Рождение Британии - Уинстон Черчилль

Ирландская экспедиция стала первым шагом к установлению деспотизма; союз с Францией был вторым. Вслед за этим король приступил к формированию сплоченной и преданной ему придворной партии. И Ланкастер, и его сын, и Маубрей, граф Норфолкский, один из бывших лордов-апеллянтов, перешли теперь на его сторону, отчасти по причине лояльности королю, отчасти из-за враждебности к Арунделу и Глостеру. При дворе появились и новые люди. Сэр Джон Буши и сэр Генрих Грин представляли интересы графств и твердо служили короне. Вышедшие из парламента, постоянного арбитра между короной и аристократией, они обеспечили королю то влияние, которое требовалось ему для противостояния этому представительному органу. В январе 1397 г. парламент был созван в Вестминстере. Благодаря умелым и в то же время решительным действиям сторонников короля его члены проявили требуемую от них покорность. Обезопасив себя с этой стороны, Ричард решил наконец нанести удар.

Арундел и Глостер, хотя и несколько отошедшие в тень, должно быть, полагали, что надежно защищены как временем, так и развитием событий, весьма благоприятным для них после 1388 г. С тех пор утекло много воды, и Главный судья Тресильян, наставник короля Берли и другие жертвы лордов-апеллянтов казались тенями полузабытого, далекого прошлого. Вот почему они с таким изумлением обнаружили, что король предпринял наступление против них и ведет его с холодной ненавистью, какая редко встречается у людей. Арундел и несколько его товарищей были объявлены изменниками, заслуживающими отсечения головы. Уорвика сослали на остров Мэн. Глостер, арестованный и отвезенный в Кале, был убит там агентами Ричарда, и это деяние, не прикрытое никакими конституционными нормами, имело плохие для короля последствия. Отныне на Ричарда легло клеймо – как на Иоанна после убийства Артура. В результате активных действий он достиг такой высоты власти, на которую не поднимался прежде ни один король Англии, и при этом гнев его оставался неутоленным.

Парламент созвали лишь для того, чтобы придать всему случившемуся видимость законности. Он оказался подобранным и настроенным таким образом, что не было ничего такого, чего бы он ни сделал для короля. Подобного парламента еще не было. С рвением, граничащим с безрассудством, он приостановил действие почти всех конституционных прав и привилегий, обретенных нацией за предыдущие сто лет. Он вознес монархию на такие вершины власти, которые были недоступны даже Вильгельму Завоевателю. Все, что было завоевано народом в кризисные времена правления Иоанна Безземельного и период упадка королевской власти при Эдуарде II, все, что было уступлено или установлено двумя великими Эдуардами, оказалось отброшенным. А парламент, проделавший свою работу с разрушительной методичностью, закончил тем, что поручил завершение дел заботам комитета из 18 членов. Как только парламент разошелся, Ричард внес в принятые решения такие изменения, которые в огромной степени расширили порученную комитету работу. Если его целью и не было покончить с парламентом совсем, то он надеялся, по крайней мере, низвести его роль до той, которую он играл в начале правления Эдуарда I, когда его справедливо называли «королевским парламентом».

Отношения между сыном Ланкастера, Генрихом, кузеном и ровесником короля, и монархом переросли из драмы в трагедию. Сам Генрих считал, что спас короля от Глостера, Арундела и Уорвика в 1388 г., когда те планировали убить Ричарда. Вероятно, что так оно и было на самом деле. С тех пор он общался с королем дружески и фамильярно, представляя собой новое поколение аристократии в противовес старой знати, которая бросила вызов короне. Оба молодых человека прекрасно ладили; один был королем, другой – сыном Джона Ланкастера, стоявшим вблизи трона и являвшимся наиболее вероятным наследником.

Затем между Генрихом и Томасом Маубреем, графом Норфолкским, произошла ссора. Когда они возвращались однажды из Брентфорда в Лондон, Маубрей высказал тому свои опасения. Король, предположил он, никогда не простит ни Рэдкот Бридж, ни прежнюю партию лордов-апеллянтов, к которой они оба когда-то принадлежали. Они станут следующими жертвами. Генрих обвинил Маубрея в изменнических речах. Парламенту были представлены два противоречащих друг другу сообщения о содержании разговоров Генриха и Маубрея. Каждый из двоих возложил вину на другого. Было решено, что самое верное в этой ситуации – назначить испытание поединком. Это знаменитое событие произошло в сентябре 1398 г. Были составлены списки приглашенных; собрались зрители; участники выехали на поле, но Ричард, к величайшему неудовольствию разношерстной толпы, жаждавшей увидеть интересную забаву, запретил судебный поединок и наказал обоих: Маубрея приговорил к пожизненному изгнанию, а Генриха – к 10-летней ссылке. Оба лорда подчинились королевскому приказу. Маубрей в скором времени умер, а Генрих, неприятно пораженный этой неблагодарностью и несправедливостью, надолго остался во Франции, замышляя, как отомстить Ричарду.

Последовавший за всем этим год был отмечен неприкрытым деспотизмом, и король, проявлявший такое терпение до завершения мщения, продемонстрировал теперь неугомонность и растерянность, расточительность и непоследовательность во всех делах. В сопровождении преданных чеширских лучников он разъезжал по стране, проводя целые недели в пирах и турнирах, тогда как вся административная работа легла на плечи мелких чиновников Вестминстера или министров, которые чувствовали, что им не доверяют и с ними не консультируются. Сумасбродства короля привели к оскудению финансов, а принудительные займы и постоянно растущие налоги вызывали недовольство купцов и мелкопоместного джентри.

В течение 1398 г. появилось немало людей, осознавших, что рабски покорный парламент за несколько недель приостановил действие множества фундаментальных прав и свобод страны. Прежде эти люди не думали о ссоре с королем. Теперь они поняли, что он явил себя деспотом. Не только старая знать, потерпевшая поражение в ходе предыдущего кризиса, но и все джентри и торговые классы с ужасом взирали на триумф абсолютной власти. Нельзя сказать, что их гнев проистекал из одной только любви к конституционной практике. Они опасались, возможно по причинам, неизвестным нам, что король, ставший теперь полновластным хозяином Англии, будет править без совета с ними, опираясь на покорно подставляемые плечи народных масс. В их памяти еще были свежи ужасные воспоминания о недавнем крестьянском восстании. Общие интересы и настроения объединили все слои общества, стоящие на социальной лестнице выше среднего уровня. «Этот король, – раздавались повсюду голоса, – получив абсолютную власть, натравит на нас чернь!»

В феврале 1399 г. умер Джон Ланкастер, «прославленный временем Ланкастер». Пребывавший в изгнании Генрих унаследовал обширные владения не только в Ланкашире и к северу от него, но и те, которые были разбросаны по всей Англии. Ричард, отчаянно нуждавшийся в деньгах, вопреки данному им обещанию, не смог удержаться от соблазна совершить формально законный захват поместий Ланкастеров. Следуя своим желаниям, Ричард объявил кузена лишенным наследства. Это был опасный вызов всем собственникам. Тотчас после этого, в мае 1399 г., король предпринял запоздалую карательную экспедицию в Ирландию для утверждения там своей верховной власти. Тем самым он не только допустил фатальный просчет в оценке своих сил, но и проглядел то, что уже волновало его страну. Отправившись за море, Ричард оставил дезорганизованную и лишенную военной силы администрацию и настроенное против себя королевство. Об отъезде короля сообщили Генриху. Удобный момент настал, берег был не защищен, и он не стал медлить. В июле Генрих Ланкастерский высадился в Йоркшире, объявив, что вернулся только для того, чтобы востребовать свои законные права на наследство, оставленное его почтенным отцом. К нему незамедлительно присоединились его приверженцы из ланкастерских поместий и все могущественные северные лорды под предводительством графа Нортумберлендского. Весь ход этого восстания в точности повторял события 72-летней давности, когда Изабелла и Мортимер выступили против Эдуарда П. Из Йорка Генрих проследовал через всю страну к Бристолю, повсюду встречая теплый прием. Точно так же, как Изабелла повесила Гуго Деспенсера на зубцах его крепостных стен, так и Генрих Ланкастерский предал смерти королевских министров Уильяма Скроупа, графа Уилтширского, Буши и Грина.

Известия о внезапном появлении Генриха и дальнейшем развитии событий нескоро достигли короля Ричарда, углубившегося в Ирландию. Несмотря на штормовую погоду, он поспешно возвратился в Англию. Высадившись на родном берегу 27 июля 1399 г., король совершил быстрый трехнедельный марш через северный Уэльс, рассчитывая по пути собрать силы. Увиденное убедило его в том, что все кончено. Вся структура его власти, создававшаяся столь терпеливо и осторожно, исчезла словно по волшебству. Валлийцы, вероятно оставшиеся бы с ним, не могли противостоять наступающей мощи всей Англии. В замке Флинт Касл Ричард сдался своему противнику, передав ему все управление страной. В Лондон он въехал уже в качестве пленника. Его поместили в Тауэр. От него добились отречения, после – чего его смерть стала неизбежной. Последний из всех английских королей, чье наследственное право на престол было неоспоримым, навсегда исчез за стенами замка Понтефракт. Генрих, получивший согласие парламента, светских и духовных лордов, взошел на трон под именем Генриха IV. Тем самым он открыл в истории главу, которой суждено было стать роковой для средневековых баронов. Хотя династические права Генриха давали хорошие основания для его избрания монархом, а его личные качества и в еще большей степени способности его сына подкрепляли это решение, более основательному наследственному праву было суждено перейти через дом Мортимера в дом Йорков. Это привело к тому, что на Англию впоследствии обрушилась война Роз.