Война во времени - Александр Пересвет

Если в здешних условиях не сделать сложное орудие, то можно сделать несколько простых! Самых простых. Элементарных. Тупых.

А что может быть тупее рогатки?

И наутро работа закипела. Правда, резины тут, конечно, не было. Но было в избытке тонких и гибких деревьев. Тяжеленько их было рубить каменными орудиями — ну да для местных крепких мужиков это была нормальная работа. А так — чего проще? Вырыл яму костяными лопатками — воистину! — лопаток съеденных ранее животных возле пещеры была далеко не одна, даже и от мамонтов несколько. Вкопал вертикально ствол с двумя расходящимися английской буквой «ви» ветками. Перетянул их сеткой. Положил в сетку камней с десяток. Нагнул дерево. Несколько часов тренировки на точность — и тот самый «пулемёт» готов.

Правда, каждый раз ствол в яме расшатывается. Но и это на пользу — можно повернуть его немножко — и в другом направлении выстрелить. Лишь только заново камни в яме утрамбовать.

Из той же серии — ещё одно орудие. Что-то вроде гигантского лука. То же гибкое дерево. Прикрепляется к горизонтально лежащему стволу. Натягивается, как лук (вот только опять эти ненадёжные кожано-волосяные верёвки, будь они неладны!). На тетиву накладывается длинный дротик, камень или — в их условиях самое эффективное — сетка с камнями. И пуляется. Да к тому же всё орудие можно направлять в двух плоскостях — вертикальной и горизонтальной.

Конечно, работало это кисло, ненадёжно, неточно, недалеко, но… работало. А уж для местных, быстро всё ухватывавших, Антон быстро стал чем-то вроде местного Кулибина. Или даже Леонардо да Винчи. Полный почёт и уважение!

Продумал Антон и тактику.

Бойцов мало, значит, нужно вести наступательную борьбу. Вернее, партизанско-наступательную.

Группу воинов отправить на место возможного выхода противника — в ту точку, где убили Рога и пленили Сашку. Они должны навязать противнику изматывающие боевые действия, не вступая в прямые столкновения. Но постоянно обстреливать из луков и пращей и уводить его в сторону от базы-пещеры.

Убивать? Нет, Алечка, убивать не будем. Мы не Наполон, мы — Кутузов. Убьёшь — придут другие. Мстить. А вот толпа израненных, издёрганных, голодных врагов, кои за счастье посчитают, что вообще выбрались из здешних враждебных лесов, где стреляет и ранит каждый пень — это самое то. Пусть для них и для их детей в этих местах навсегда страшный Дюдюка поселится. Или Ведь-м-ак, как угодно. Всё равно.

Про «дюдюку» как раз Алька и вспомнила. Опять вод вечер зашёл разговор о доме. Вот она и рассказала, как в детстве папка пугал её Дюдюкою, который жил в трансформаторной будке. Там действительно всегда что-то низко, басовито гудело, на дверях были нарисованы черепа и молнии, всё было мрачно и торжественно. Так что маленькая Алька будку обходила третьей дорогой. А когда они проходили мимо неё с отцом, возвращаясь с прогулки из рощи, она всегда горячо клялась быть послушной. Ибо отец не упускал случая вспомнить какой-нибудь её недавний грех и менял направление движение поближе к «дюдюке», якобы желая отдать ему преступную дщерь.

Дщерь боялась и упиралась. И пылко клялась…

А как-то проходили недавно мимо того же места вместе с отцом. И Алька сказала ему: «Всё ты врал, папка! Нет там никакого Дюдюки!» И они оба с папкой чуть не умерли от смеха.

А потом он сказал: «Вот заведёшь своего ребёнка — и Дюдюка там снова поселится…»

Так и для уламров тут должен поселиться Дюдюка.

Потому они и видеть не должны арругов.

Вторая группа — поначалу три человека — продвигается по известному уже пути к лагерю противника и устанавливает там наблюдение. Если окажется, что воинов там осталось мало, то прилетает гонец, выделяется группа поддержки, и для уламров там начинается та же жизнь, что для уламров здесь. Никакой охоты, никакой добычи: осмелившиеся сунуться в лес возвращаются к своим вигвамам, утыканные зазубренными стрелами. При благоприятном ветре вообще пал на них пустить, устроить лесной пожар. На последнее, правда, Антон не очень полагался. Но все дни, что они здесь были, стояла сухая и жаркая погода, так что чем чёрт не шутит. Зато если удастся — враги сами убегут.

И, наконец, третья группа — самая маленькая и самая главная. В неё вошли вождь Кыр и два самых лучших воина по его выбору. И Антон. Их задача — каким-то образом выдернуть Гусю из лап врагов. Каким образом — пока неясно. Но это, надеялся Антон, сразу выяснится, как только они увидят противника…

Саша старательно припоминал всё, что видел по телевизору, читал в книжках и находил в интернете. Вот так: вроде живёшь в своём мире, и кажется он тебе полным и целым. А как начнёшь пересказывать его жизнь посторонним — и это оказывается довольно сложной задачей.

Поди, например, переложи на уровень понимания местных мозгов, что такое, скажем, — «ехать». Просто ехать на автомобиле. Когда здешние не то, что колеса не представляют — не представляют, что это значит — «катиться»! Для них только камни катиться могут — и то когда с горки их пустишь на столпившееся внизу лошадиное стадо. А потом две слеги свяжут, концы на плечи водрузят — и потащили тяжеленную тушу, как на носилках. Или та же конструкция, но одним концом по земле волочится. Так их женщины чумы во время переходов волокут.

Сам не видел, но вида Да рассказывал.

А как рассказать, к примеру, про футбольный мяч, забитый в окно учительской?

Что такое мяч? Надутая сфера из кожи. Думаете, дальше трудно будет объяснить, что такое сфера? Ничуть! Трудно объяснить, что такое — «надуть»! Сам процесс показать можно, но они не понимают цели! Они тут даже лягушек не надувают. Опять тот же детский удивлённый взгляд: а зачем?

Зачем мяч? Чтобы играть. Что такое — «играть»?

Тут не играют. Тут некогда играть. Это маленькие дети возятся с камушками и косточками. Но это они уже копируют взрослые занятия — производство орудий и свежевание добычи. А лет с семи уже начинают участвовать в «производственном процессе» — отыскивать дополнительную пищу в лесу, помогать при разделке животных, обрабатывать кости и сухожилия.

Хорошо, поясняю. Играть мячом в футбол — это как бы понарошку как бы воевать с как бы чужим как бы племенем, борясь за наполненный воздухом похожий на голову предмет, чтобы без помех забросить его на территорию противника. Теперь понятно? Понятно. Но, прости, белый дух, ведь это же идиотизм! Голова — это ценная добыча, показатель доблести воина. Вон у вождя Яли, например, четыре высушенных головы. И одна, ещё не высушенная — голова аннува. У вождя Ваху тоже четыре головы. Но среди них нет аннува. Поэтому вождь Ваху очень хочет убить аннува, чтобы сравняться в доблести с вождём Яли. И его воинам надо убить аннува, а то давеча на охоте голова врага досталась воину опять из клана Яли.