Незавидный холостяк - Ашира Хаан
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Ты меня не любишь! – зло фыркнула я.
То, что было трагедией, пока я металась в гостинице и дома в одиночестве, рядом с ним вдруг стало обвинением, которое я с удовольствием бросила ему в лицо.
– Я люблю тебя, как могу. Как умею.
– Не как женщ-щ-щину, да? – прошипела я.
– Как уникальную Варвару, единственную в своем роде. Женщин много, ты одна, – не сдавался Кирилл.
– А я не хочу быть уникальной, я хочу быть любимой!
Он замер, лишь чуть более частое дыхание в тишине выдавало, что для него это тоже не простой разговор. Медленно отстранился – руки соскользнули с талии, но подхватили мои пальцы.
– Так тебе было бы лучше? – спросил Кирилл, склонив голову набок.
– Да!
– Я постараюсь.
– Да брось… – скривилась я, пытаясь представить, как Кир будет стараться. – Не ври, пожалуйста.
– Я не вру, я правда постараюсь, если это сделает тебя счастливой, – пожал он плечами и поднес мои пальцы к губам. – Не думаю, что это проще, чем тебе – разлюбить меня. Но попробую.
Я вырвала у него свою руку.
– Просто… Кир… – я резко выдохнула. – Просто дай мне уехать, пожалуйста? Я хочу прийти в себя и подумать.
– Значит, не возьмешь меня с собой? – спросил он, и глупая наивная надежда вновь кольнула сердце.
– А ты хочешь?
– Сегодня ночью съемки, – вздохнул Кирилл. – Но завтра приеду.
– Приедешь, правда?..
Как бы я умоляла себя не сдаваться, не стекать к его ногам сладкой липкой лужицей, внутри все ликовало. Он хочет! Хочет же! Хочет быть со мной!
– Как только закончу, сразу в путь, даже отсыпаться не буду, – кивнул он серьезно.
– Обещаешь?
– Обещаю. Эй, я не хочу, чтобы тебе было грустно, – он боднул меня лбом и мягко улыбнулся. – Все, что угодно, только не грусти. Хочешь, дай мне по морде, разбей пару бокалов, только не грусти.
– Приезжай… пожалуйста. Если тебе не все равно, – попросила я полушепотом, утыкаясь лицом в его грудь. В горле першило от сдерживаемых слез.
– Варвара… – проговорил Кир, поглаживая меня по спине, а потом наклонился, ища мои губы и так мягко, так нежно, так осторожно поцеловал, что слезы пролились из-под закрытых век совершенно без моего участия. Я и сама их почувствовала только потому, что поцелуй вдруг стал соленым.
Дорожная
Мы еще раз попрощались с Киром у выхода к поездам. Я ловила последние отголоски его поцелуя, пока шла к первому вагону, у которого меня ждала, подпрыгивая от нетерпения, Женька.
– Ура! Ты решилась! Думала, съедешь с темы!
Она обняла меня и потащила за собой, пока проводник в белых перчатках затаскивал мой чемодан внутрь.
Сергей не просто купил нам билеты в первый класс, он просто снял всю VIP-переговорку, где мы и устроились втроем на диванах вокруг накрытого стола. Пока я выкладывала влажные салфетки, искала внезапно куда-то девшийся телефон, снимала туфли, от которых уже болели ноги, Женька болтала о какой-то ерунде вроде светских сплетен, рабочих проблем и идиотов на дороге, постоянно дергая Сергея: «Скажи же! Я ведь права?»
Он с достоинством кивал.
Едва поезд дернулся, начав движение, я прилипла к окну – почему-то мне очень-очень захотелось в последний раз увидеть Кира… или хотя бы хвостик его «мазератти». Но «Сапсан» уже разгонялся, за окнами мелькали мрачные вокзальные постройки – и почему-то вдруг защемило сердце.
Словно я больше никогда его не увижу.
Отвернувшись от окна, я потерла глаза, смахивая крохотные, повисшие на ресницах слезинки – и наткнулась на внимательный и какой-то даже понимающий взгляд Сергея. Он придвинул ко мне рюмку, отвинтил крышку с бутылки «Егермейстера» и налил чуть больше половины.
Я кивнула и выпила залпом, как лекарство. Это и было лекарством – с привкусом трав и трезвящей горчинкой.
– Держишься? – спросил Сергей, сразу наливая еще.
Женька сидела рядом с ним, привалившись к мощному плечу и потихоньку цедила шампанское из бокала. Бутылку нам принесли сразу, как разместили багаж. И вазу с фруктами, так что я закусила ликер темной терпкой виноградиной.
Вид у моей подруги был слегка блаженный – во всех смыслах. Эх, попала Женька! Не хуже меня попала.
– Держусь, – ответила я, пожав плечами, качнув маслянистую жидкость в рюмке. Удивительно в тему этот ликер пришелся. К путешествию, к расставанию с Кириллом, к шокирующему контрасту между Кипром и Москвой. – А что?
– Да вот, интересно… Когда ты его тоже пошлешь и найдешь себе нормального мужика?
Я залпом выпила вторую рюмку, чтобы проглотить рвущийся с языка вопрос, какое его дело. У него Женька теперь есть, что ему за разница, пошлю я Кира или нет?
– Ты правда его друг? – спросила я, все же не удержав язык на привязи. Потому что быстрее наливать надо было.
– Насколько у него могут быть друзья, – спокойно ответил Сергей, будто ждал чего-то подобного. – Его многие считают своим другом, но тут вопрос, кого он сам назвал бы близкими?
– А ты себя считаешь его другом?
– Я… – Сергей пощелкал пальцами, подзывая девушку в униформе, проходившую мимо купе. – Я предпочитаю не играть в эти игры. Мне уже лет двадцать как не нужно, чтобы у меня был Настоящий Друг и Истинная Любовь. В моем возрасте куда важнее ортопедический матрас и выдержанный вискарь. Кстати, девушка, какие закуски у вас есть? – обратился он к проводнице, не меняя интонации.
Но она среагировала мгновенно – улыбнулась профессиональной улыбкой и принялась перечислять:
– У нас есть соления, маринованные грибы, селедочка, заливное из языка…
– Эх, это все хорошо под водочку! – цокнул языком Сергей. – Но у нас, понимаете ли, вискарь. Есть у вас под хороший вискарь чего?
Девушка заколебалась и неуверенно предложила:
– Пельмени?
Сергей
