Где начинаются мечты - Лиза Клейпас

– …то, что соединил Господь, да не разъединит человек.

Теперь они обвенчаны, удивленно подумала Холли, глядя на мужа. Внезапно тишину нарушил голосок Розы. Малышке захотелось кое-что добавить к словам викария:

– И с тех пор они жили счастливо.

По небольшой группе собравшихся пробежал смех, и Закери запечатлел короткий и крепкий поцелуй на улыбающихся губах Холли.

Последовавший за этим свадебный ужин прошел весело, под музыку скрипачей и неспешную беседу, поощряемую изобилием дорогих вин. Розе разрешили немного посидеть за столом вместе со взрослыми. Каково же было ее огорчение, когда в восемь часов появилась Мод, чтобы отвести ее в детскую. Но тут Закери наклонился к ней, что-то тихо прошептал на ухо и сунул в кулачок какие-то вещицы. Поцеловав Холли и пожелав ей доброй ночи, дочь без слова протеста поднялась наверх вместе с Мод.

– Что вы ей дали? – поинтересовалась Холли.

Черные глаза ее мужа озорно блеснули.

– Пуговицы.

– Пуговицы? Откуда?

– Одну с моего свадебного фрака, другую – с вашего платья. Розе хотелось их иметь в память об этом событии.

– Вы срезали пуговицу со спинки моего платья? – укоризненно прошептала Холли, удивляясь, как ему удалось проделать это незаметно.

– Скажите спасибо, что я ограничился всего одной штукой, миледи, – отозвался он.

Холли промолчала, но румянец ее стал ярче. Она поняла, что ждет не дождется брачной ночи так же, как и он.

Наконец долгий ужин и бесконечные тосты завершились, и мужчины остались за столом пить портвейн. Холли ускользнула наверх, в спальню, соседствующую со спальней Закери, и с помощью Мод сняла свадебные одеяния. Она переоделась в ночную сорочку из тончайшего белого батиста, затейливо украшенную, с присборенными лифом и рукавами. Отпустив служанку, Холли вынула шпильки из волос, и они рассыпались по плечам – длинные, свободные.

Странное это было ощущение – снова ждать, когда придет ее муж. Странное, но замечательное. Как ей повезло: Бог даровал ей две любви. Сидя у туалетного столика, она склонила голову и молча произнесла благодарственную молитву.

Тишину нарушил тихий скрип двери. Холли подняла глаза и увидела приближающегося Закери.

Он медленно снял свадебный фрак и бросил его на спинку стула. Потом подошел к ней и положил руки ей на плечи, глаза их встретились.

– Конечно, я мог бы подождать еще. – Его пальцы скользнули по шелковистым волосам, потом легко коснулись шеи. От этого ласкового прикосновения Холли вздрогнула. – Но чем больше я думал, что вы здесь, наверху… моя милая, красивая женушка… тем менее возможным было оставаться вдали от вас.

Глядя в зеркало на ее отражение, Закери осторожно расстегнул маленькие, обтянутые тканью пуговки у ее ворота, а потом и весь остальной длинный их ряд, так что теперь батист свободно облегал ее. Его смуглые руки скользнули под тонкую ткань и принялись ласкать ее округлые груди, и смуглые очертания этих рук просвечивали сквозь тонкий батист.

Холли откинулась на спинку стула. Соски ее затвердели.

– Закери, – задыхаясь, сказала она, – я вас люблю.

Он опустился на колени и потянул ее к себе, его губы через батист нашли ее грудь. Она положила ладони на его волосы, ощутила их густоту и упругость. Закери поднял голову и улыбнулся.

– Скажите, – спросил он, – вы все еще считаете, что хорошая жена покоряется желаниям мужа, но сама никогда не поощряет его?

– Во всяком случае, мне положено так думать, – грустно ответила она.

– Это ужасно, – посетовал он, но в глазах у него искрился смех. – Поскольку ничто не доставляет мне такого удовольствия, как наблюдать вашу борьбу с собственной страстью.

Он легко поднял ее на руки и понес на кровать. В мягком мерцающем свете свечей кожа Закери отливала бронзой, когда он раздевался. Он медленно начал стягивать сорочку Холли, осыпая поцелуями каждый открывающийся дюйм ее тела. Наконец сорочка упала на пол. Она повернулась к нему, издав звук, в котором смешивались желание и смущение, отчего он тихо рассмеялся. Но лицо его сразу посерьезнело, когда она прикоснулась к нему и принялась неумело гладить его плечи, спину и крепкие мускулы. Его грудь вздымалась от неровного дыхания, он зарылся лицом в ее волосы.

– Закери, – прошептала она, – научите меня всему, что вам нравится. Расскажите, чего вам хочется. Я сделаю для вас все… все.

Он поднял голову и заглянул в ее любящие, доверчивые карие глаза. Наклонился и жадно завладел ее губами. Схватив ее руку, он медленно провел ею по своему телу, иногда замедляя движение и показывая ей, как нужно гладить и ласкать. Она и понятия не имела ни о чем подобном.

Когда Холли, пылающая и уже на все готовая, могла только простонать его имя и взмолиться о пощаде, он, неожиданно перекатившись на спину, предоставил ей инициативу. Она оказалась способной ученицей и быстро поняла, чего он хочет.

Он вошел в ее глубины, а она делала то, чего требовал могучий и неуправляемый инстинкт. И вот уже наслаждение, росшее внутри, стало накрывать ее огромной пульсирующей волной. Вскрикнув, Холли припала к нему, впилась губами в его уста, втиснулась, вжалась, растворилась, охваченная яростным восторгом. Только тогда он позволил себе полностью отдаться страсти и достигнуть пика наслаждения.

После этого Холли долго отдыхала у него на плече, поглаживая его лицо нежными кончиками пальцев. Затем он приподнялся, чтобы задуть свечи, и снова вернулся в ее объятия. Она не знала, проспали они несколько минут или несколько часов, но, открыв глаза в темноте, снова ощутила тепло его тела.

На рассвете они опять ласкали друг друга, каждое мгновение было томным и сонным, и губы их сливались в нежнейшем поцелуе.

– Мне бы хотелось никогда не покидать этой кровати, – прошептала она, вытянувшись под его рукой.

– Боюсь, этого не избежать, миледи. Но с этого момента у нас всегда будет впереди ночь.

– Закери!

– Да, любовь моя?

– Как часто вы обычно… э-э-э… то есть вы предпочитаете…

Его, по-видимому, позабавили эти поиски нужных слов.

– А как часто хотелось бы вам? – задал он встречный вопрос.

– Ну, с Джорджем я… то есть мы… по крайней мере раз в неделю.

– Раз в неделю, – повторил он, и в глазах его заплясали веселые искорки. – Боюсь, что мне придется затруднять вас гораздо чаще, чем раз в неделю, леди Бронсон.

Но перспектива проводить с ним почти каждую ночь не представлялась Холли тяжким бременем.

– Всю жизнь меня учили быть умеренной во всем, – призналась она. – И я была такой… пока не встретила вас.

– Ну, леди Бронсон, – протянул он, возвышаясь над ней, – я полагаю, у нас есть шансы на неплохое будущее. Вы согласны?