Освобождённая возлюбленная - Дж. Уорд

— Ты тоже в меня не влюблена, Лейла. Просто не влюблена. Ты много чего чувствуешь на физическом уровне, и от этого кажется, что дело в эмоциях. Но проблема в том, что телу нужно намного меньше, чем душе, для соединения.

Она положила руку над сердцем.

— Болит здесь.

— Потому что ты увлеклась мною. Это пройдёт. Особенно когда ты встретишь правильного мужчину.

Боже, вы только посмотрите. От шлюхи до вожатого за неделю. Следующим на повестке дня: посещение гребаного The View[71].

Он вытянул предплечье.

— Возьми мою вену, чтобы ты подольше смогла остаться на этой стороне и выяснить, чего хочешь от жизни… не то, кем ты должна быть и что должна делать, а чем хочешь заниматься. Я помогу тебе всем, чем смогу. Видит Бог, я хорошо знаю, что значит быть потерянным.

Молчание затянулось. А потом её зелёные глаза нашли его.

— Блэйлок… не знает, чего он лишается.

Куин мрачно покачала головой.

— О, он всё прекрасно знает. Поверь мне.

Уборка — дело нелёгкое.

Выкатив ведро и швабру из чулана, Джейн снова упорядочила то, что должно быть обязательно сделано, чтобы вернуть расходный материал туда, где ему место: они использовали сотню упаковок марли; соотношение «иголка к нитке» казалось смехотворным; иссякли запасы эластичного бинта…

Открыв дверь в смотровую комнату, она толкнула ведро с помощью швабры и сделала глубокий вдох. На полу, повсюду виднелась кровь, а также внизу на стенах. Мотки белой марли, измазанной кровью, являли собой Фредди-Крюгеровский эквивалент пыльных кроликов. Три мешка были забиты настолько, что, казалось, нуждались в антациде[72] от вздутия.

И куропааааааатка на грушевом дееееееереве…[73]

Столкнувшись с последствиями, Джейн осознала, что если бы Мэнни не было с ней, они могли потерять одного из Братьев. Рейдж, например, мог истечь кровью. Или Тор… потому что простая рана на плече оказалась чем-то гораздо более серьёзным.

В конце концов, Мэнни оперировал его. Закончив работу над Вишесом.

Закрыв глаза, она опёрлась тяжёлой головой на верхушку швабры. Будучи призраком, Джейн не была измотана так, как бывало раньше: ни боли, ни тянущего ощущения, будто кто-то привязал к лодыжкам гири. Сейчас уставшей была её душа, настолько, что опустив веки, она не видела абсолютно ничего… будто её мозговую плату нужно было выключить и охладить.

И раньше она спала. И ей снились сны.

Или… как в данном случае… нет. Время от времени её всё ещё мучила бессонница…

— Сперва нужно подмести всё.

Подняв голову, она попыталась улыбнуться Мэнни.

— Думаю, ты прав.

— Как насчёт того, чтобы я разобрался с этим.

Ни. За. Что. Она не горела желанием запереть себя в послеоперационной палате и уставиться в потолок. Кроме того, Мэнни должно быть, устал не меньше чем она.

— Когда ты ел в последний раз? — спросила она.

— Сколько времени?

Она посмотрела на часы.

— Один час.

— Дня?

— Да.

— Я ел примерно двенадцать часов назад. — Казалось, он удивился этому.

Она потянулась к телефону на столе.

— Я позову Фритца.

— Слушай, ты не обязана…

— Ты сейчас, наверное, свалишься с ног.

— На самом деле, я чувствую себя превосходно.

Как по-мужски. Только если… Ну, блин, он казался полным энергии, вместо того, чтобы быть измотанным.

Неважно. Она всё равно накормит его.

Заказ занял не больше минуты, и Фритц обрадовался просьбе. Как правило, после Последней трапезы дворецкий и персонал уходил на короткий отдых, прежде чем начать ежедневную уборку. Но они бы предпочли работу.

— Где чулан? — спросил Мэнни.

— В коридоре. Слева.

Пока она наполняла ведро лизолом и водой, он нашёл веник, вернулся и занялся уборкой.

Они работали бок о бок, но Джейн могла думать лишь о Вишесе. В суматохе, во время лечения Братьев, было на чём сконцентрироваться, но сейчас, ёрзая шваброй туда-сюда по полу, Джейн казалось, что весь ужас, ушедший в её голове на задний план, вырвался на свободу, ломая её ментальные ограждения.

Только не она.

Она слышала, как он говорил это снова и снова, видела его побелевшее лицо и ледяные глаза и то, как он закрылся от неё.

Забавно… вечность, дарованная ей, всегда казалась величайшим благословением. Пока она не представила столетия, проведённые без своего любимого.

Сейчас они казались проклятьем.

Куда она направится? Она не сможет оставаться в особняке. Не с той отчуждённостью, которая встала между ними. Это будет тяжело для всех…

— Держи.

Джейн подпрыгнула, когда перед её лицом возникла бумажная салфетка. Маленький белый квадратик висел на пальцах Мэнни, и он помахал ей снова, когда Джейн просто уставилась на ткань.

— Ты плачешь, — услышала она его голос.

Перекинув швабру к изгибу локтя, она взяла протянутое Мэнни, удивляясь тому, что он оказался прав: когда она промокнула глаза, то на салфетке остался влажный след.

— Знаешь, — протянул Мэнни, — вижу тебя в таком состоянии, и жалею, что не ампутировал его хренову лапу.

— Он виноват лишь отчасти.

— По твоим словам. Я же буду видеть это в том свете, в каком мне угодно.

Она посмотрела на него.

— Есть ещё салфетки?

Он протянул коробку, и Джейн вытащила ещё парочку. Кап. Кап. Тихий всхлип носом. Кап. Она оборвала приступ рыданий одним… двумя… тремя… бросками в корзину.

— Спасибо за помощь. — Когда она подняла глаза, его сердитый взгляд был направлен прямо на неё, и Джейн улыбнулась. — Я скучала по этому.

— Скучала по чему?

— По этому раздражённому выражению, которое так часто мелькало на твоём лице. Напоминает мне о старых добрых временах. — Она уверенно посмотрела в ответ. — Ви будет в порядке?

— Если я не надеру ему задницу за то, что мучает тебя… то да.

— Как галантно. — И она на самом деле думала об этом. — Ты был изумителен сегодня.

И это она имела в виду.

Он положил коробку Клинекс на столик. — Как и ты. Такое часто случается?

— Нет. Но у меня возникло предчувствие, что это может измениться.

Возвращаясь к уборке, она ещё пару раз небрежно махнула шваброй, не особо заботясь о состоянии полов, а просто размазывая кровь. Лучше бы пройтись по ним струёй из шланга.

Пару минут спустя, раздался стук в дверь, и Фритц просунул голову в комнату.

— Ваша трапеза готова. Вы желаете отобедать?

— В кабинете, — ответила Джейн. — На столе. — Она посмотрела на своего бывшего коллегу. — Лучше пойти, иначе он остынет.