Планета Тивит - Александр Харламов

зимы и сошедшего снега асфальт. Выбрался на проспект Льва Ландау через дворы, хорошо зная наш район. Любой чужой человек бы в нем непременно заблудился, заехав в какой-нибудь тупик. Наши дороги всегда любили обрываться на самом интересном месте, заканчиваясь либо гаражом, либо выходом в какое-то поле, где была натоптана лишь собачья тропинка.

По раннему времени машин было мало. На мосту у московского рынка суетились дорожные рабочие, третий год не могущие закончить ремонт этого искусственного сооружения. Движение было однополосным, а потому нам пришлось некоторое время простоять в небольшой пробке. А я за это время смог насладиться видами моей бывшей работы. Фасад здания отремонтировали, продав огромные заводские корпуса под офисы. Круглые окошки, напоминающие соты, нелепо смотрелись на громадине промышленного гиганта, символизируя переход от одной эпохи к другой. Сейчас, я, наверное, не смог бы там работать. Нынешнее поколение офисных работников все меньше знало о производстве, больше уповая на экономическую выгоду и менеджмент. Не зря один из моих коллег по Турбо атому, предсказывая наше будущее, говорил, что, когда нас – профессиональных инженеров сменят менеджеры, молотка обычного в глаза не видящие, тогда и наступит крах всей промышленности Украины. Не буду утверждать, но, по-моему, так и получилось. Производство замирало, напоминая предсмертную агонию безнадежно больного человека.

– Как тебе удалось договориться с охраной завода?– спросил я Макса, чтобы хоть как-то отвлечься от неприятных мыслей. Машина вывернула с моста на Московский проспект, несясь во весь опор к заводу имени Малышева.

– Их начальник охраны-мой бывший одногруппник. Мы вместе с ним с одного курса, – пояснил Максим, и опять я уловил в его словах фальшь. Слишком наигранно беззаботно, будто бы заранее подготовлено, это прозвучало. Да, что это с ним сегодня?!– Я позвонил ему, попросил о помощи. Коля – мужик хороший, пошел мне навстречу…

– Понятно…– я посмотрел на молчавшую, как рыба Яну. Она обессиленно откинулась на спинку, полу прикрыв глаза. Судя по ее состоянию, больше всего ей сейчас хотелось умереть. И только недавно родившийся малыш все еще крепко держал ее на этом свете, одним им известными узами, которые соединяют всю нашу историю мать и ее дитя.

– Твою же мать!– Максим нервно нажал на клаксон, резким и надрывным визгом провожая подрезавшую его машину.– Купили права! Так хоть ездить научитесь…

Повода столь горячо выражать свои эмоции, нам мой взгляд, не было. Я по-новому посмотрел на мужа Красовской. Напряженный взгляд, усталые глаза выдавали с головой его нервное напряжение. Я, конечно, сам чувствовал усталость последних дней. Мы уже многое сделали, еще больше предстояло…Этого не мог не понимать Максим, может от того и сидел, словно на иголках.

Мы еще минут пять ехали мимо полузаброшенных, развалившихся зданий корпусов, некогда промышленного гиганта Украины. Где-то бетонный забор покосился, где-то вывалился, а где-то вообще зарос кустами клена, навевая удручающее настроение. Сколько таких заводов только в нашем городе остается доживать свой век? Сколько уже разрушено, перепродано…И хорошо, если так! А некоторые заводы без заказов и инвестиций становятся на полгода, отпуская своих работников в бессрочные отпуска без сохранения заработной платы. Примеров масса…Завод имени Малышева относился именно к таким. Огромные площади его корпусов были закрыты, оборудование порезано на металлолом, рабочих сократили, пополнив армию безработных и служащих на Барабашово. Насколько я знал, на заводе работало лишь всего несколько цехов, да и те, сидели на неполной рабочей недели в отсутствии заказов. Рыночная экономика стала крахом украинской промышленности. Детали и изделия, отвечающие лишь советским ГОСТам, оказались невостребованные нигде, кроме бывшего СССР, а денег на переоборудование не было. Вот и чахли раньше знаменитые на весь мир предприятия, изредка перебиваясь госзаказами.

Внедорожник свернул к проходной, где уже томился в ожидании нашего приезда однокашник Максима. Это был средних лет, крепко сложенный мужчина, только начинающий заплывать жирком, но все еще сохранивший достойную мускулатуру, абсолютно лысый, с крючковатым носом и остроугольной бородкой доцента, которую он изредка поглаживал, внутренне гордясь ее ухоженностью. Через все лицо его проходил багровый шрам, начинающийся где-то под левым глазом и заканчивающийся у шеи. Именно для того, чтобы его скрыть Николай и отпустил столь солидную растительность на лице.

– Я сейчас…– предупредил Макс, вылазя из машины. По его взгляду я понял, что сейчас лучше не высовываться. Раз он сам договаривался, то пусть так будет и дальше.

Николай с полковником поговорили. Макс несколько раз указал на машину, в чем-то горячо убеждая своего одногруппника. Минуты три они спорили, но все же о чем-то договорились. Начальник охраны завода достал рацию и что-то туда недовольно буркнул. Ворота поехали в разные стороны, освобождая нам проезд.

– Говорит проверка какая-то к ним заехала из МВД,– пояснил Максим. усаживаясь за руль и заезжая внутрь завода,– боится как бы его по премии не наказали, что пустил посторонних.

– А при чем тут менты?– недоуменно спросил я, потом спохватился и поправился.– Я хотел сказать полицейские…

– Ничего я привык!– отмахнулся муж Яны.– Завод работает на оборонку. Тут и СБУ часто очень трется. У каждого свои секреты.

Я кивнул, полагая, что с кем с кем, а со службой безопасности Украины нам видеться точно не стоит. Яна уже была в полуобморочном состоянии. Рука покраснела в месте татуировки, напоминая ожог.

– Она горячая вся,– сообщил я ее мужу, попробовав лоб подруги.

– Скоро доедим,– не поворачиваясь назад, зорко следя за дорогой подтвердил Макс.

Машина несколько раз свернула мимо огромного ангара, обогнула кучу нарезанного металла и каких-то рабочих с газовым резаком. Они усиленно трудились, разрезая уголки и швеллера на удобные для погрузки размеры.

– Далеко они его завезли!– проговорил я, оглядываясь по сторонам, где же находится эта статуя Ленина. Заводские работяги проводили нас напряженным взглядом, о чем-то переговорив. Максим совсем затих, сжав обеими руками руль.

– Это здесь…– он затормозил возле одного из ангаров с распахнутыми настежь воротами.

Ощущение нервозности меня не покидало. Под ложечкой противно засосало тоскливо и безнадежно. Я вышел из автомобиля, оглядываясь по сторонам. Мы заехали в какой-то корпус на отшибе. Вокруг росли огромные клены, все было завалено какими-то горами запчастей, терриконами строительного мусора.

– Далеко правительство его спрятало…– задумчиво произнес я, оглядев все это великолепие.

– Кого?– уточнил рассеяно Максим, поправляя кобуру на поясе. Он меня не слушал, думал о чем-то своем.

– Ленина…Ты мне поможешь вытащить Яну?

Вдвоем мы кое-как смогли выгрузить Красовскую из автомобиля. Чуть присев, Макс поднял ее безжизненное тело на руки. Голова подруги дернулась и безвольно повисла вдоль тела вместе с руками.

– Аккуратней…– попросил я, пропуская его