Али-баба и тридцать девять плюс один разбойник - Леонид Резников
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Потирая старые ушибы на левом боку и ругаясь себе под нос, Ахмед побрел обратно к кувшинам. Нащупав крышку, он снял ее и повел рукой в поисках миски, но вместо миски рука нащупала вихрастую голову.
– Так, здесь я уже брал, – сам себе сказал Ахмед. Закрыв крышку, он перешел к следующему кувшину.
– Ахмед, ну долго еще? – всхлипнул сидящий в кувшине.
– Как получится. Жди! – ответил Ахмед.
– А что ты делаешь?
– Этим оборванцам понадобилось масло!
– Ахмед, – донеслось из кувшина после паузы, – лучше не надо.
– Почему?
– Потому, – ответил кувшин.
– Э-э, без тебя знаю! – Ахмед взял миску и захлопнул крышку кувшина. – Учить еще меня вздумал.
Он пошел назад, щупая перед собой рукой – с этим ослом ни мисок, ни масла не напасешься! Войдя в дом, он стремительно пересек его и выбежал на задний двор.
– Вот! – вручил он миску Марджине, помешивающей жарящееся в одном из казанов мясо.
– Вот спасибо! – обрадовалась девушка, принимая миску. Но вдруг к чему-то принюхалась и наморщила носик. – Знаете, мне кажется, оно немного прогоркло.
– Не может этого быть! – Ахмед сунул палец в миску и, облизнув, поморщился. Масло действительно было какого-то странного, даже противного вкуса.
– Наверное, тот обирала в воротах свой грязный палец засунул, – подсказал Махсум.
Ахмед в сердцах хватил миской о землю.
– Я сейчас другое принесу! – Он опять пробежал сквозь дом и подлетел к горшку, из которого взял миску. Сорвав с него крышку, Ахмед засунул в него нос и зашипел на разбойника, сидящего в кувшине: – Ты что сделал с маслом, гад?
– Я же говорил, не надо! Мы так долго ехали, а мне хотелось пи-пи…
Ахмед в сердцах грохнул крышкой.
– Идиот, какой идиот! Недоумок, дебил, чтоб тебя шайтан побрал! – Ахмед, плюясь и ругаясь, оттер язык рубахой, потом подбежал к другому кувшину. – У тебя нормальное масло?
– А что? – спросил кувшин.
– Отвечай, ты ничего с ним не делал?
– Да вроде нет, – подумав, подтвердил кувшин. – Ахмед, ну долго еще?
– Скоро! – Ахмед схватил следующую миску и побежал к дому, через дом и на задний двор. – Вот хорошее масло! – вручил он миску Марджине.
– Спасибо, – поблагодарила та, понюхав масло. – Я сейчас отолью немного.
– Нет! – запротестовал Ахмед, порядком уставший носиться туда-сюда. – Оставьте все себе. Вместе с миской. Это подарок.
– Вы что, и мисками торгуете? – спросил Али-баба. – А то бы мы взяли у вас парочку.
– Э-э… нет! Миски у нас подарочные. Купил целый кувшин – получи миску.
– Интересный способ завлекать покупателей, – согласился Али-баба, засыпая в жарящееся мясо лук. Во втором казане уже бурлил зербак – аппетитный золотистый лучок, нарезанная крупными ломтиками морковь и сочные кусочки мяса.
– Да-да, это я сам придумал! – не без гордости заметил Ахмед.
– Али-баба! Али-баба, где ты? – донесся с переднего двора возбужденный, до боли знакомый Ахмеду голос.
Разбойник тут же втянул голову в плечи и попятился в тень, хотя узнать его перемазанную ваксой физиономию да еще в темноте было просто невозможно.
– Вот ты где! – выбежал из дома Касым и упал перед Али-бабой на колени.
– А, Касым! Здравствуй, – обрадовался Али-баба. – Хорошо, что ты зашел в гости. Скоро будет готов ужин, заодно отпразднуем новоселье. Я надеюсь, ты захватил свой дутар?
– Да. Я купил новый! – не упустил случая похвастаться Касым, доставая из-за спины новенький дутар. – Но мне нужно с тобой срочно поговорить.
– Говори, я слушаю.
– Не здесь, прошу тебя, – покосился Касым на бородатого одноглазого незнакомца и черного, словно смоль, мавра с белыми, будто лик прекрасной девушки, глазами, которыми тот почему-то слишком часто моргал.
– Хорошо, пошли в дом, – сказал Али-баба. – Прошу прощения, почтеннейшие.
– Ничего, – кивнул Махсум. – Мы здесь постоим, присмотрим за варевом.
Касым поднялся с колен и поплелся в дом за братом. Али-баба провел Касыма в разгромленную комнату и притворил дверь. Вид у Касыма был убитый, он даже в глаза Али-бабе не мог смотреть.
– Ничего не говори, все знаю, – хмуро произнес Али-баба.
– Как? Откуда? – Касым вскинул испуганный взгляд на Али-бабу.
– Неважно! – отрезал тот. – Значит, продал меня за сто медных монет?
– За пятьсот золотых, – осторожно поправил брата Касым. – Вернее, за пятьсот пятьдесят две, – поправился он. Вдруг Али-баба и это знает, а ему хотелось, чтобы брат поверил в его искренность.
– Велика ли разница?
Касым не ответил, вновь повесив голову.
– Но это хорошо, что ты сам пришел обо всем рассказать. Значит, в тебе еще остались крохи совести.
– Остались, остались! Я заснуть не мог, так они зудели во мне! – жарко произнес Касым. – Не знаю, что на меня нашло, но…
– Ничего больше не говори, – остановил брата Али-баба. – Я и без твоих объяснений знаю что. Это называется алчность. Но оставим наши раздоры, брат Касым! Ты ведь споешь нам сегодня?
– Обязательно! Непременно спою! Послушай, а кто у тебя в доме?
– Караван попросился на ночлег, но не бойся, они нам не помешают. Хорошие люди… Послушай!
– Что? – насторожился Касым.
– А может, и соседей позовем? Нужно ведь отпраздновать новоселье!
– А неплохая идея! – загорелся Касым. – Я прямо сейчас и побегу их звать. Ох, и подарков нанесут!
Ахмед был в шоке. Неугомонный Касым умудрился поднять на ноги, даже, можно сказать, на уши целый район! Гости все прибывали и прибывали. Дом быстро наполнялся людьми и веселым гомоном. Все радовались, что рядом с ними наконец поселился живой человек, и дурной славе дома и страху за собственные жизни и жизни близких пришел конец.
Невесело было лишь разбойникам. Махсум, правда, выглядел внешне спокойным, зато Ахмед вел себя так, будто он был не слугой-мавром, а начинающим йогом, и его усадили не на мягкие тушаки, а на доску с вбитыми в нее острейшими гвоздями. Он непрестанно вертелся, водил пальцем, пересчитывая гостей и все больше хмурясь. И при этом не переставая спрашивал у своего предводителя: «Шеф, что будем делать?» – а потом принимался раскачиваться из стороны в сторону и нудно повторял: «Все пропало, шеф! Все пропало!»
– Не гунди! Без тебя вижу, – едва разлепляя губы, зло шептал ему в самое ухо Махсум. – И не говори, что я тебя не предупреждал.
И тогда Ахмед замолкал. Ненадолго. А потом все начиналось сызнова.
– И чего они все приперлись? – ворчал он, гневно стреляя глазами по сторонам на веселящихся людей. – Спали бы себе, так ведь нет! Приперлись всем табуном жрать на халяву.
– А ты чего хотел? – устало отвечал Махсум. – Разбудил человека, устроил ему праздник.
– Я? – Ахмед ткнул себя пальцем в грудь. – Я ничего ему не устраивал.
– Ну как
