины обернулись и заприметили черную “Волгу”, из которой сначала вышла представительная дама, а следом за ней – темноволосый незнакомец в строгом костюме.

Валера несколько раз поменялся в лице.

Какого черта Долгожитель делал на территории Чернобыльской атомной?! Чем могла она смогла его привлечь? Неужели… Нет, это глупая догадка! Но я должен был поинтересоваться у Брюханова, что там происходило! Неспроста это все, ой, неспроста…

Когда представительные люди исчезли внутри административно-бытового корпуса, построенного для работающей второй очереди, Валерий безо всяких разъяснений покинул Александрова. Его терзали смутные догадки о причинах происходящего. Он внимательно проследил за директором электростанции и приметил, что тот оставил незваных гостей наедине со своими мыслями.

– Виктор Петрович! Виктор Петрович! – Валера испугался, что желанный свидетель так быстро от него ускользнет, и всеми силами пытался того остановить. – Ну же, постойте! – от громкого крика у ученого разболелись легкие. Но Брюханов все же остановился, бросив на мужчину недоуменный взгляд. – Простите, Виктор Петрович, меня зовут Валерий Легасов, я химик-неорганик из курчатовского института. – Легасов поспешно показал удостоверение. – Вы можете мне объяснить, что Долгожитель забыл у вас на станции?

Брюханов смерил Валерия пристальным взглядом.

– У нас с ним личные дела, – сухо ответил он.

Валера взмолился:

– Моя маленькая дочь пропала! Только вы можете знать, что с ней!..

Директор переменился в лице.

– Ваша маленькая дочь?..

– Вы ее видели?

Легасов уже не нуждался в ответе. У Брюханова все было написано на лице. Но он попытался сохранить добрую мину при плохой игре.

– Вы что-то попутали, товарищ Легасов. – Директор наигранно нахмурился. – Вам лучше уйти отсюда, иначе мне придется вызвать охрану.

Валерию пришлось отступить. Когда фигура Брюханова исчезла за поворотом длинного позолоченного коридора, он неспешно направился следом. Директор атомной станции попытался скрыть правду за наигранным возмущением. Все в нем выдавало глупого и не дальновидного человека. Однако с подобной характеристикой на опасных производствах не работают. Или работают, но недолго.

Брюханов скрылся в своем кабинете. Валерий, пытаясь не шуметь, приблизился к закрытой двери и приложил ухо к прохладной древесине.

– Приветствую вас, товарищ Брюханов. – Этот низкий голос принадлежал Долгожителю.

– И вам не хворать.

– Я привез вам деньги, как мы и договаривались.

– Отлично! Реактор уже вовсю работает, так что, скоро мы с вами позабудем об этом маленьком недоразумении.

– Ей все равно оттуда никогда не выбраться.

– Ее папаша, кстати, сейчас на территории станции расхаживает. Его же зовут Легасов, верно?

– Он может расхаживать сколько угодно. Он все равно ничего не докажет.

У Валерия сердце рухнуло в желудок.

Неужели его маленькая и беззащитная девочка находится здесь?

Брюханов говорил про работавший реактор. На чернобыльской станции работало четыре энергоблока, и в котором из них была моя дочь неизвестно. На тот момент предпринимать что-то оказалось бесполезным, разговор с Брюхановым тому доказательство. На станции давно царил беспредел. Все схвачено. Но я все же не отчаивался и безудержно искал выход из получившейся ситуации.

Тот же день

– Меня зовут Валерий Легасов, я химик-неорганик из института имени Курчатова, – мужчина с пальто наперевес продолжал стоять на пороге. Вид его был уставшим, даже слегка замученным. Под глазами залегли темные тени, а во взгляде таилась плохо скрываемая грусть.

Любовь встрепенулась:

– Чего же вы стоите, товарищ Легасов? – она подскочила и тут же придвинула стул странному гостю. – Садитесь, рассказывайте!.. Ко мне впервые обратился такой ученый, как вы!..

– Я обратился к вам не для агитаций. У меня случилось горе, и я очень надеюсь, что вы вместе со мной разберетесь… – ученый снял очки и потер покрасневшие глаза. – Я боюсь говорить об этом, ибо в этом есть моя вина. Я предлагаю вам съездить со мною на атомную станцию. Там я вам все подробно объясню.

Позже, рассказывая Владимиру Губареву:

“В тот же день мы с Валерием Алексеевичем взяли служебную машину и отправились на ЧАЭС. Тогда много народу там работало. Охраны вокруг полно. У меня еще тогда появилось ощущение, что Брюханов все заранее предусмотрел.

Мы объездили и первую очередь, и вторую, и, если честно, я плохо представляла, где именно искать девочку. Вы представляете размеры каждого энергоблока? Да хотя бы четвертого! Бетонное здание величиной в двадцать человеческих ростов!

И, если девочка действительно находится в одном из этих энергоблоков, достать ее оттуда не представлялось возможным. Нельзя остановить огромную работающую махину без последствий!..

И плюс, если я выпущу подобный материал в газету, у меня, как и у него, возникнут проблемы, вплоть до тюремного заключения. Я видела его безнадежное отчаяние, видела, насколько он убит пропажей дочери, но… (разводит руками) жизнь вообще жестокая штука. Возможно, он вообще неправильно расценил слова того странного человека. Или просто речь шла о чем-то другом. Это сейчас я понимаю, насколько был прав академик. Мне до сих пор его очень жаль…”

За год до аварии (примерно май-июнь-июль, тысяча девятьсот восемьдесят пятый год)

Алина с трудом разлепила веки. Губы слиплись, будто девочка наелась сладкого. В горле застрял противный на вкус ком. Она пошевелилась и больно ударилась локтем об твердую стенку. Кое-как вытянув вперед руку, провела кончиками пальцев по металлической поверхности. Прикосновение отдалось током. Алина вскрикнула от внезапной боли и принялась кричать.

Крик ударился в стенки и вернулся обратно. Локтями Алина нащупала твердую почву, сухую, словно камень. Приложив усилия и перевернувшись на бок, уперлась ногами в металлический “потолок” над головой. Принялась ступнями выталкивать его, чтобы высвободиться, но электрический ток снова поразил малышку.

Ожоги, пока девочка пребывала в бессознательном состоянии, не прошли и по-прежнему отдавались резкой болью в теле. Кожу будто прижгли каленым железом, при этом обильно поливая ее скипидаром. Бинты развязались и запутались вокруг шеи, ног и рук, лохмотьями свисая с худого тельца.

Металлическая поверхность загремела. Этот страшный шум лишил девочки слуха. Алина на мгновение оказалась в вакууме, лишенного света и всяческих звуков. На ее голову полилась тонкая струйка воды. В животе яростно забурлило – желудок требовал еды, но в сырой яме, кроме прозрачной и безвкусной жидкости, ничего больше не было.