Кладбище домашних животных - Стивен Кинг

«Уезжай, уезжай, скорее, нельзя оставаться здесь дольше!»

Но он продолжал стоять с телом своего сына в руках. Потом он услышал звук подъезжающего автомобиля и почти машинально сунул сверток на пассажирское сиденье машины.

Он захлопнул дверь, обошел машину и сел за руль. Автомобиль пронесся рядом; он услышал гул пьяных голосов. Он уже завел машину и включил фары, когда его посетила ужасная мысль. Что если Гэдж сидит не так, с вывернутыми коленями и лицом, уткнувшимся в спинку кресла?

«Не глупи, — сказал внутренний голос с яростью. — Что ты думаешь! Ему же все равно!»

«Нет. Не все равно. Это Гэдж, а не куль с тряпьем».

Он повернулся и начал ощупывать сверток через брезент, как слепой. Наконец он нащупал какой-то выступ, очевидно, нос. Гэдж сидел правильно.

Только после этого он нажал на газ и отправился в двадцатипятиминутный обратный путь в Ладлоу.

52

В час утра у Джуда Крэндалла зазвонил телефон, отдаваясь эхом в пустом доме и разбудив его. Перед этим он спал, и ему снилось, что ему снова двадцать три, и он сидит на лавке в вагончике дорожной компании с Джорджем Чэпином и Рене Мишо, и они передают друг другу бутыль виски из Джорджии — тот же самогон, только с этикеткой, — в то время, как снаружи воет северо-восточный ветер, заставляя заледенеть и застыть весь мир, включая подвижной состав компании, — вот почему они сидят вокруг печки, глядя на пылающие уголья, пьют и рассказывают истории, которые запомнились им еще с детских лет, когда они, эти истории, заставляли их прятаться ночью под одеяло, истории как раз для таких вот вечеров. Это были истории темные, как темнота за окном, и в каждой из них светился зловещий красный огонек, как в этих углях. Ему было двадцать три, и Норма была еще жива (даже во сне он забеспокоился, что она будет ждать его в такую дикую ночь), и Рене Мишо рассказывал историю о еврее-разносчике из Бакпорта, который…

Тут телефон зазвонил и сорвал его со стула, где он задремал. Он почувствовал тупую, тяжелую боль в спине, будто все шестьдесят лет, прошедшие между его двадцатью тремя и восемьюдесятью тремя, давили на него. Но сквозь боль пробивалась одна мысль: «Ты заснул, старина. Это сон. Того времени не вернуть».

Он встал, пытаясь держаться прямо, и подошел к телефону. Это была Рэчел.

— Джуд? Он вернулся?

— Нет, — сказал Джуд. — Рэчел, где вы? Звук такой, будто вы где-то рядом.

— Я недалеко, — сказала Рэчел. И хотя она действительно была недалеко, в трубке слышалось гудение. Это был вой ветра где-то между ними. Ветер этой ночью разгулялся не на шутку. Этот вой, всегда напоминавший Джуду голоса мертвецов, выпевал какую-то дикую песнь, будто предвкушая что-то жуткое. — Я на стоянке в Бидфорде на главной мэнской магистрали.

— В Бидфорде?

— Я не могла оставаться в Чикаго. Меня беспокоит то же… то же, что и Элли. И вас тоже, я чувствую по голосу.

— Ага, — он вытащил из пачки сигарету и сунул ее в рот. Он зажег спичку и смотрел, как огонек дрожит у него в руке. Руки у него почти никогда не тряслись, но вот теперь… Он слышал вой ветра за окном, будто тот схватил дом и пытается сдвинуть с места.

«Власть растет. Я чувствую это».

Ужас вполз в его старые кости.

— Джуд, пожалуйста, объясните мне, в чем дело?

Он подумал, что она может, должна узнать все. И он хотел рассказать ей. Быть может, даже всю историю. Он собирался восстановить перед ней всю цепь, звено за звеном. Сердечный приступ Нормы, смерть кота, вопрос Луиса — хоронил ли кто-нибудь там людей? — смерть Гэджа… и один Бог знает, какое звено выковывает сейчас Луис. Да, он хотел рассказать ей все. Но не по телефону.

— Рэчел, как вы могли оказаться на магистрали?

Она объяснила, что опоздала на пересадку в Бостоне.

— Я взяла машину в «Ависе», но не уложилась в нужное время. Долго не могла выехать из Логана на магистраль и только недавно попала в Мэн. Не думаю, что смогу приехать до рассвета. Но Джуд… я прошу вас. Скажите мне, что случилось. Я так боюсь, и даже не знаю, из-за чего.

— Рэчел, послушайте, — сказал Джуд. — Доезжайте до Портленда и там остановитесь, вы меня слышите? Устройтесь в мотеле и…

— Джуд, я не могу…

— …И немного поспите. Не волнуйтесь, Рэчел. Кое-что может случиться этой ночью, а может и не случиться. Если это произойдет, чего я боюсь, то вам вовсе не нужно быть здесь. Я лучше сам с этим разберусь. У меня это лучше получится, потому что во всем этом есть моя вина. Если же ничего не случится, вы приедете утром, и все будет нормально. Я думаю, Луис будет рад вас видеть.

— Я не смогу заснуть, Джуд.

— Ладно, — сказал он, думая, что той ночью в Иерусалиме Петр тоже думал, что не заснет, когда Христа взяли под стражу. Сон на посту. — Ладно, Рэчел, а что будет, если вы сейчас поедете сюда, врежетесь во что-нибудь и убьетесь, что тогда будет с Луисом? И с Элли?

— Тогда скажите, что случилось! Если вы скажете мне, Джуд, то я, может быть, сделаю, как вы предлагаете. Но я хочу знать!

— Когда вы вернетесь в Ладлоу, езжайте сразу сюда, — сказал Джуд. — Не к себе домой. Сперва сюда. Я расскажу вам все, что я знаю, Рэчел. И я присмотрю за Луисом.

— Скажите сейчас, — настаивала она.

— Нет, мэм. Не по телефону. Я не хочу, Рэчел, не могу, Езжайте в Портленд и ложитесь спать.

Возникла долгая пауза.

— Хорошо, — сказала она наконец. — Может, вы и правы, Джуд. Скажите мне только одно. Скажите… насколько это все плохо?

— Я могу все поправить, — сказал он твердо. — Ничего страшного пока не случилось.

Снаружи он увидел фары медленно едущей машины. Джуд привстал, поглядел и сел снова, когда машина, не сбавляя скорости, скрылась за домом Луиса Крида.

— Ну ладно, — сказала она. — Я надеюсь на вас. Но это висит у меня на шее, как камень.

— Сбросьте этот камень, моя дорогая, — сказал Джуд. — Я прошу вас. Поберегите себя для завтрашнего. Все еще может обойтись.

— Вы обещаете, что все мне расскажете?

— Да. Мы пропустим по кружечке, и я все-все вам расскажу.

— Тогда счастливо, — сказала Рэчел.

— Пока. Увидимся завтра.

Прежде, чем она успела сказать что-нибудь еще, Джуд повесил трубку.

Он помнил, что в аптечке были кофеиновые пилюли, но не смог их найти. Остаток пива он убрал назад в холодильник — не без сожаления, — и сварил себе кофе. Поставив чашку на окно, он опять сел там, наблюдая.

Кофе — и разговор с Рэчел взбодрили его на три четверти часа, но после он опять начал клевать носом.

«Не спи на посту, старина. Это твой пост; ты купил кое-что, и теперь должен заплатить. Поэтому не спи на посту».