Майская Гроза - Сергей Чекоданов

Лейтенант не знал, что ему делать - то ли краснеть, то ли возмущаться. Умом он понимал, что капитан прав и сморозил он несусветную глупость, но ведь их в училище так воспитывали. Танковый бой должен быть наступательным, только в атаке можно победить врага. Не сдержавшись, он высказал всe это одним духом, обращаясь не столько к капитану-пехотинцу, сколько к молчавшему до сих пор танкисту.

- Можно, конечно, и так. Прямо в лоб! - Ответил ему командир танковой роты. - Но только если другого выхода не останется. Запомни, лейтенант, мы сюда не геройски помирать пришли, а нанести противнику как можно больше вреда. И делать это лучше из засады. Поэтому ты свои самоходки получше спрячешь, а если время будет, то и в землю закопаешь.

Лейтенант только кивал головой, мял руками шлемофон. Наконец, четко повернулся и пошел исполнять приказанное ему командиром.

- Что ты так на него набросился? - Спросил Зиновий пехотинца, когда они остались одни.

- Да был у меня на Финской такой вот герой. Поднял взвод в штыковую прямо на пулемeт. - Капитан поморщился от воспоминаний и даже сплюнул. - Ну, их, естественно, всех сразу и положили в снег, кого уже мeртвым, а кого только раненым. А пулемeт поливает так, что не подползти. Пока орудие подтащили и законопатили ему амбразуру, взвода считай уже нет. Одного этого героя живым и невредимым вытащили. Я его сгоряча пристрелить хотел, мол погиб вместе со всеми. Да тут, на беду, журналист какой-то в окопы припeрся. Ты же знаешь, они шпалами пообвешаются, а сами в военном деле ни черта не соображают.

Колобанов в свою очередь поморщился, приходилось и ему в похожей ситуации быть.

- Вот и этот ко мне сразу с вопросами: "Что этому герою за такой подвиг полагается?" - Продолжил свой рассказ капитан. - Ну, а я и ответил, что неплохо бы расстрелять перед строем за дурость.

Зиновий даже рассмеялся от такого поворота.

- Ну, хай, конечно, до небес. Меня из капитанов в лейтенанты, из ротного в взводные. Этому герою медаль за "подвиг". Правда, потом, когда военкор убрался, командир батальона заставил этого деятеля на каждого погибшего похоронку лично писать. А потом убрали его из полка куда-то.

- Как обычно с повышением. - Съязвил танкист. - Глядишь ещe нами командовать будет?

- Всe может быть. - Пожал плечами капитан. - А я, после того случая, таких вот героев не выношу.

- Ты присмотри за ним на всякий случай. - Попросил пехотинца Зиновий. - Держи его около своего КП, вдруг опять на геройство потянет.

- Ладно танкист, присмотрю. - Капитан пожал ему руку и поспешил распределять позиции своим взводам.

Выйдя к месту засады, танкисты взялись за лопаты, торопясь закопать КВ в землю. Это, пожалуй, единственная ситуация, когда жалеешь, что танк такой большой. Но земля на этот раз попалась мягкая, песчаная, работа спорилась и к моменту, когда на дороге появились мотоциклисты немецкой разведки, танк уже стоял, врытый в землю по самую башню.

Немецкая разведка проскочила по дороге дальше. Зиновий отдал своим танкистам, а капитан продублировал для пехоты, строжайший приказ стрелять только по основной колонне, пропуская мотоциклы и прочую разведывательную мелочь. Дорогу предстояло прочно закупорить, а не устраивать показательные стрельбы. Тем более, что данный участок грейдера позволял устроить немцам полноценную засаду. Высокая насыпь, проходящая по болотистой низине, полого поднималась вверх, чтобы развернуться на небольшом холме с северного направления почти строго на запад. Со своей позиции КВ контролировал всю насыпь. Только бы немецкая колонна не выбрала другую дорогу, хотя, и там их тоже ждут.

- Приготовиться. - Отдал команду Зиновий, уловив в свой перископ движение на далeкой развилке.

Потянулись минуты ожидания. Немецкая колонна притормозила на перекрeстке. Протарахтел обратно мотоцикл разведки, не обнаруживший ничего опасного. Наконец передовой танк повернул на правую дорогу, как самую удобную для движения бронетехники.

- Бронебойным. - Отдал команду Зиновий. Клацнул затвор, принимая снаряд. Наводчик приник к окуляру, слегка дорабатывая маховики наводки.

Немецкая колонна шла плотно, на сокращeнных дистанциях, торопясь проскочить неудобный участок. Передовой танк, выкрашенный в грязно-серый цвет, вздымая гусеницами лeгкую пыль, которая к подходу хвоста колонны превратится в непроницаемое облако, выползал на холм, закрывая берeзу, назначенную первым ориентиром.

- Огонь. - Скомандовал Зиновий. Старший сержант Усов нажал на спуск, и почти сразу в борту передовой "тройки" расцвел огненный цветок разрыва.

Заражающий кинул в казeнник второй снаряд. Довернув пушку, Усов всадил болванку в борт второго танка. Уловив команду командира, развернул орудие и, промахнувшись третьим, четвeртым снарядом подбил танк, шедший замыкающим в колонне.

- Командир, двадцать два танка. - Раздался голос радиста Киселькова. - Хороший улов.

"Больше похоже на охоту, на стаю волков", - подумал Зиновий, отдавая команду вести огонь по хвосту колонны, - "и пока не ясно, чем эта охота закончится". А на шоссе попаданием накрыло пятый танк. От трeх тянулся дым, два других пока не горели, но накрытие не оставляло никаких сомнений. Немцы пытались маневрировать, но высокая насыпь не давала им сойти с дороги. Пока ещe не определив откуда по ним стреляют, немецкие танкисты открыли огонь по стоящему левее на поле стогу сена, неизвестно почему оставшемуся с зимы. Вскоре от стога ничего не осталось. Наконец, кто-то из немцев засeк их положение и первая болванка гулко ударила по башне.

"Метко стреляют сволочи", - Зиновий потряс головой, освобождая уши от пробок, возникших после удара, - "но попасть, господа Гансы, мало, надо ещe пробить".

- Семь - один в нашу пользу, - кричал радостный Кисельков.

Кто-то сумел организовать, попавшие в засаду немецкие танки, на КВ обрушился целый град бронебойных снарядов. Один за другим они долбили по 25-миллиметровой броне дополнительных экранов, установленных на башне КВ. От маскировки, над которой так старательно работал экипаж, уже не осталось и следа. В пороховом дыму трудно было дышать, бойцы оглохли от непрекращающихся ударов бронебойных болванок о броню танка. Заряжающий работал в бешеном темпе, загоняя в казенник пушки снаряд за снарядом. Усов, не отрываясь от прицела, продолжал вести огонь по вражеской колонне, выцеливая тех, кто ещe вeл ответный огонь.

Перекрикивая грохот выстрелов и удары попаданий, Зиновий доложил о начавшемся столкновении комбату. Связался с остальными танками роты. Все вели бой.

Командир сводного танкового полка 56 танкового корпуса оберст-лейтенант Мюллер устало откинулся на жeсткое сиденье бронетранспортeра. Голос командира первого батальона майора Хофмана, доносящийся из наушников рации, только что перечеркнул радостные мечты командира полка о будущей карьере. Вместо лeгкого прорыва через тылы русских армий, он предрекал тяжeлые бои и грядущее поражение.

- Вайс, они точно натолкнулись на танковую засаду, или ему показалось со страху?

- Никак нет, господин оберст-лейтенант, они действительно натолкнулись на засаду. Майор Хофман сообщает, что их батальон блокирован на шоссе русскими, и они не могут прорваться ни вперeд, ни назад.

- Сколько танков их блокировало? - Спросил Мюллер, составляя в уме рапорт командиру корпуса. Генерал Манштейн не отличался терпимостью к чужому мнению и, составляя доклад, нужно было предугадать его настроение, и постараться найти формулировки, устраивающие командира корпуса, не только сейчас, но и в будущем, когда ему придeтся составлять доклад вышестоящему командованию.

- Они говорят, что ведeт огонь только один танк! - После небольшой паузы сообщил радист.

- Как один? - Удивился командир полка.

- Это КВ! - Ответил Вайс.

Оберст-лейтенант в раздражении отбросил наушники рации. Опять эти КВ! Кто мог предугадать наличие у русских такого количества этих монстров. Когда в нескольких километрах от границы им впервые пришлось столкнуться с этим чудом русской танковой техники, ему, тогда командиру танкового батальона, пришлось позорно бежать, чтобы спасти свои панцеры от тотального уничтожения. И только обстрел батареей крупнокалиберных гаубиц смог вывести из строя тяжeлый танк русских. И то, понадобилось три прямых попадания снарядов калибром 10,5 см, чтобы вывести его из строя.

С тех пор, любое присутствие тяжелых танков большевиков принуждало его немедленно отходить и искать другие пути продвижения вперeд. Наверное, поэтому он и сумел остаться в живых до настоящего времени. Но сейчас отходить было некуда! И тогда он отдал приказ прорываться по соседним дорогам.

Несколько минут томительного ожидания закончились паническими воплями командиров второго и третьего танковых батальонов. На других дорогах их тоже ждали. На этот раз в бой вступили уже по два русских тяжeлых танка. Оберст-лейтенант Мюллер дал приказ на немедленный отход.