Серпомъ по недостаткамъ (целикомъ) - Аноним Луиза-Франсуаза

- Машины эти сложны, трудны в обслуживании и требуют специального топлива. Мы, конечно, можем вас научить всем этим знаниям и умениям, да и достаточно топлива оставить но... Шестьдесят тысяч и мотоцикл - или давайте говорить исключительно о деньгах.

Бюрократы всех стран - братья навек. А уж в одной-то стране - вообще близнецы. Так что секретарю главного канализатора Монтевидео понадобилось на подготовку всех нужных для продажи поместья документов всего три часа. Ну а то, что мне для обеспечения темпа пришлось потратить пару сотен франков - не в счет. Так что уже следующим утром из трюмов были выгружены трактора, мотоциклы и прочая техника, которая тут же приступила к перевозке запасов бензина, сельхозинвентаря, стройматериалов и прочего добра в уже мое поместье, получившее странное для испаноговорящих граждан название Koljoses Lope de Vega. Лопе де Вегу народ местный - включая именно народ, а не интеллигенцию - знал (в городе было четыре очень неплохих - в смысле архитектуры - театра), но сообразить обругал я его или похвалил - не смог. Решили считать, что похвалил - и еще через два дня уже лично алькальд вручил мне паспорт. Уругвайский - оказывается, что вложивший в экономику страны больше десяти тысяч долларов США (точнее, тысячи британских фунтов) имеет право на гражданство.

Отказываться от великой чести стать уругвайским гражданином я не стал - ведь теперь "в любой стране мира посол Восточной Республики (так страна называлась официально) придет вам на помощь в трудную минуту". Но - главное - теперь на купленную земличку никто не сможет претендовать: в Уругвае действовало в отношении земли "американское право", то есть если в отсутствие хозяина кто-то пять лет на ней будет вести хозяйство, то может землю забрать себе. Но это лишь в случае, если хозяин - не гражданин. Я поначалу было удивился, но алькальд мне пояснил, что "граждан" в стране с почти миллионом жителей будет тысяч сорок - это лишь те, кто имеет право "избирать и быть избранным", для чего имелся имущественный ценз - и я его прошел.

По поводу "обретения нового гражданства" пришлось устроить званный обед (на который пришлось потратить одну десятую от сэкономленного за счет мотоцикла на покупке поместья), но потратился на него я очень не зря: познакомился с уважаемыми людьми и узнал много нового и интересного. Например то, что уголь в Монтевидео стоит примерно раз в пять дороже чем в Ресифи: ну нет в стране угля. То-то я удивлялся, что в порту почти одни парусники стоят! Ладно, сейчас это не очень важно - у меня в трюме угля до Дакара доплыть хватит. Гораздо интереснее оказались "новые знания" о местном сельском хозяйстве.

Сельское хозяйство в Уругвае было. И кормило исправно все девятьсот тысяч населения, из которого больше восьмисот как раз кормильцами и были: крестьяне, однако. Но так как природа крестьян баловала, то и они не утруждались, поэтому приобрести тут хотя бы пару тысяч тонн пшеницы - чтобы не пустым обратно плыть - было практически невозможно. И уж тем более - весной. И это было очень досадно.

Еще более досадным оказалось то, что и с деревом (в качестве стройматериала) было тут совсем не как в Царицыне. Дерево конечно было, только вот строить из него невозможно, оно только на дрова годилось. Для строительства деловую древесину покупали в Буэнос-Айресе, куда его сплавляли по рекам опять же с отрогов Кордильер. Что было сильно недешево, поэтому и строили тут в основном из камня - тут даже у последний пеонов домики каменные были. Так что удачно захваченные "щитовые домики" местных пейзанам дворцами покажутся - но десяток сараюшек по пятнадцать квадратных метров на почти восемьдесят человек - это явно маловато будет. А в поместье стоял лишь полностью ободранный двухэтажный домик. Отремонтировать - можно, но тогда уже и сараюшек не останется, а народу-то где-то минимум полгода жить надо!

Так что после завершения ремонта машины пришлось послать "Лю Гелль" в Аргентину. Сто миль - немного, шесть часов ходу. Но пока найдешь все нужное, пока купишь и погрузишь - в соседней стране народ тоже перегружать себя работой не желал. Так что пришлось мне в Уругвае задержаться ещё на десять дней, что знаний мне сильно добавило.

Местные мужики из соседней деревушки для моих крестьян домики (метров по пятьдесят, да еще с такого же размера "верандой" с тростниковой крышей) построили за неделю. Десять домиков для казаков, с двумя маленькими спаленками внутри и восемь - для "механизаторов" (тут спален не предусматривалось). За строительство каждого я уплатил по три рубля серебром - и это с "материалом исполнителя работ"! Оказывается, труд тут вообще ничего не стоил. То есть стоил, конечно - но даже грузчик в порту за сутки мог заработать копеек пять на наши деньги, а скорее - три. Но все же лес из Аргентины мы не напрасно везли: надо было еще и гаражи для сельхозтехники строить, да и конюшни те же - тут и камышовая крыша не пойдет, стропила нужны нормальные, да и дом в усадьбе починить - тоже бревна нужны: климат тут теплый, за несколько лет без крыши в доме все перекрытия сгнили напрочь.

Впрочем, дожидаться окончания строительства и ремонта я не стал, и, сразу после разгрузки закупленного в Аргентине я отправился обратно. Со мной возвращался лишь Березин - Станислав Викентьевич остался руководить выращиванием урожая, в Мухонин - переводчиком. Березин до самого Ресифи сиял как начищенный пятак: в Буэнос-Айресе он не только затоварился лесом, но и совершил "сделку века": он поменял полторы тысячи тонн донецкого антрацита на две тысячи тонн бобов. То есть черной фасоли, хотя местные именовали это не frijoles, а именно habas. Да , и в Аргентине уголь недешев...

После Ресифи, когда в угольные ямы был загружен уже местный уголек, сияние его слегка угасло: в шторм-то было незаметно, а в хорошую погоду вонючий какой-то дым быстро пропитал все помещения судна. Да и пар держать на нем было сущее мученье, быстрее шестнадцати узлов кораблик разогнать не удавалось. Но тем не менее до Дакара доплыли, а там уж рукой подать и до дома.

Руку мы подавали еще две недели, потому что при отсутствии почти сотни "добровольных помощников" на борту бункеровка что в Дакаре, что в Алжире занимала по двое суток с хвостиком. Однако восьмого ноября "Лю Гёлль" пришвартовался в Ростове, и первое мое заграничное путешествие закончилось. Ещё сутки - и голова моя встретилась с подушкой в уютной квартирке "инженерного дома".

А утром меня разбудили женские голоса в кухне: довольно печальный - Дарьи и радостный, с прорывающимся смехом - Камиллы.

- Об чем смеемся? - поинтересовался я, заходя в кухню.

- Да я вот, Александр Владимирыч, решила за завтрак бобы эти иноземные вам сварить - но они уж час варятся, а все как каменные! - пожаловалась Дарья. Я уж думала, что не для еды они, по какой иной надобности вами привезены, а я испортила их...