Расология - Владимир Авдеев

В фундаментальном сборнике 'Восточные славяне: антропология и этническая история' (М., 1999), в создании которого приняли участие самые знаменитые отечественные антропологи, генетики и биологи, ясно указано: 'Известна пользующаяся успехом у западноевропейских археологов попытка группы геногеографов и историков жестко связать современную географию генофонда западно-европейского населения с неолитической земледельческой революцией, начавшейся на Ближнем Востоке в XI–VII тысячелетиях до н. э. К этим событиям пытались даже привязать происхождение индоевропейских языков, углубив их историю почти вдвое и в корне изменив представление об их историко-географической прародине. Кончилось, однако, тем, что современная молекулярная генетика, на основании данных о полиморфизме и древности митохондриальной ДНК, показала крайне малую (порядка 5-15 %) роль неолитических переселенцев из Малой Азии в формировании геногеографии современных западноевропейцев и обнаружила множественные позднепалеолитические истоки западноевропейского генофонда'. Из этого следует, что на пути своей возможной миграции из Экваториальной Африки через Малую Азию в Европу ни сама 'чернокожая Ева', ни ее потомки не пользовались ажиотажным спросом у белого автохтонного населения, что лишний раз свидетельствует о крепости расового сознания наших нордических предков, а также о происхождении их от другого биологического вида, чем негроиды и монголоиды.

Современные ангажированные генетики-популяционисты, распространяющие на основе исследований митохондриальной ДНК миф о так называемой 'Африканской Еве', то есть о происхождении всех современных рас из экваториальной Африки от одной чернокожей женщины приблизительно 100000 лет назад, совершают возмутительный научный подлог. В цитировавшейся нами сводной работе 'Проблема расы в российской физической антропологии' (М., 2002) Е. В. Балановская ясно указывает, что 'к, сожалению, митохондриальные гены к расовым признакам никакого отношения не имеют'.

Получается, что пропагандисты идеи о 'едином человечестве' выводят общее для всех рас происхождение из признака, который вообще не несет в себе никакой расовой информации. Данное примитивное шулерство не является научным, и потому проблему 'Африканской Евы' можно снять с обсуждения, как образчик 'чернокожей лысенковщины'.

Выдающийся французский естествоиспытатель Жорж Бюффон (1707–1788) выделял человека из мира животных и учил, что человек есть произведение неба, а животное — произведение земли: 'Странное место для человека! Какое несправедливое распределение, какой ложный метод! Поставить человека на одну доску с прочими четвероногими'. Крупный немецкий психолог Карл Густав Карус (1789–1869), будучи основателем сравнительной психологии, утверждал: 'Причина 'вечного разделения' между человеком и животным лежит не в одном каком-либо органе, а проходит через всю организацию'. Немецкий анатом середины XIX века Роберт Гартманн вскрывал явные противоречия в классификации морфологических различий: 'Вообще, даже самые фантастические защитники дарвинизма все более и более склоняются к убеждению, что человек не может происходить ни от одной из живущих теперь антропоидных форм. Правда, что можно доказать близкое, во многих случаях даже чрезвычайно близкое телесное родство между человеком и антропоидными обезьянами, но нет возможности доказать прямое происхождение первых от последних'. А вышеупомянутый Карл Фогт в своих 'Лекциях о человеке' три человеческие расы выводил от трех разных человекообразных обезьян: гориллы, шимпанзе и орангутанга. Известный английский естествоиспытатель Томас Генри Гексли (1825–1895) придерживался той точки зрения, что наиболее низко организованные обезьяны с анатомической точки зрения отстоят от наиболее высокоразвитых далее, чем последние от человека.

Наконец известный русский биолог-эволюционист К. М. Завадский в своей фундаментальной работе 'Вид и видообразование' (М., 1968) честно заявлял: 'Вид не имеет не только внешне морфологических, но и анатомических, гистологических, цитологических признаков, которые позволяли бы маркировать ими именно его, а не иные группы. Систематик здесь часто оказывается в тупике'. Мало того, далее автор утверждает: 'Неодинаковое проявление различных признаков у различных видов является следствием неравноценности видов и различий в способах видообразования. Эти различия — свидетельство того, что не существует какого-то одного стандарта, по которому были бы организованы все виды'. После этого Завадский делает неожиданную оговорку: 'Наша характеристика вида может быть применена ко всем расам, способным самостоятельно воспроизводиться в природе и способным к продолжительному существованию в эволюции'. С этим небольшим пояснением нижеследующая фраза звучит уже просто убийственно: 'Виды неравноценны именно потому, что стоят на различных ступенях развития видовой формы организации жизни или же, находясь на одной ступени организации, имеют какие-либо принципиальные конструктивные особенности'.

Памятуя о том, что эволюционно-биологические правила развития видов, по мнению Завадского, справедливы и для отдельно взятых рас, мы теперь имеем прекрасное определение 'неравноценности человеческих рас', данное известным советским ученым. Кроме того, с самого первого предложения он открыто заявлял, что его книга посвящена проблеме 'инвентаризации видов', а в другом месте говорил об эволюции как о 'лестнице существ'. Но именно на всех этих же принципах покоится и классическая расовая теория, основанная графом Жозефом Артюром де Гобино в середине XIX века, главная книга которого называется 'Опыт о неравенстве человеческих рас'.

Кроме того, в своей работе Завадский сделал очень важный вывод: 'Отсутствие внутренне обусловленного, определенного срока существования вида в природе является одним из коренных отличий вида. В этом смысле вид можно назвать открытой во времени системой'. Этим он как раз вновь подтверждает наше определение термина:

Раса — это надисторический субъект исторического процесса.

7. Полигенизм

Логически опираясь на более чем трехсотлетние изыскания эволюционистов и систематиков, мы вынуждены признать, что единый вид homo sapiens — фикция. Реальны только расы.

Выдающийся немецкий 'правый' философ Евгений Дюринг (1833–1921) писал: 'Между человеком одной расы и человеком другой расы может быть большая разница, нежели между человеком и животным'. Впрочем, мы считаем необходимым подчеркнуть, что не К. М. Завадскому первому принадлежит идея перенесения принципов систематики с понятия 'вид' на понятие 'раса'. В этом легко убедиться, если проанализировать саму формулировку понятия 'вид' под данным углом зрения в трудах крупнейших эволюционистов.

Французский философ-материалист Жан Батист Робине (1735–1820) писал: 'Под названием 'видов' естествоиспытатели подразумевают совокупность индивидуумов, обладающих суммою приметных им отличий'.

Швейцарский антрополог Жан Луи Агассис (1807–1873), последовательно отстаивавший концепцию зарождения человеческих рас в нескольких не взаимосвязанных между собою географических центрах, указывал: 'Вид есть последний предел классификации, на котором останавливаются естествоиспытатели, в основание его кладутся наименее важные признаки, каковы: рост, цвет и размеры'.

Жан Батист Ламарк (1744–1829), взгляды которого так милы сердцу всех либеральных антропологов за пропаганду им учения о влиянии среды на наследственные признаки организмов, и то был вынужден признать: 'Вид есть совокупность одинаковых индивидуумов, неизменно повторяющихся из поколения в поколение, до тех пор, пока внешние обстоятельства сами не изменятся настолько, чтобы изменить их привычки, признаки и формы'.

Крупнейший антрополог Этьен Жоффруа де Сент-Илер (1772–1844) высказывал мнение, согласно которому: 'Вид есть совокупность или ряд индивидуумов, характеризующихся суммою отличительных признаков, передача которых естественна, правильна и постоянна при настоящем положении вещей'.

Выдающийся естествоиспытатель Жорж Кювье (1769–1832) определял, что 'Вид есть совокупность органических существ, рожденных друг от друга, или от общих родителей и от особей, столь же сходных с ними, сколь они взаимно сходны между собою'.

Другой известный антрополог Арман де Катрфаж (1810–1892) в понятие о виде вкладывал 'сходство индивидуумов и их беспрерывную кровную связь вплоть до первоначальной группы'.

Теперь, если, следуя логике Завадского, заменить во всех этих формулировках слово 'вид' на слово 'раса', то легко можно будет убедиться в том, что суть определений от этой подмены нисколько не пострадала. И действительно, тот же Этьен Жоффруа де Сент Илер выводил, что 'раса есть цепь индивидуумов, произошедших друг от друга и отличающихся признаками, сделавшимися постоянными', а Арман де Катрфаж утверждал, что 'раса есть совокупность сходных особей, принадлежащих к одному виду, особей, получивших путем наследственности и в свою очередь передающих признаки первоначальной разновидности'.