Избранные сочинения в 9 томах. Том 4 Осада Бостона; Лоцман - Джеймс Купер

Священник принял Лайонела в своем кабинете, где черпал отдохновение от утомительных дневных трудов в уюте покойного глубокого кресла, жарком пламени камелька и большом кувшине, наполненном до краев доброй смесью сидра, имбирного пива и различных пряностей, знакомство с которыми могло сделать честь даже такому знатоку, как Полуорт. Вместо пышного парика на голове почтенного доктора богословия красовалась бархатная шапочка, а пряжки башмаков были расстегнуты, чтобы выпустить на свободу усталые пятки. Словом, все говорило о твердо принятом решении насладиться заслуженным вечерним отдыхом после тягот трудового дня. Набитая трубка лежала на маленьком столике рядом с креслом, но не была раскурена в знак уважения к ожидавшемуся с минуты на минуту посетителю. Лайонелу не было нужды представляться, так как он был уже знаком с хозяином, и они незамедлительно опустились в кресла друг против друга — один, стараясь побороть замешательство и приступить к изложению своей несколько необычной просьбы, другой — с любопытством ожидая услышать, что могло привести к нему члена парламента и наследника огромного состояния в такую бурную ночь.

Наконец Лайонелу удалось объяснить изумленному священнику цель своего посещения, и он умолк в ожидании согласия.

Преподобный Литурджи выслушал Лайонела с глубочайшим вниманием, стараясь уяснить себе главную причину всей этой необычайной таинственности и спешки, а когда Лайонел умолк, почтенный джентльмен в рассеянности схватил свою трубку и, раскурив ее, утонул в густых клубах дыма, словно спеша насладиться хоть одним из тех невинных удовольствий, которых его собирались лишить.

— Они хотят обвенчаться! Обвенчаться в церкви! И это после вечерней проповеди! — пробормотал он, попыхивая своей трубкой. — Да, конечно… разумеется… конечно, это мой долг, майор Линкольн… это мой долг венчать моих прихожан…

— Я понимаю, сударь, — нетерпеливо перебил его Лайонел, — что просьба моя не совсем обычна, и не хочу злоупотреблять вашей любезностью.

С этими словами он извлек из кармана туго набитый кошелек и, стараясь сделать это как можно деликатнее, высыпал на стол рядом с серебряным очешником хозяина небольшую груду золотых монет, как бы желая указать ему на разницу между обоими благородными металлами.

Преподобный Литурджи наклонил голову в знак понимания и бессознательно направил очередную струю трубочного дыма в другую сторону, дабы иметь возможность беспрепятственно полюбоваться ослепительным блеском доброхотного даяния. Одновременно с этим он сунул одну пятку в башмак и метнул озабоченный взгляд на занавешенное окно, как бы желая удостовериться, какова погода.

— А не можем ли мы совершить обряд в доме миссис Лечмир? — спросил он. — Мисс Дайнвор нежное создание, и боюсь, как бы холодный воздух храма не принес ей вреда.

— Это ее настоятельное желание — венчаться перед алтарем, и вы, конечно, понимаете, что не мне ее от этого отговаривать.

— Очень благочестивое намерение. Законы колоний чрезвычайно свободны в вопросах брака, майор Линкольн, я бы сказал — греховно, преступно свободны!

— Но, поскольку не в нашей власти их изменить, вы позволите мне, сударь, воспользоваться ими, сколь бы несовершенны они ни были?

— Да, конечно, ибо в мои обязанности входит крестить, женить и хоронить, — словом, как я частенько говорю, человек прибегает к моим услугам в самом начале, в середине и в конце своего жизненного пути… Однако позвольте мне, майор Линкольн, предложить вам стаканчик нашего местного напитка: у нас, бостонцев, он называется «Самсон» [19]. Вы увидите, что это неплохой спутник в ненастный февральский вечер в таком климате, как наш.

— Нельзя признать, что его окрестили так по заслугам, — сказал Лайонел, пригубив стакан, — если говорить о крепости.

— Дело в том, что вы получили его уже из рук Далилы, а мне мой сан запрещает принимать дары от такой негодницы.

Тут почтенный священник расхохотался, очень довольный собой, и, позволив себе еще одно возлияние, продолжал:

— У нас приготовляют два вида этого напитка: «Самсон с волосами» и «Самсон без волос», и я благочестиво предпочитаю Самсона, сохранившего крепость духа и первозданную красоту кудрей. Ваше здоровье, майор Линкольн, и да будут дни ваши протекать в счастье и благоденствии, которые бесспорно принесет вам союз с этой очаровательной девицей, избранной вами в жены, и да закончите вы свой земной путь, как подобает доброму христианину и верному слуге отечества.

Лайонел воспринял эти торжественные слова как знак того, что его миссия увенчалась успехом, поднялся и заметил, что им, пожалуй, пора отправляться в церковь. Священник, которому очень не хотелось покидать свой уютный кабинет, придумал целую кучу всевозможных мелких возражений, но жених не замедлил их решительно опровергнуть. Так мало-помалу все препятствия были устранены, за исключением одного, которое, по словам итого благодушного эпикурейца, являлось наиболее непреодолимым. Печи в церкви не топились, так как пономаря в этот самый вечер свалила страшная болезнь, которая с каждым днем все беспощадней свирепствовала в городе, терпевшем тяжкие лишения осады.

— У него самая настоящая оспа, майор Линкольн, уверяю вас, — говорил священник, — и заразился он, конечно, от какого-нибудь подосланного мятежниками негодяя.

— Я уже не первый раз слышу подобные обвинения как с одной, так и с другой стороны, — возразил Лайонел. — Вместе с тем, будучи совершенно уверен, что наш главнокомандующий никогда не позволит себе подобную низость, я, пока не получу неопровержимых доказательств, не имею оснований считать, что и противник может быть на это способен.

— Вы слишком благородны, сэр, — о да, слишком, слишком благородны! Но откуда бы ни взялась эта болезнь, жертвой ее пал мой пономарь.

— Я позабочусь о том, чтобы печи были затоплены, — сказал Лайонел. — В них, вероятно, еще остались тлеющие угли, а в нашем распоряжении имеется целый час.

Священник, будучи слишком совестлив, чтобы взять золото, не оплатив соответствующей услугой право обладания им, уже давно в душе, несмотря на противоборство тела, решил исполнить желание молодого человека, и теперь они быстро обо всем договорились, после чего Лайонел получил ключ от церкви и покинул дом священника, условившись о скорой встрече.

Снова очутившись на улице, майор Линкольн направился в сторону храма, поглядывая по сторонам в надежде повстречать какого-нибудь бездельника-солдата, который мог бы заменить заболевшего пономаря. Он миновал несколько улиц, но поиски его не увенчались успехом: все, по-видимому, уже разбрелись по домам, да и в домах один за другим гасли огни, свидетельствуя о том, что настал обычный час отхода ко сну.