МИР ПРИКЛЮЧЕНИЙ 1981 (Ежегодный сборник фантастических и приключенческих повестей и рассказов) - Карен Симонян

— Какой ужас! — воскликнул Сид. — Тут же нечем дышать.

— Это с непривычки, — успокоил его ха-мизонец. — Задыхаться по-настоящему мы начнем лет через пять.

— Остановите, пожалуйста, машину, — попросил Редькин. — Я хочу взглянуть на реку.

Они подошли почти к самой воде. Впрочем, назвать водой эту жидкость было бы ошибкой. Густая маслянистая смесь медленно текла между пологими берегами. От заводов к реке тянулись толстые трубы, из которых хлестали фиолетовые струи. Тараканыч сунул палец в реку и с криком отдернул руку. Палец почернел и дымился.

— Амёбыч! — заорал чародей, нюхая зачем-то ладонь. — Почему нет таблички «Опасно для жизни!»? Это же хамство! Лучший палец погубили…

— Смотрите, — сказал Сид, — вон рыбак…

Коля увидел ха-мизонца с удочкой, неподвижно сидящего у реки. Редькин подошел к нему, встал рядом, но рыбак, увлеченный своим делом, даже не шелохнулся, лишь слегка покачивались крылья за его спиной. Вдруг поплавок дернулся, удилище согнулось, но ха-мизонец по-прежнему сидел без движений.

— Клюет! — не выдержав, простонал Коля. — Тащите же!

Рыбак, не торопясь, стал тащить и вскоре извлек из воды серебристую рыбу длиной сантиметров тридцать. Она вела себя довольно странно: не дергалась, не билась, висела без признаков жизни. Ха-мизонец снял ее с крючка, всунул под жабры какой-то ключ, повернул его несколько раз и вновь бросил рыбу в реку. Редькин был обескуражен.

— Чем он занимается? — оторопело спросил Коля у подошедшего Мёбиуса.

— Ловит заводную рыбу, — объяснил тот. — А живой рыбы в нашей Молибденке уже нет давным-давно. Как, впрочем, и в других реках…

В полном молчании земляне сели в машину. Впечатление о Ха-мизоне складывалось тяжелое. Тараканыч совал всем под нос свой пострадавший палец и кричал, что он этого так не оставит.

— Цивилизация! — презрительно восклицал чародей. — Дышать нечем, купаться негде, вместо еды — синтетика. Зато все умные! Кругом сплошной прогресс!

— Вы правы. — Мёбиус вздохнул. — Мы наделали много глупостей и теперь расплачиваемся… Лучшие умы Ха-мизона ищут способ, как спасти планету.

— Спасти планету… — недовольно пробурчал Тараканыч. — Раньше надо было думать! А теперь всем вам крышка.

Он хмыкнул, подмигивая Коле. Тактичного Редькина передернуло от этого подмигивания.

— Не обижайтесь на него, — сказал Коля Мёбиусу. — Тараканыч — профессиональный злодей, вдобавок груб и циничен.

— Не ожидал, Николя, не ожидал… — Чародей обиженно покачал головой. — Своих, значит, топишь? Эх ты… А еще гома сапинц называется!

— Друзья, — заворковал Сид, — нам не хватало только ссоры на чужой планете. Взгляните лучше, какой ландшафт там, вдали!

Вдали, у самого горизонта, виднелись пепельные зубцы горных вершин.

— Мусорные горы, — пояснил ха-мизонец. — Другими словами, гигантская свалка всевозможного хлама и промышленных отходов. Когда-то Мусорные горы были небольшими холмами, а теперь занимают почти половину планеты и продолжают расти.

— Ничего себе! — только и мог сказать Коля.

— Лучше гор могут быть только горы… — тоскливо произнес Джейрано. — Не повернуть ли нам назад? Слишком много впечатлений…

— Куда везешь, Амебыч? — требовательно спросил чародей. — Хватит темнить!

— Мы едем в Супертаун, — спокойно ответил Мёбиус, — столицу Ха-мизона. Я хочу, чтобы вы своими глазами увидели все наши беды и трудности. Только после этого вы скажете, согласны ли помочь нам или нет.

— Честно говоря, — сказал Коля, — я все-таки не понимаю, как разумные существа могли довести Ха-мизон до такого состояния? Неужели вы не замечали раньше, что происходит?

— Ваши вопросы, рыжеволосый гость, жестоки, но справедливы, — не оборачиваясь, ответил Мёбиус — Мы слишком долго жили сегодняшним днем…

Неожиданно захрипел динамик, и строгий голос произнес:

— «Рокслер-бенц»! Коптите больше нормы! Немедленно проверьте дымоход! Повторяю! «Рокслер-бенц»!

— Вас понял! — отозвался Мёбиус.

Он притормозил и вышел из машины. Через несколько минут он вернулся, перепачканный сажей, как трубочист, сел за руль, и они помчались дальше.

— На чем я остановился? — спросил ха-мизонец.

— Слишком долго жили сегодняшним днем, — напомнил Сид.

— Да-да, — продолжал Мебиус — Наш главный принцип гласит: все, что делается, должно делаться самым дешевым способом. Мы научились производить дешевые автомобили, корабли, топливо. Научились штамповать одежду, обувь, квартиры. Не надо ничего ремонтировать, чинить, стирать — легче и дешевле купить новое. Устаревшее — на свалку. Мы привыкли потреблять ежеминутно и ежесекундно. Привыкли к авариям супертанкеров, привыкли к отравлению почвы и атмосферы. Нам всегда казалось, что природа должна приспособиться к нам, а не мы к ней. Кроме того, не забывайте о нашей святой вере в могущество науки. — Мёбиус с горечью усмехнулся. — Вот и докатились… — Он помолчал. — У меня к вам просьба. Разговаривайте в городе только по-хамизонски.

— Но почему? — удивился Редькин.

— Дело в том, что никто не должен знать о присутствии землян на Ха-мизоне. Наши законы запрещают входить в контакт с инопланетянами. Видите ли, много лет назад мы установили связь с планетой грифонов, пригласили их к себе в гости. Они прилетели, были радушно встречены. А позже выяснилось, что грифоны занесли на Ха-мизон инфекцию, и мы долго страдали от расстройства желудка. С тех пор — никаких контактов!

— А мы, думаешь, без инфекции? — Тараканыч усмехнулся. — Я недавно с себя бактерию снял. Разглядел невооруженным глазом…

— У меня не было другого выхода, — сказал Мёбиус — Пришлось нарушить закон.

— Но у нас нет крыльев, — заметил Редькин. — И одеты мы не по-хамизонски… Любой встречный заподозрит неладное.

— Вы ошибаетесь, — ответил Мёбиус — Многие ха-мизонцы добровольно удалили себе крылья, ибо они нам бесполезны. Мы уже давно разучились летать из-за сидячего образа жизни. Что касается одежды, то у нас одеваются как кому захочется. Сделайте в мешке отверстия для головы и рук, наденьте на себя — все равно никто не удивится. Однажды, ради эксперимента, я появился на улице вообще без одежды — никто не обратил на меня внимания…

— Драть вас некому, — пробурчал волшебник. — Хиппари паршивые!

Дорога повернула вправо, удаляясь от реки Молибденки и от Мусорных гор. Через полчаса они въехали в Супертаун.

Здесь автор заранее приносит извинения за то разочарование, которое ждет читателя. Дело в том, что существует мнение, что инопланетный город должен поражать своей необычностью. По этой причине фантасты бессонными ночами пытаются строить из всего им известного нечто совершенно неизвестное. Но будем откровенны — удивить человека во второй половине двадцатого века практически невозможно. Это понятно: уже растут дети, которые могут объяснить устройство фотонных двигателей и которые никогда не видели живую лошадь. Не за горами время, когда корова на зеленой лужайке будет поражать читателя гораздо сильней, чем описание новейшей техники. И если мы все же пытаемся рассказать о Супертауне, то лишь потому, что должны неотступно следовать за нашим героем.