Боевой разворот. И-16 для «попаданца» - Александр Самохвалов

Красиво излагает. Чувствуется, политрук. Впрочем, уже был, кажется. Теперь – полноценный комполка. О, кажется, иссяк. Теперь можно.

— "Чаек" не хватило, потому что сержант Жданов прибыл. Запчасти Коля везёт. Снаряды 20 мм должны быть. На Илах тоже ШВАКи стояли. Аппарат радиофицирован. Предлагаю использовать вне строя. В качестве наблюдателя, источника информации и для передачи команд с земли. Можно ещё разведчиком.

Помолчал. Пожевал губами. Взгляд постепенно погас из разгневанно-соколиного в нормально-человеческий. Такое чувство, слышно, как из него с шипением стравливается виртуальный воздух. Ага, Ждану пожал руку. С чувством. От меня принял "парабеллум". Трофейный. Откат нормальный.

Докладываю наши новости. В том числе насчёт Кобрина. Оживился. Вижу, с тоской поглядывает на телефон. Доложить ну очень хочется. В кои-то веки не о поражениях… Буркнул: — Ладно, молодцы. Ужинайте. До завтра все свободны.

И шмыг – к телефону. Почти не хромая уже. Раны победителей…

По дороге дарю фашисткий кинжальчик комиссару. Доволен. А и правда, красивая вещичка. Пусть и ни на что путное не годная. Ладно. Одним если не врагом, то, как минимум, не так чтобы очень доброжелателем меньше.

В столовой действительно Фрол. Точнее, майор Фролов. Через два, выходит. Звания скакнул. Комполка – положено и желательно. Хотя какой из него комполка. Пайлот, конечно, супер, даже не знаю, справился бы, или… но командовать и самим собой толком не умеет. Явно уже где-то надыбал принять на грудь. В плепорции, впрочем. Естественно, собрал уже аудиторию. Вокруг величайшего истребителя всех времён и народов. То есть себя, любимого. Жидов, Бабков, Харитонов – все здесь. Увидев меня, буквально расцветает, с вставанием и раскрытием дружеских объятий:

— О, Костик! И ты, Брут! Позвольте представить – тот самый Костик, о котором я как раз только что рассказывал. А у нас вроде как прошёл слух, что ты гробанулся.

— Слухи о моей смерти оказались несколько преувеличенными,[263] — похоже, здесь этот баян не отыграл ещё свою частушку, после короткой паузы – дружное ржанье.

Кстати, о баяне. Кто-то уже притащил его. Фрол, наверное, распорядился. Костиком вспоминаю – подарок Катюлиса. Хоть убей, не поверю, что купил. Видно, где-то на путях-дорогах войны прилип к руке. Выбросить жалко – красивый. Итальянская, кажется штучка. С надписью Super Salatini курсивом на правом полукорпусе. Весь из себя в буржуйской роскоши – хром, перламутр. По мне так аляповато слегка, но по нынешним временам вид просто шикарный. Не концертный, конечно – на три четверти. Пятирядный справа, слева – шести. Однако с парой всего регистров под правую руку. Звук – сказка. Может, научиться мечтал. Змей. Слабо оказалось, а Костик едва ли не сроду гармонист. Слышал, раньше таких немало было. Нотно-безграмотных, но мгновенно подобрать любую мелодию, а через минуту уже и с прихотливыми вариациями собственного сочинения исполнить – так наше вам с кисточкой. Самородок, блин…

Фрол всё ругается на Як-4. Сволочная, по его мнению, машинка – одни проблемы. В том числе вооружение, по его словам, натурально как в попу засунутое. Тем удивительнее, что, оказывается, не далее как вчера стрелок-наблюдатель данного неудачного творения товарища Яковлева уговорил-таки гораздо более удачное творение херра Мессершмитта.[264] Что ж, бывает. И у девушки муж умирает, и у вдовушки живёт. Как, помнится, говаривала незабвенная баб Варя…

С некоторым недоумением любуюсь на – этим вечером впервые – датого Гошу. Слегка, впрочем. Именинник. Оказывается, Р-10 не зря небеса бороздил. Какой-то аппарат у них там был… Экспериментальный. Короче, мог и в режиме без малого киносъёмки работать. Объектив, разрешение – всё супер. Разведка, знамо дело… Пусть даже хоть и авиа. Собственный стрелок, флотский, раненый оказался. Осколком. Так ещё и знакомец мой недолгий, не очень добровольный почти даритель "эфки", Антон, в смысле, вызвался и вымолил буквально. Чтоб вместо него. Слетать. Ещё и умудрившись где-то нормальную камеру нарыть, вдобавок – у флотских. Они запасливые. Те ещё хомячки… Все и во все времена. Так вот, они всю нашу утреннюю небесную катавасию отснять умудрились. В два ствола. Авиационный аппарат тоже сняли и вбок высунули. Плёнки с Антошей уже в Москву – спецрейсом и с истребительным эскортом. Гоше наперебой советуют крутить дырочку. Под орден, то есть. Улыбается. Я уж думал, не умеет. Безумно счастливый флотский, прилично пьяненький уже, взахлёб излагает.

— Чую, значить, смертушка наша пришла, как у Ивана с ребятами, ну, буквально за час до того, гляжу, а Антоша бандуру свою выволок, выцеливает, значить, ну и думаю – дай-ка я, напоследок, поснимаю хоть, для души, значить, вспомню, значить, как на "Мосфильме", бывало, вытаскиваю, значить, дуру свою из кронштейна, опираю о тот же кронштейн, чтоб, значить, вибрация не передавалась, а те заходят уже, мне-то с трансфокатором видно всё, ну прям как вот вас здесь, и… — в который уже раз, наверное, но его не перебивают. Типа, "А вы повторяйте, повторяйте…"[265] Впервые наблюдаю столько счастливых лиц. Ещё и наступление. Наконец-то. Да… Если бы они знали, как всё это на самом деле должно было быть… И как, наверняка, ещё будет… Впрочем, не поверили бы. Как врагу народа. С детства взрощены на этом – малой кровью, да на чужой территории. Ладно, сыграем, однако…

Передав руль с правилами встрепенувшемуся душою Костику, улетаю мыслями в будущее. Которое прошлое. Для меня.

Вспоминаю… Как почти вот так же сиживали, бывало, после заданий. Всеми своими. Наверное, основная масса народу другая. Здесь. Что я видел за это время? Летунов с технарями? Полагаю, эпоху не характеризуют. Ни мои теперешние, ни мои же тогдашние. Тем более сейчас. В дни наивысшего всплеска эмоций и напряжения сил.

Если здешних брать, то в принципе, получается, народ такой же. Почти. Наши были поершистей и громких слов не любили. Аж до судорог. Эти вроде как подоверчивее. И как бы посветлее. Элита, впрочем. Мы же были скорее париями. В глазах окружающих. Девочки нас любили разве что из самых простых. Которые покруче, те себе цену знали. Впрочем, как и мы им. И невысокой была та цена. Всего лишь деньги… Эти же наоборот – любимцы страны и самые почитаемые герои. Красивейшие девушки глазки строили. Наверное. Не видел. Девушек тех. Война…

Сыновья Фрунзе, Хрущёва, Микояна, Сталина – за высшую честь почитали. Петлички, шпалы, кубари и всё такое прочее. У нас наоборот. Детки власть имущих не стремились. Ни в разрекламированные сериалами десант со спецназом, ни в Вооружённые силы. Вообще. Тем не менее, похоже очень. Духом. Воинского братства. Без сюсюканья – промеж братьями тоже… всякое бывает. И родня тоже случается – ну очень разная. Одни вперёд вылезти стремятся, других задвинув. Чтоб сбитых побольше насчитали да подтвердили, орденок где прихватить, или просто – чтоб начальство благосклонно глянуло. Кто-то боится. Нет, боятся все, но некоторые – больше. Заметно. Есть и такие, кто водочкой лечится. Даже перед заданием. Втихую. Кто-то себя бережёт – пусть даже и в ущерб другим. Пока не вычислили… Всё есть. Но это не главное. Главное – поступит приказ, и все двинутся по машинам, чтоб взлететь на медлительных этажерках навстречу, очень даже вероятно, своей единственной и последней в жизни смерти.

Так и со временем этим, проклятым и гордым. Потому что всё было. О чём нам господа демократы с либералами писали. Приврав, разумеется. Для красного словца. Искренне, для "большей художественной правды", или чтоб заказчику понравилось. Но не более того. И сталинские лагеря, и гибель невинных, и уничтожение лучших, и катастрофические ошибки, и предательство, и поклёпы, и заградотряды – всё нам обсказали. Забыв лишь об одном сообщить. А именно – что это было не главное! Главным же были ликвидация неграмотности за считанные годы, не говоря уж о беспризорщине, научные школы мирового значения, Великая Победа, новая сверхдержава, совершенно не похожая на прежние, могучая промышленность, вера в светлое будущее своих детей, реальное братство народов, космос, отсутствие нищих в метро, наконец… Это тоже было! Да сплыло…

Что-то непонятное я играю. Во, вспомнил! Древнющая композиция. "Не стреляй". Группа ДДТ. Забавное название. Хорошая песня, но… странная, скажем так. Да… А я ведь реально пацифизмом баловался. По молодости. Песенки распевал, с ленточками всякими ходил интересными… ну, не радужными, разумеется. Хотя вроде как и этим сочувствовал – путь, мол, расцветают все цветы. Так вот думал. Пока клумбу вусмерть не изгадили. Много тогда было таких. Типа, непротивленцев. И потом тоже хватало. Одни просто балбесы, вроде меня. Другие вполне осознанно. Поскольку косили от армии – надо же как-то себя оправдать. И лишь много лет спустя дошёл до меня глубинный смысл данного реально замечательного произведения. Если чел просит не стрелять, значит, он рядом, и стрелять действительно не следует. Поскольку можно зарезать. Или шею свернуть. Патронов, небось, много не утащишь. На собственном-то горбу.